The Grandmaster Strategist Том 6, Глава 14: Чей это сын? Великий Стратег РАНОБЭ
Редактируется Читателями!
Том 6, Глава 14: Чей это сын?
Армии Юн и Чу встретились на переправе Гуачжоу, обе стороны выжидали. Три дня спустя Хуайси запросил экстренную помощь. Подчиненный Чжансунь Цзи, Цуй Цзюэ, напал на Шоучуня со своим войском, отряд Дун Шаня из казарм Сюйчжоу напал на Чжунли. Чжунли упал через пять дней. Губернатор Чжу и комендант Чен отказались попасть в плен и были казнены вместе. Две армии начали совместную атаку на Шоучунь. Шоучунь — стратегический город в провинции Хуайнань. Чтобы взять Хуайнань, нужно взять Шоучунь.
Тогда старший сын Лу Цаня, Юнь, получил приказ помочь Ши Гуаню защитить Шоучунь. Юну было тринадцать, и его доблесть была выдающейся. Когда мирные жители и солдаты Хуайси узнали о прибытии Юня, все они сказали:»Великий генерал не бросит нас, поэтому мы объединимся и будем сражаться насмерть! Армии Юнга не продвинуться ни на шаг!»
—Zizhi Tongjian, Yong Records, Том.
Дун Шань наконец-то захватил город Чжунли, но не выказал ни тени радости. Город Чжунли, у которого было всего три тысячи защитников, заставлял его терпеть неудачу за неудачей целых пять дней. Его армия из тридцати тысяч человек нападала на город днем и ночью. Чжунли, казавшийся явно слабым, так и не сдался. После того, как внешние стены города пали, защитники отступили во внутренний город. После того, как внутренние городские стены пали, защитники сражались за каждый дюйм каждой улицы и переулка. Крошечный город Чжунли почти высосал кровь из отряда Юна.
Сидя во дворе офиса губернатора Чжунли, Дун Шань наблюдал, как солдаты толкали и пихали губернатора Чжунли, когда они провожали его внутрь. Дун Шен глубоко вздохнул и сказал:»Ты сопротивлялся Имперской армии Великого Юна, непростительный грех. Если вы готовы сдаться, этот генерал пока пощадит вас. Если вы этого не сделаете, не обвиняйте меня в том, что я использовал вашу голову, чтобы увековечить память о моем мужественном уходе.»
Губернатор Чжунли был мужчиной средних лет лет тридцати. Он расхохотался и сказал:»Чжу — танхуа первого специального имперского экзамена короля. Я получил благословение короля в немалой степени. Как я мог преклонить колено и сдаться врагу? Если ты хочешь убить меня, убей меня. Зачем так много говорить?»
Дун Шань был в ярости. — Вытащи его наружу и обезглавь. Помогите ему проявить свою лояльность.»
Солдаты вытолкнули губернатора наружу. Когда они вышли из правительственного учреждения, они повалили его на землю и собирались привести в исполнение. Затем каска была брошена на землю, когда сюда доставили сильно избитого генерала, связанного и связанного юнскими военными. Когда офицер увидел, что губернатора должны казнить, он прошипел:»Почему вы защищали город до последнего, не помышляя об отступлении, губернатор смеет? И даже не подчинился приказу сдаться?»
«Я получил приказ от Двора управлять Чжунли. Как я мог покинуть город и бежать?» Губернатор Чжу ответил.»Кроме того, наступление армии Юн было ожесточенным. Если бы у меня были хоть какие-то мысли о выживании, Чжунли давно бы пал. Отступление легче сказать, чем сделать, не говоря уже о таком количестве солдат, которые уже сделали следующий шаг. Как этот губернатор мог заставить их ждать? Хотя Великий Генерал снисходителен, мы оба являемся подданными Южного Чу. Как мы можем не умереть за наше королевство?» Закончив говорить, губернатор Чжу вытянул шею в ожидании обезглавливания.
Офицер вздохнул и сказал:»Даже губернатор Дарен, ученый, готов умереть за свою страну. Как мог Чен, офицер, не? После того, как его схватили, он планировал сдаться. Видя, как правитель умирает за королевство, он больше не мог цепляться за жизнь. Хотя Дун Шань потребовал, чтобы он сдался, когда он вошел во двор, он не сказал ни слова. Дун Шань был нетерпелив и также приказал казнить его. Генерал не сказал ни слова даже после смерти.
После выздоровления в Чжунли в течение целого дня войска Дун Шаня двинули армию Сюйчжоу на Шоучунь. В двадцати ли1 от Шоучуня Цуй Цзюэ из казарм Наньян отправил посланника, чтобы лично поприветствовать его. Для этого нападения на Шоучунь казармы Наньян были главной силой. Однако, поскольку солдаты казарм Наньян не были знакомы с географией Хуайнаня, императорский двор решил, чтобы Пэй Юнь отправил дивизию войск для усиления Чжансунь Цзи. Хотя Дун Шань и Цуй Цзюэ были давними знакомыми, так как они служили под началом принца Ци, их пути разошлись много лет назад.
Телохранитель, посланный встретить Дун Шаня, был племянником Цуй Цзюэ. Цуй Фан. Он также был старым знакомым Дун Шаня. Дун Шань пришпорил своего скакуна вперед и немного оценил Цуй Фана, затем рассмеялся и заявил:»Ты так вырос за те несколько лет, что я не видел тебя, мальчик! Как дела? Как продвигается ход боя? Как здоровье твоего дяди?»
Молодой телохранитель тоже рассмеялся и ответил:»Дядя Дун, у моего дяди отличное здоровье. Битва напряженная и жестокая. Войска гарнизона Шоучуня в основном жертвуют своими жизнями в сопротивлении. Дядя думал, что у нас недостаточно рабочей силы, так что ваше прибытие идеально».
Дун Шань был потрясен. Похоже, Шоучуна тоже будет нелегко взять. Затем он уважительно сказал:»Заместитель генерала казарм Сюйчжоу Дун Шань получил приказ от военного комиссара Хуайнаня генерала Пэя прийти и принять назначение генерала Цуя.»
Посланник сделал почтительное лицо. также, увидев изменившееся выражение лица.»Генерал казарм Наньян, который завоевывает дальние земли, Цуй Цзюэ, действует по приказу генерала Чжансуня, чтобы атаковать Шоучуня. Этот подчиненный, Цуй Фан, действует по приказу генерала Цуя, чтобы приветствовать генерала Дуна, — ответил он.
