Услышав это, тетушка замерла, оставив руку, которая тянулась к еде.

Она посмотрела на Хуан Сяоянь и сразу всё поняла.

Кивнув, она приготовила еду для Хуан Сяоянь.

Тетушка знала, что Хуан Сяоянь много ест.

Каждое блюдо она наполняла ложкой до краёв.

Не дрогнув, она наполнила свою тарелку до краёв.

Спасибо, тетушка, – улыбнулась и ласково позвала Хуан Сяоянь.

Пожалуйста.

Буфетчица улыбнулась и помахала рукой.

У Хуан Сяоянь был сладкий ротик и милая.

Буфетчица не скупилась на еду.

Когда она подавала другим, она несколько раз встряхивала ложку.

Однако в присутствии Хуан Сяоянь она наполнила его до краев.

Цинь Шэн привык к аппетиту Хуан Сяоянь и не удивился.

Напротив, группа Цинь Чуроу насмехалась над ней: «Ешь, ешь, ешь.

Она умрёт, если не потолстеет».

Хуан Сяоянь не толстела от еды.

В этом отношении они ещё больше завидовали Хуан Сяоянь.

Они усердно контролировали потребление пищи, чтобы поддерживать фигуру.

Они не осмеливались притрагиваться ко многим блюдам.

Все они были из первого класса. Вторые и третьи старались им угодить.

Только четвёртый класс отличался и смотрел на них свысока.

Хуан Сяоянь была лидером.

Они ненавидели Хуан Сяоянь до глубины души.

Каждый раз, встречая Хуан Сяоянь, они издевались над ней.

Как только эти слова вылетели из их уст, остальные тоже подхватили. Если она не толстая сейчас, кто знает, что будет в будущем?

У неё плохие оценки.

Она может полагаться только на этот навык.

Может быть, в будущем она сможет зарабатывать на жизнь, полагаясь на него.

Разве они не все одинаковы, когда общаются с Цинь Шэном?

Разве они не перевели огонь на Цинь Шэна и начали клеветать на неё.

Вы говорите, что Цинь Шэн из деревни.

Тогда что она ест, носит и как живёт в деревне?

Должно быть, она каждый день питалась сладким картофелем и жила в глинобитной хижине в деревне.

Должно быть, носила заплатанную одежду, которая никому не нужна.

Только став любовницей, она смогла носить такую хорошую одежду.

Иначе, возможно, осталась бы в деревне и работала мотыгой в поле.

Раздался взрыв смеха.

Уголки губ Цинь Чуроу слегка приподнялись.

Хуан Сяоянь хотела подбежать и поспорить с ними, но Цинь Шэн остановил её.

Они нашли место у окна и сели друг напротив друга.

Это место было довольно дальним, и несколько столиков вокруг него были пусты.

Хуан Сяоянь посмотрела в сторону Цинь Чужоу, понизила голос и сказала: «Шэн Шэн, не связывайся с Цинь Чужоу.

Цинь Чужоу очень плохой человек».

Цинь Шэн впервые услышала, как кто-то плохо отзывается о Цинь Чужоу.

Она с интересом спросила: «Разве она не выдающаяся?

Думаю, она всем очень нравится».

Всё из-за её игры.

Больше всего ей нравится, когда другие лебезят перед ней.

Она высокомерна и горда, и каждый день задирает нос к небу.

Просто ходят слухи, что она очень добрая и с ней легко сблизиться.

Хуан Сяоянь огляделась, чтобы убедиться, что никто их не заметил.

Она продолжала возмущаться.

Шэн Шэн, ты знаешь?

Насколько мне известно, любой, кто обидел Цинь Чужоу, если его семья хуже её, попадёт в беду или уйдёт из школы.

Гарантирую, это как-то связано с Цинь Чужоу.

Я очень хочу раскрыть её истинное лицо, но, к сожалению, у меня нет никаких доказательств.

Цинь Чужоу – большой белый лотос.

Девочки вокруг неё, возможно, и не очень её любят, но этим мальчикам нравится Цинь Чужоу, этот мягкий и слабый большой белый лотос.

Как только она закончила говорить, раздался голос: «Эй, эй, эти мальчики меня не считают».

Линь Фэн нес больше еды, чем Хуан Сяоянь, и сел рядом с ней. Он хотел сесть с Цинь Шэн, но у него не хватило смелости.