Двое мужчин обменялись улыбками после этого приветствия. Дун Шань отдал приказ своим людям разбить первый лагерь. После этого он взял с собой нескольких телохранителей и последовал за Цуй Фаном к передней части войск, чтобы найти Цуй Цзюэ.
Дым и огонь наполнили воздух перед стенами Шоучуня. Цуй Цзюэ, которому было за тридцать, нахмурил брови, глядя вперед. Первоначально он был человеком с красивыми чертами лица, но, к сожалению, шрам на его щеке исказил его черты, которые невозможно было исправить. хлыстом по стенам Шоучуня и заявить:»Прикажи безнадежной надежде взобраться на стены оттуда. Там наверняка находится вражеский генерал, иначе гарнизон не был бы таким стойким.»
Приказ был передан. Вскоре после этого отряд суровых солдат в лазурных доспехах побежал к стенам Шоучуня. Естественно, Дун Шань знал, что эти солдаты либо нарушили военный закон, либо были просто изгнанными каторжниками. Если бы они могли внести большой вклад и вернуться живыми, они могли бы восстановить свою свободу. В результате они были нетерпеливы и храбры в бою. Прежде всего, они были особенно смелыми и свирепыми. В каждой армии Юн была подобная система.
Цуй Цзюэ понял, что прибыл Дун Шань. Он обернулся и сказал с улыбкой:»Чжунли уже схватили? Я все еще в затруднительном положении.
Дун Шань поприветствовал его, сидя верхом.»Как дела, старший брат Цуй? Не смейся надо мной. Мне пришлось пять дней осаждать крохотный Чжунли, но я даже не взял ни одного важного пленного.»
«Что, обороняющийся генерал и губернатор Чжунли погибли в бою?» — с любопытством спросил Цуй Цзюэ.
«Я схватил их обоих, но я был возмущен и приказал обезглавить их», — стыдливо сказал Дун Шань.
Цуй Цзюэ был немного ошеломлен, но улыбнулся и сказал:» Это не имеет большого значения. Генерал Пей не будет винить вас за это событие. На самом деле он, скорее всего, поможет вам скрыть вещи. Однако, как и ожидалось, армия Южного Чу в Хуайси храбра и искусна в ведении войны. Сначала ваши силы должны отдохнуть, а завтра вместе со мной штурмовать город. Кто знает, может ли безнадежная надежда нанести тяжелые потери тамошнему гарнизону. Он указал на часть стены Шоучуня.
Дун Шань посмотрел в этом направлении. Он увидел, что солдаты безнадежной надежды уже приняли на себя основной удар града стрел и камней и поднялись на вершину стены, казалось бы, без каких-либо препятствий. Дун Шань нахмурил брови и сказал:»Похоже, это очень просто.»
«Странно. За последние несколько дней я несколько раз штурмовал город, и каждый раз было чрезвычайно трудно приблизиться с этого направления, — подозрительно сказала Цуй Цзюэ.»Даже если бы они смогли добраться до вершины стен, никто не смог бы вернуться живым. Почему сегодня все так просто?»
Двое мужчин смотрели, как лазурная броня воинов, потерявших надежду, исчезала за зубчатыми стенами. В них возникло необъяснимое чувство, что эта атака точно не увенчается успехом. Как раз в это время стены Шоучуня зазвенели пронзительным криком, смешанным со звуками ближнего боя. И на тех же зубчатых стенах появились войска Южного Чу.
Цуй Цзюэ и Дун Шан с тревогой посмотрели друг на друга.»Я не ожидал, что на этот раз они заманят нас в ловушку», — сказал Цуй Цзюэ с горькой улыбкой.
Дун Шань вздохнул.»Предположительно, Южный Чу также знает о грозности потерянной надежды, поэтому они просто позволили им атаковать, чтобы медленно уничтожить их. Мы не можем видеть реальную ситуацию на поле боя. Если бы мы основывали наше следующее решение о наступлении на состоянии сражения там, любое принятое нами решение могло быть неправильным. Офицер, защищающий этот район, должен быть полон уверенности и хитрости. Но знамени главнокомандующего я там не увидел. Предположительно рядовой офицер. В городе Шоучунь действительно много компетентных людей.»
Цуй Цзюэ знал, что эта безнадежная надежда, скорее всего, попала прямо в ловушку. Однако из-за того, что безнадежная надежда все еще должна была упорно бороться, исход все еще оставался неопределенным. В результате он мобилизовал огромные силы, чтобы воспользоваться случаем и попытаться захватить стены. Передав приказ вниз, он криво улыбнулся и сказал:»Кто сказал, что это не так? Генерал Пэй прорезал Хуайдун, как раскаленный нож масло, в то время как каждый шаг для нас труден в Хуайси.»
«В этом нельзя винить нас с вами, — утешил Дун Шань.»Потребовалось меньше дня, чтобы разбить силы Хуайдуна, потому что генерал Пэй на протяжении многих лет отправлял бесчисленное количество разведчиков в Хуайдун, чтобы исследовать разведданные. Он знал генералов Хуайдуна как свои пять пальцев. Если бы не это, как мог генерал Пэй рискнуть в одиночку проникнуть в казармы Чучжоу и убить вражеского командира?»
Цуй Цзюэ, не сводя глаз с ситуации на стенах Шоучуня, сказал с улыбкой:»Я слышал, как Император сделал выговор генералу Пэю, не позволив ему снова подвергать себя опасности. Его Императорское Величество чуть не аннулировал его достижение по захвату казарм Чучжоу в одиночку.»
«Генерал Пей, конечно, не будет возражать. Тем не менее, он, по-видимому, пока не будет рисковать собой, — небрежно сказал Дун Шань.
Пока двое мужчин разговаривали, звуки борьбы на стенах исчезли. Цуй Цзюэ горько улыбнулся, зная, что безнадежная надежда, на которую он возлагал большие надежды, была уничтожена. Он отдал приказ ослабить наступление. Это нападение на город также провалилось.
Лу Юнь рухнул на пол, тяжело дыша. Он смотрел на разбросанные трупы потерянной надежды Йонг, которые были окружены. Затем он посмотрел на затупившееся стальное лезвие в своей руке. Кровь окрасила его боевое платье. Земля залилась реками крови.
Он смог отвернуться от врат ада в недавнем рукопашном бою. Если бы не два солдата, сражавшихся насмерть, чтобы заблокировать мечи врага от удара по нему, его голова покатилась бы по полу. Возможно, он был сыном воинственной семьи, был красив внутри и снаружи и обладал необычайной силой в обеих руках, но по сравнению с доблестными солдатами, не боящимися смерти, он не был таким внушительным. Когда он подумал об этом, он не только немного испугался, но и понял, что его ловушка чуть не привела к катастрофе. Однако особого выбора у него не было. Он ясно знал, что наступающие враги были воинами, потерявшими надежду. Он опасался, что если его войска не окружат и не уничтожат их, а будут только противостоять натиску врага, то враг прорвет его линию обороны. Чен Мин подошел. Он улыбнулся и сказал:»Молодой генерал, это действительно был хороший план. Мы и раньше боролись с безнадежными надеждами врага. Если бы мы не понесли в три раза больше потерь, мы не смогли бы избавиться от безнадежной надежды. На этот раз мы понесли меньше половины потерь.»
Лу Юнь покраснел и ответил:»Все сражаются насмерть. Я только предложил идею.
Чэнь Мин похлопал его по плечу. — Ты показал себя сыном Великого Генерала. Наш генерал послал кого-то попросить вас пройти.»
Лу Юнь помедлил, прежде чем сказать:»Теперь удобно? Разве враг не штурмует стены?»
«Все в порядке. Импульс армии Юн ослаб, — с улыбкой сказал Чэнь Мин.»Мы можем успешно продержаться и сегодня.»
В этот момент солдат взревел:»Нехорошо! Враг развернул знамя казарм Сюйчжоу. Чжунли пал!»
Лу Юнь и Чэнь Мин были удивлены. Они пробежали несколько шагов к зубчатой стене и посмотрели вниз. Они увидели, что в центре армии Юн, рядом со знаменем главнокомандующего, висели еще два больших знамени. На одном было знамя казарм Сюйчжоу, на другом был написан иероглиф Дун 董. Лу Юн вздрогнул. Он знал, что падение Чжунли рано или поздно произойдет, но узнать, что это стало реальностью, все еще было трудно.
Тогда человек из лагеря Юн прокричал:»Наша армия захватила Чжунли. Главы губернатора и коменданта Чжунли здесь! Слушайте, генералы, защищающие Шоучунь! Если вы не сдадитесь, все ваши головы будут выставлены на городских воротах, как только город падет!» Как только он закончил, кто-то другой подобрал два шеста с головками и воткнул их в землю перед войсками.
Защитники на стенах взорвались ревом. Моральный дух упал как камень. Многие солдаты бросились к зубчатым стенам и посмотрели вниз, увидев провокационно поднятые головы. Хотя они не могли видеть слишком ясно, на стенах повисла глубокая тьма.
Внезапно Лу Юнь услышал стук зубов рядом с собой. Он повернулся, чтобы посмотреть, кто это, и увидел Чэнь Мина, полного ярости и убийств. Чэнь Мин смотрел на большое знамя с изображением Дун в центре армии Юн. Лицо его приняло удивительно скорбное выражение, слезы катились из глаз и катились по щеке. Лу Юнь не знал, что делать, и смотрел налево и направо. Солдат прошептал ему:»Комендант Чэнь Чжунли был старшим братом Чэня, старшим братом.»
Лу Юнь ахнул и посмотрел на Чэнь Мина грустными глазами. Затем он увидел, как Чэнь Мин прыгнул на парапет и заявил:»Слушайте, предатели под стенами! Ты убил моего старшего брата. Я, Чен Мин, отомщу за его смерть, даже если мне придется рисковать своей жизнью! Братцы, что вы повесили головы? Губернатор Чжу и комендант Чу уже отдали свои жизни за королевство. Неужели мы позволим им смеяться над нами перед королем Янь2 за то, что мы трусливо цепляемся за жизнь?»
С фронта Шоучуня, под знаменем главнокомандующего, раздался низкий и мощный голос.»Я клянусь защищать город, убивая врагов и стремясь отомстить.»
Защитники Шоучуня услышали голос и последовали за ним, крича:»Мы клянемся защищать город, убивая врагов и стремясь к мести!» Шум сотряс землю, и прежние горе и депрессия исчезли.
Под стенами Цуй Цзюэ и Дун Шань обменялись взглядами. Их план по уничтожению боевого духа врага провалился. Цуй Цзюэ нахмурил брови и подал знак телохранителю взглядом. Телохранителем был известный, талантливый лучник. Под командованием Чжансунь Цзи было множество солдат, умеющих стрелять из лука. Он понял намерение Цуй Цзюэ и пришпорил коня. Под прикрытием нескольких солдат он пустил стрелу в верхнюю часть стен. Стрела пронеслась, как метеор, молниеносно. Фигуру стрелки было почти невозможно разглядеть. Стрела в мгновение ока пролетела триста шагов и попала в Чэнь Мина, который все еще стоял на парапете. Чэнь Мин все еще смотрел на отрубленную голову своего брата и проливал слезы. Он даже не заметил внезапной атаки армии Юн.
Все солдаты на стенах закричали:»Осторожно!
Однако быстрее их встревоженных криков пролетели две стрелы. Один вышел из-за спины Чэнь Мина, другой — из-под знамени главнокомандующего. Две стрелы почти одновременно попали в стрелу внезапной атаки, разбив ее на три части. Две стрелы отскочили, имея заметно меньшую силу, чем другая стрела. Защитники на стенах приветствовали и аплодировали, в то время как солдаты Юн внизу также приветствовали:»Отличная стрельба из лука!»
Армия Юн никогда не скупилась на похвалу врага. Однако их воля к бою не только не уменьшилась, но и стала более энергичной, всем им не терпелось сразиться с врагом.
Цуй Цзюэ и Дун Шань криво улыбнулись. Боевой дух противника на стенах возрос. И хотя их собственная воля к битве также возросла, если они продолжат штурмовать город в это время, то ничего не сделают, кроме как увеличат свои потери. Они вдвоем посмотрели вверх, чтобы проверить время суток, и оба решили вывести свои войска.
Глядя на медленно отступающую армию Юн, Лу Юнь положил свой лук и стрелы. Он мысленно вздохнул и подумал:»Неудивительно, что Великий Юн мог стойко стоять все эти годы, когда военачальники повсюду подстерегали его. Он видел, как их солдаты приветствовали своего врага, но это, казалось, не ослабляло их силы, а вместо этого повышало боевой дух. Он знал, что даже лучшие отряды его отца не могли сравниться с ним. В конце концов, им не хватало уверенности и решимости Йонга. Даже если войска Юн потеряли своего командира, они все равно могли дисциплинированно наступать и отступать. С другой стороны, если что-то случится с его отцом, казармы Цзянся и Цзюцзян будут вести себя как цыплята с отрубленными головами, когда у них нет лидера.
Среди благодарностей Чэнь Мина и похвал других войск Лу Юн с любопытством спросил:»Интересно, кто только что выпустил стрелу в меня. Почему я не помню телохранителя генерала Ши, такого искусного лучника?»
Когда солдаты услышали это, они вдруг заулыбались хитрыми улыбками. Чен Мин боролся с некоторым горем, которое он испытывал по своему мертвому брату, и выдавил из себя улыбку.»Молодой генерал, раз наш генерал ждет вас там, почему бы не пойти и не посмотреть?» — ответил он.
Лу Юнь подумал, что это имеет смысл, поэтому подошел. Вскоре он прибыл под знамена главнокомандующего. Он увидел командующего Хуайси Ши Гуаня, наблюдающего за ремонтом городских стен и готовящегося к битве на следующий день. Взгляд Лу Юня упал на тело юноши, стоявшего рядом с Ши Гуанем. Юноша был близок к Лу Юню по возрасту, чертами лица на семьдесят процентов похож на Ши Гуаня, хотя подросток был намного элегантнее. Ши Гуань всегда выглядел величественно, а юноша был красив и достоин. Хотя она не была такой величественной, как Лу Юнь, с мечом на поясе, луком за спиной и аурой таланта, она обладала доблестной и героической осанкой.
Лу Юнь признал талант молодость, когда он увидел ее. Он подумал, что это должен был быть этот юноша, который только что выпустил стрелу. Однако он не заговорил с ней первым. Он подошел и отсалютовал Ши Гуаню, а затем сказал:»Лу Юнь поздно ответил на вызов генерала. Пожалуйста, простите меня, генерал.
Ши Гуань взглянул на Лу Юня и с улыбкой заявил:»Племянник Юнь действительно молод и героичен. Ваша стрельба из лука превосходна, а использование войск весьма искусно. Вы зарекомендовали себя как тигренок Великого генерала. И не надо быть таким вежливым. Много лет я находился под командованием генерала-ветерана, Герцога, подавляющего дальние земли. Я также обращался к твоему отцу как к брату. Несмотря на то, что в наши дни существует большое неравенство во власти, вы все равно должны называть меня дядей.»
Поскольку генерал Ши Гуань был торжественным и грозным, Лу Юнь никогда не осмеливался использовать такое милое обращение. Он просто следовал военным указаниям и называл его генералом. Сегодня, увидев приветливое поведение Ши Гуаня, он успокоился. Он низко поклонился и сказал:»Племянник Лу Юнь отдает дань уважения дяде.»
Ши Гуань протянул руку, чтобы помочь ему подняться, и указал на красивого юношу.»Это моя дочь Ши Сю. Она была упрямым и непослушным ребенком, поэтому в детстве ее воспитывали бабушка по отцовской линии и родственники по материнской линии. Она старше тебя на год, так что зови ее старшей сестрой.
Глаза Лу Юня расширились. Как это возможно? Этот юноша может быть очень хорош собой, но черты ее полны воинственного духа. В ней нет и следа девичьей женственности и нежности. Как она может быть молодой женщиной?
Ши Сю нахмурился, увидев его реакцию. Она подошла и пнула Лу Юня прямо в голень. Лу Юнь пошатнулся от боли, чуть не закричав. Ши Сю сердито сказал:»На что ты смотришь? Кроме того, тебе нельзя называть меня старшей сестрой. Если осмелишься, не вини меня за то, что я ударил тебя восемь или десять раз.»
Ши Гуань сделал вид, что ничего не видит, пренебрегая этими двумя, чтобы продолжить организацию военных дел. Его дочь была сорванцом с детства. В ее поведении не было ни капли девчачьего поведения. Если бы не это, то как бы у нее не было ни женихов, ни жениха, когда ей в следующем году предстояло достичь брачного возраста? Даже его люди послушно называли ее»молодой барин» или»молодой генерал». Некоторые мужчины даже не знали, что Ши Сю на самом деле девушка. Однако он никогда не мог сказать Лу Юню, что у него есть сын. Кроме того, за эти несколько дней он понял Лу Юна вдоль и поперек. У него действительно был план, но он не знал, сможет ли подняться по социальной лестнице, поэтому немедленно объяснил, кто такой Ши Сю.
Молодой мужчина и женщина не понимали его намерений, курс. Когда они увидели, что Ши Гуань занят военными делами, Ши Сю оттащил Лу Юня в сторону. Она угрожала и уговаривала его, не позволяя ему обращаться к ней как к старшей сестре.
У Ши Сю был бы старший брат, если бы он не умер молодым. В результате после рождения Ши Сю Ши Гуань вырастил Ши Сю мальчиком, чтобы утешить свою мать и жену. Нрав Ши Сю также до крайности напоминал характер ее отца. Ни одно из женских искусств, в которых другие девушки были искусны, не соглашалось с ней. С другой стороны, она мгновенно освоила стрельбу из лука, верховую езду и боевые искусства. Позже она также изучала внутренние стили боевых искусств и фехтование под руководством эксперта из секты Эмэй, который нашел убежище после побега из Сычуани. С юных лет ее боевые искусства уже были выдающимися. У нее был непреклонный характер, и она не любила шить с молодыми женщинами ее возраста. Ей нравилось только тренироваться с мечами и копьями, ездить на лошади и охотиться с луком. Когда она увидела, что Лу Юнь также был юношей, преуспевшим в боевых искусствах, она нашла в нем родственную душу. Поболтав некоторое время, они оба смеялись и ладили, как братья.
***
На следующий день Цуй Цзюэ и Дун Шань собрали свои войска для нового штурма города. На этот раз двое мужчин проигнорировали психологическую войну и боевой дух. Они атаковали город как обычно и захватили каждое слабое место, используя любую возможность. С этим медленным, но неуклонным наступлением им не потребовалось много времени, чтобы начать яростный шторм атак. Ночные рейды, внезапные атаки, они вытащили все уловки в книге. Ши Гуань отказывался проявлять слабость в защите города, твердого как скала. Он также воспользовался возможностью, чтобы совершить набег на вражеский лагерь ночью. В течение целых двенадцати дней две армии отрабатывали почти все тактики осаждающих и обороняющихся.
Пользуясь защитой прочных стен, можно сказать, что защитники Шоучуня обладали такой же силой, как и армия Юн. Что касается боевой мощи, хотя армия Юн была сильнее, армия Хуайси тоже не была слабой. Обе стороны, по сути, вели битву морального духа и силы воли. Гарнизон Шоучуня тоже не испытывал недостатка в них.
Последние несколько дней Лу Юнь оборонялся везде, откуда исходил главный удар врага. К тому времени, когда он достиг зрелости после того, как начал с новичка, он стал одним из тысячи воинов армии Южного Чу. Даже войска Юн, осаждавшие город, знали, что в Шоучуне есть талантливый молодой лучник, воин-подросток. Таким образом, Лу Юнь превратился в опору мирных жителей и солдат Шоучуня. Пока Лу Юнь был здесь, подмога прибудет. Поскольку Лу Юнь был таким смелым в столь юном возрасте, великий генерал Лу определенно заслужил свою репутацию. Пока появятся силы помощи, они победят армию Юн в бою. Эти мысли сделали каждого солдата Хуайси доблестным и бесстрашным перед смертью. С точки зрения Юна, Шоучунь стал местом кровопролития, уступающего только жатве человеческих жизней в Сянъяне.
Ши Сю также не проявлял никаких признаков слабости. У нее было сильное соперничество с Лу Юнем. Ее заветный меч и изысканный лук унесли столько же жизней, сколько и оружие Лу Юня. Кроме того, по какой-то неизвестной причине они оба носили одинаковую броню. Они были одного роста и обладали одинаковыми превосходными навыками стрельбы из лука. Хотя один использовал саблю, а другой меч, в глазах армии Юн они стали одним и тем же человеком. В результате молодой шучуньский воин, который мог неожиданно появиться как на левом, так и на правом фланге, стал мистической, ужасающей занозой в боку армии Юн.
Двадцатый день одиннадцатого месяца, в пять к вечеру армия Юн окончательно остановила наступление. Они снова ушли с поля, не добившись никаких успехов. Лу Юнь смотрел на уходящую вдаль армию Юн. Из-за того, что войска Южного Чу совершили набег на их лагерь за последние несколько дней, армия Юн переместила свой лагерь на десять ли5 от стен. Измученный и усталый, Лу Юнь встряхнул онемевшие конечности. Он выронил из рук прямую саблю, его собственное стальное лезвие было давно сломано. Эта сабля вышла из рук атакующих войск Юн. Его можно было выбросить, как только кромка затупилась.
В это время Ши Сю шел большими шагами. Ее боевое одеяние тоже было пропитано кровью. Когда они защищали город или совершали набеги на вражеский лагерь, у них обоих было общее понимание, что нельзя появляться в одном и том же месте. Но таинственная, невидимая сила, казалось, притягивала их друг к другу. Даже если их разделяла тысяча, десять тысяч человек, они, казалось, все равно чувствовали присутствие друг друга.
«Младший брат Юн, сегодня ночью мы тоже атакуем лагерь?— Ши Сю подошел и спросил Лу Юня.
«Не сегодня, Юджин», — сказал Лу Юнь, покачав головой.»Мы совершали набеги на них три дня подряд. Сегодня армия Ён непременно будет на страже. Я уже поговорил с дядей.»
В ходе набегов Юна и Южного Чу на лагеря друг друга Лу Юнь продемонстрировал весьма проницательную интуицию. Он выбрал очень подходящее время для нападения на вражеский лагерь. А если враг готовил засаду, он всегда чувствовал неладное еще до того, как разведчики успевали разобраться. Даже Лу Юн нашел это странным. Возможно, его слишком много раз обманывали в Чанъане, поэтому он стал довольно чувствительным.
Лу Юнь называла Ши Сю»Юйцзинь», потому что она не позволяла ему звонить своей старшей сестре, и обращалась к ней через нее. это имя было бы невежливым, поэтому он решил, что может обратиться к Ши Сю по ее стилю. Ее хозяин подарил ей его полгода назад перед отъездом.
Ши Сю кивнул. Она небрежно сказала:»Хорошо, тогда вернемся. Так неудобно носить эту чертову одежду». Затем она нетерпеливо повела плечами. Если бы это действие проделала любая другая женщина, это выглядело бы по-хамски и некрасиво. Однако, когда Ши Сю сделал это, от него исходило ощущение свободы и изящества. Более того, она была одета в мужскую одежду и была удивительно похожа на молодого генерала. У нее не было ни грамма женской осанки.
Лу Юнь привык видеть это действие и поведение. Но по какой-то причине сегодня сердце Лу Юня вдруг зашевелилось. Он подумал о принцессе Чжаохуа, Цзян Роулань, которую он спрятал в своих воспоминаниях. В первый раз, когда он встретил Рулань, она была одета в мужскую одежду, но она отличалась от одежды Ши Сю. Хотя Рулан носила мужскую одежду, она все равно выглядела красивой и грациозной. У нее был чистый характер, ясный, как ясный родник. Возможно, благодаря своему статусу она сияла ослепительным сиянием. Хотя она не выглядела избалованной — даже внимательным человеком — и была невинной и детской, Лу Юнь всегда высоко ценила Рулань и чувствовала, что она отстранена. С другой стороны, Лу Юнь чувствовал близость к молодой женщине перед его глазами, такую же близость, как братья или плоть и кровь. Когда они вместе, они были неразлучны и почти не нуждались в словах для свободного общения.
Ши Сю посмотрел на Лу Юня, который необъяснимым образом погрузился в свои мысли. По привычке она ударила его ногой. Лу Юнь неосознанно попытался увернуться, но, увидев раздражение в глазах Ши Сю, почему-то не мог пошевелиться. Так что его сильно ударили. Лу Юнь завопил, что заставило ближайших солдат прикрыть рты и засмеяться. Забавные сцены, подобные этой, происходили постоянно в эти дни. Они давно привыкли к этому.
В это время подбежал один из личных охранников Ши Гуаня и сказал:»Молодой генерал, молодой мастер, генерал вызвал вас двоих.»
Лу Юнь и Ши Сю обменялись любопытными взглянуть мельком. Затем Лу Юнь перестал тереть ногу и встал. Он пошел с Ши Сю туда, где был Ши Гуань. Добравшись до него, они увидели красноглазого посыльного голубя с серым оперением, сидевшего у него на левом плече. Лу Юнь был удивлен и пошел вперед. Он удивленно спросил:»Дядя, пришло ли время для контратаки?»
Ши Гуань улыбнулся и протянул тонкую бамбуковую бумагу Лу Юню. Лу Юнь взял его и посмотрел на бумагу. Он видел только слово»битва», написанное энергичными и тонкими мазками. Под словом стояла печать Великого Генерала Южного Чу Лу Кана. Помимо этих надписей, в записке было слово»третий», написанное крошечным шрифтом в одном из углов. Лу Юнь почувствовал, как его сердце взорвалось от радости, и не мог говорить. Сидевший рядом с ним Ши Сю в замешательстве прочитал записку и решил вырвать ее у него, несколько раз переворачивая, пытаясь разобрать орел или решку.
Лу Юнь отсалютовал Ши Гуаню и заявил:»Дядя, Лу Юнь хочет сопровождать дядю в битве, чтобы убить врага. Пожалуйста, разрешите это, дядя.
Ши Гуань немного нахмурил брови. Во время обороны города Лу Юнь явно мог участвовать, и он не был помехой во время набегов на лагерь. Но контратака была близка. В открытом бою оружие было безжалостным. Если что-то случится с Лу Юнем, как я смогу объясниться с Великим Генералом?
Увидев, что он колеблется, Лу Юнь продолжил:»Дядя, ты также знаешь, что мне придется идти в бой и убивать врага рано или поздно. Вы также видели мои боевые искусства в последние несколько дней. Когда на этот раз я отправлюсь в бой, я обязательно буду внимательно следить за дядей. Я абсолютно не буду атаковать без разрешения.»
Ши Сю уже давно изучила записку и все еще не понимала смысла, поэтому вернула ее Лу Юню. Лу Юнь смотрел на Ши Гуаня глазами, полными нетерпения, но он все равно получил записку чрезвычайно легко.
Ши Гуань увидел небольшое взаимодействие между ними двумя и не мог не улыбнуться. Он подумал:»Моя девушка, наконец, может выйти замуж». Хорошо, рано или поздно этому парню придется идти в бой, так что следовать за мной всегда будет лучше, чем за другим. Затем он сказал:»Хорошо, я подготовлю лошадь и оружие. Когда придет время, служи в моих телохранителях.»
Из-за его слов Ши Сю наконец понял записку. Защитникам предстояло совершить вылазку и вступить в бой.»Папа, я тоже хочу пойти в бой и убить врага», — торопливо сказала она.
Ши Гуань отказал ей и в ярости сказал:»Не создавай проблем. Девушка, которая вот-вот выйдет замуж, не умеет готовить, она умеет только фехтовать. Ты не можешь пойти на этот раз. Оставайся в городе, будь хорошей девочкой.
Ши Сю натянула отцовское боевое платье.»Папа, чем я хуже младшего брата Юна? Если он может идти в бой, то почему я не могу? В лучшем случае я останусь с телохранителями папы. Более того, я не выйду замуж за тех сыновей чиновников, которых выбрала Мать. Если я должна выйти замуж, выдайте меня замуж за героического человека, который сможет пойти со мной в бой и убивать врагов, — заявила она, и в последних словах на ее лице появился намек на застенчивость. Тем не менее, ее глаза ярко сияли без тени отступления.
Лу Юнь был поглощен ее взглядом и сказал:»Дядя, боевые искусства Юджин такие выдающиеся. Пусть она пойдет со мной. На поле боя я обязательно хорошо ее защищу.»
Удивительно, но Ши Сю оказался неблагодарным и отправил ему пинок в прыжке.»Кому нужна твоя защита? Мои боевые искусства хуже твоих?»
Лу Юнь не пытался увернуться. Он просто скривился и принял удар.
Ши Гуань сдержал порыв расхохотаться. Он снова посмотрел на Ши Сю. Выражение ее лица говорило:»Если ты не отпустишь меня в бой, я пойду один.»
Он подумал:»Хорошо, мне будет спокойнее с ней рядом».— Хорошо, вы двое можете пойти вместе. Однако вам нельзя покидать меня, — сказал он.
Лу Юнь и Ши Сю были в восторге. Они спонтанно взялись за руки и побежали разбирать своих ездовых животных и оружие, совершенно не подозревая, что им следует избегать подозрений. Восторг засиял в глазах Ши Гуаня, затем он успокоился. Он снова посмотрел на записку.»Третье» означало, что два сообщения»первое» и»второе» были как минимум утеряны6. У армии Юна была очень жесткая оборона. Однако в том, что банкноты попали в руки Йонга, не было ничего плохого. Эта записка была просто сигналом.
На следующий день Лу Юнь и Ши Сю были облачены в доспехи с головы до ног. Как бы то ни было, за весь день ничего неожиданного не произошло. Силы Юна и Южного Чу были знакомы с тактикой другой стороны. Почти сразу же, как только противник двинулся, другой знал, что ответить. Хотя ближний бой был смертельным, в нем не было ничего нового.
На закате Цуй Цзюэ отбросил две записки, которые держал в руках, и сказал:»Значит, это полная чепуха. Армия Южного Чу, должно быть, пытается ввести нас в заблуждение. Даже если Лу Цань обладает огромной смелостью, он все равно слишком напуган, чтобы покинуть Цзинкоу.»
Мимо пронесся порыв ветра. Ноты танцевали на ветру, печати на них были обращены к небу.
На двадцать первый день одиннадцатого месяца Ши Гуань все еще держал своих солдат в доспехах, готовых к битве в любое время. Он также вывел дивизию отборных войск, чтобы дать им восстановить силы и сохранить силы.
Две стороны сражались до полудня, когда солнце сместилось в небе на юг. Сегодня был редкий солнечный день. Зимняя погода, возможно, была довольно холодной, но пот пропитал пальто солдат на стенах и на стенах. Обе стороны уже были истощены, почти полностью полагаясь на силу воли в борьбе. Дюжина бесконечных осадных боев действительно истощила силы и решимость мужчин.
Цуй Цзюэ и Дун Шань обменялись взглядами. Каждый видел тревогу в глазах другого. Дун Шань помедлил, прежде чем сказать:»Генерал Пэй и Лу Цань противостоят друг другу в Янчжоу. Наш захват Хуайси был частью установленной стратегии. Однако трудности с прохождением через Хуайси были поистине неожиданными.»
«Выбора не было. В любом случае, у Шоучуня нет подкрепления, — сказал Цуй Цзюэ, — так что у нас есть преимущество. Хорошо, штурмуйте город снова. Воспользуйтесь полуденной усталостью защитников и добавьте еще одну силу.»
Дун Шань кивнул. Это была обычная практика. Если эта атака не увенчалась успехом, они могли отойти и отдохнуть до часу дня. Тогда они могли сражаться без перерыва до захода солнца.
Цуй Цзюэ бросил в бой три армии и начал штурм города. Освобожденные войска были настолько истощены, что упали в обморок и почти заснули. За последние несколько дней они устали не только физически, но и морально. Видя такое положение вещей, Цуй Цзюэ то открывал, то закрывал рот, прежде чем в конце концов решил не ставить эти войска на караульную службу.
Это наступление, казалось, имело неплохие результаты. Защита Шоучуня была довольно слабой, и под неумолимой атакой Ёна она показывала признаки нерешительности. Генералы Цуй и Дун почувствовали себя счастливыми и обменялись понимающими взглядами. Они послали свою самую элитную безнадежную надежду, готовясь нанести решительный удар гарнизону Шоучуня. Возможно, сегодня им удастся захватить Шоучуня. Мало того, что эти два генерала имели это в виду, солдаты, штурмовавшие город, почувствовали истощение защитников на стенах и атаковали изо всех сил.
Прямо в это время за лесами на склонах бесчисленных ли вдали сверкнула целая пара глаз, и человек осторожно поднял руку. Позади него раздалось нервное дыхание и тихое фырканье боевых коней. Затем человек опустил руку и взял на себя инициативу, огибая пологий склон, огибая его, чтобы атаковать тыл армии Юн.
«Убить! Пронзительные крики, оглушительный звук копыт, сокрушающих землю, и грохот боевых барабанов раздались в воздухе одновременно.
Цуй Цзюэ и Дун Шань были удивлены. Они посмотрели в сторону и увидели клубы дыма и пыли вдалеке. В их сторону шла кавалерийская дивизия. Они не могли сосчитать, сколько войск было за долю секунды, но их было не менее пяти тысяч. Все всадники были в серебряных доспехах. Доспехи отражали яркий солнечный свет, из-за чего людям было трудно держать глаза открытыми.
Как такое может быть? двое мужчин подумали про себя в ужасе. Южные Чу были хороши в морском бою, они не слишком ценили кавалерию. Насколько им было известно, у Южного Чу в настоящее время не было дивизий кавалерии, достаточной силы, чтобы сражаться, за исключением двойного исключения: девятитысячной кавалерии Сянъяна и трехтысячной казармы Цзянся. Эти кавалерийские войска были в основном остатками разбитой армии принца Де. Так откуда же взялась эта кавалерийская дивизия?
Тысячи мыслей пронеслись в их головах, прежде чем двое мужчин одновременно закричали:»Отступаем, отступаем!»
Однако дивизия серебряных доспехов кавалерия уже ворвалась в тыл армии Юн. Войска Юн уже были истощены насквозь, и когда их застали врасплох, они рухнули и впали в смятение, когда был установлен мгновенный контакт. Кавалерийская дивизия бросилась вперед, разрубив армию Юн на куски с легкостью острого бритвенного бритья.
Именно в это время открылись ранее запечатанные ворота Шоучуня. Это была первоначальная надежда армии Юн, но сегодня это ухудшило ситуацию. Командиром верхом рядом с воротами был Ши Гуань. Слева и справа его защищал молодой генерал в белой форме и белых доспехах. У обоих были серебряные копья, за спиной висели изысканные луки. Колчаны свисали с их креплений. Оба их боевых коня были почти одинаковыми, будучи белыми скакунами восьми футов ростом. Их забрала были опущены, чтобы никто не мог видеть их лиц. Хотя их телосложение немного отличалось, различия нельзя было увидеть, когда они были спрятаны под боевой броней. Они казались двумя братьями-близнецами.
Многие солдаты Юн, которые видели их, думали, что я вижу без причины. Образы активных молодых воинов, сражавшихся на стенах Шоучуня в течение последних нескольких дней, пронеслись в их сознании.
Эти отряды Юн увидели, как офицеры направили свои сабли вперед. Пять тысяч свежих солдат бросились из города на передовую армии Юн. Однако гарнизону Шоучуня не удалось организоваться в кавалерию. Кроме отряда из ста телохранителей Ши Гуаня, других боевых коней найти не удалось. Однако они обладали неслабой боевой мощью, и тяжелый удар, нанесенный их вступлением в бой армии Юн, был не слабее тыловой атаки конницы.
Птица, пойманная в сеть, вырвалась на свободу. настроение охотника не нужно объяснять.
Поскольку силы Южного Чу атаковали молотом и наковальней, шестьдесят тысяч солдат Юн оказались в шатком положении. Потери, понесенные при штурме города, были слишком велики.
Цуй Цзюэ и Дун Шань посмотрели друг другу в глаза. Их взгляды встретились там, где они бесчисленное количество раз ссорились, не говоря ни слова. После этого Дун Шань отсалютовал кулаком и ладонью и рявкнул:»Следуй за мной». Затем он пошел лицом к лицу с армией Южного Чу.
Печаль появилась в глазах Цуй Цзюэ, и он также рявкнул:»Следуйте за мной». Затем он бросился на юго-восток.
После того, как двое мужчин разделились, армия Сюйчжоу подсознательно последовала за Дун Шанем, чтобы прикрыть отступление, в то время как армия Наньян последовала за Цуй Цзюэ, чтобы вырваться из окружения.
Звуки убийства на земля оглушала. Две армии Южного Чу были подобны двум железным кулакам, повторяя резню друг друга в армии Юн. Армия Юн, тем временем, была ветеранской элитой, и под отчаянным арьергардным боем Дун Шаня Цуй Цзюэ в конце концов удалось вывести из окружения более тридцати тысяч человек, убивая себе путь. Они изменили направление и направились на север. Силы Южного Чу не преследовали, вместо этого посвятив себя уничтожению сил Дун Шаня. Семнадцатитысячное войско армии Сюйчжоу, оставшееся для прикрытия отступления, и десятитысячное войско наньянской армии, не успевшее уйти вовремя, возможно, пожертвовали собой во взаимной борьбе, но отборные войска Южного Чу, которые экономили силы, нанесли первый удар по утомленным после затяжного боя войскам. Исход битвы был предрешен.
Дун Шань чувствовал, как кровь заливает его глаза. Он не выдержал и вытер рукавом мантии. Несмотря на то, что он увидел, что конная кавалерия Южного Чу была выдающейся стрельбой из лука, и они преуспели в боевых искусствах, когда он присмотрелся, он все же заметил следы ржавчины. Они прошли хорошую подготовку, но никогда раньше не были на поле боя. Однако после сегодняшнего дня все будет по-другому, так как эта победа превратит их в действительно мощную силу.
Слабые стоны и низкие проклятия его товарищей достигли его ушей. Взгляд Дун Шаня упал на пару молодых генералов, сражающихся бок о бок. Серебряные копья, которыми они владели, вращались по спирали и летели по воздуху, сильные, но гибкие. Они безупречно координировались. Один был похож на дракона наводнения, выходящего из моря, другой создал крошечные цветы груши. Они оставили после себя море крови.
Посреди армии Южного Чу под знаменем главнокомандующего с надписью»Ши» 石, вонзенным в землю, генерал средних лет кричал:»Дун Шань, ваши силы застряли в поле смерти. Почему вы не бросите оружие и не сдадитесь? После его крика войска Южного Чу начали ослаблять атаку, но усилили окружение.
Дун Шань приказал войскам Юна приблизиться к нему.»У сыновей Великого Юна нет причин сдаваться», — крикнул он в ответ.
Офицер низшего звена громким голосом осыпал оскорблениями силы Южного Чу.»Дун Шань, ты убил моего старшего брата! Чен просто хотел, чтобы ты отомстил.
Дун Шань пристально посмотрел на офицера.»Я сражался и убивал на поле боя десять лет, — сказал он с улыбкой.»Число людей, которых я убил, не поддается учету. Кто знает, кем был твой старший брат. Если хочешь отомстить, просто пришпори коня. К чему притворство?»
Офицер пришел в ярость. Однако он не ездил верхом, так что он не мог атаковать генерала от кавалерии. Он мог только разорвать генерала на части с ненавистью в глазах.
Два молодых генерала в белых боевых мантиях вернулись после хаотической битвы на сторону Ши Гуаня. Один из них поднял забрало и закричал:»Генерал Дун, вы можете не заботиться о своей жизни, но разве вы не дорожите своими войсками? Вы хотите, чтобы все ваши люди умерли? Если вы готовы сложить оружие, я обещаю, что ваши люди получат должное уважение. Наша армия абсолютно не будет убивать или оскорблять их.»
Глаза Дун Шаня ярко вспыхнули, когда он посмотрел на юношу, видя, что ему не больше четырнадцати. Однако подросток был полон боевого духа, настоящий юный герой. Он рассмеялся и сказал:»Если вы хотите, чтобы я сдался, это невозможно. Как насчет этого? Если у всех вас есть воины, способные победить этого генерала на поле боя, этот генерал настоящим клянется, что независимо от того, буду я жив или умру, все мои люди бросят оружие и сдадутся.»
Ши Гуань и командир кавалерии дивизия переглянулась. Они не были мягкосердечными, скорее, они опасались, что кавалерия понесет слишком много потерь, если продолжит сражаться из-за мстительных предсмертных мук армии Юн. Тогда оно того не стоило бы. Однако, если они рассматривали дуэль, кто из них был уверен, что победит этого великого генерала Юн? Если они проиграют, как они смогут противостоять своим товарищам и Великому Генералу Лу Кану? Взгляды двух мужчин случайно упали на Лу Юня. Лу Юнь был сыном Лу Цаня. Если бы он дрался на дуэли с Дун Шанем, можно было бы объяснить и победу, и поражение. Ведь ему было всего тринадцать лет. Но двое мужчин беспокоились, что с Лу Юнем может что-то случиться. Это было бы ужасно для них.
Не видя ответа от сил Южного Чу даже после долгого ожидания, Дун Шань откинул голову назад и расхохотался.»Конечно же, у Цзяннаня нет настоящих мужчин. Ни у кого не хватит смелости сразиться со мной.»
Его хвастовство кого-то взбесило — Ши Сю. Она беспокоилась о том, как потеряла себя в убийственном безумии, давно позабыв о своем обещании оставаться рядом с отцом, и отец будет унижать ее. Но когда она увидела необузданное высокомерие Дун Шаня, она в гневе нахмурила свои длинные красивые брови. Она подняла забрало и закричала:»Дун Шань, не говори, что у Цзяннаня нет настоящих мужчин. Возможно, вы даже не сможете победить нас, детей. Если у тебя хватит смелости, мы с ним вызовем тебя на дуэль. Наши два возраста, сложенные вместе, не больше твоего возраста. Вы примете?»
Дун Шань был поражен, но вспомнил недавнюю доблесть двух юношей. Он не чувствовал себя униженным и подумал про себя:»В их юном возрасте участие в битве и убийство своих врагов определенно делает их героями. Если я умру от рук этих двух юных героев, это не будет считаться позорным. Если я их убью, то смогу устранить еще два источника неприятностей. Это действительно более чем полезно. В результате он не позволил Ши Гуаню и компании возражать против этого. Он пришпорил коня и выскочил из строя Ён.»Хорошо, я, Дун Шань, принимаю ваш вызов. Представьтесь, чтобы сообщить этому генералу, кого он убивает, — заявил он.
Лу Юнь услышал слова, и его охватило чувство героизма. Он забыл о своих протестах и громко сказал:»Мой отец имеет честь быть в должности великого генерала. Меня зовут Лу Юн. Помните об этом, генерал Донг.»
Ши Сю был умен. Она знала, что не может позволить кому-либо узнать ее имя, поскольку она была девочкой. Она может и не возражать, но если ее мать узнает, она будет в ярости. Так Ши Сю повысила голос и сказала:»Мой отец — командир, отвечающий за Хуайси. Меня зовут Ши Юджин. Не забывайте об этом, генерал Донг.»
Хотя Дун Шань уже понял, что у этих двух юношей исключительный статус, он не думал, что один из них будет сыном Лу Кана, а другой — сыном Ши Гуаня, хотя он не мог сказать, что Ши Юджин была молодой женщиной. Он много смеялся. Все в порядке. Итак, вы двое были молодыми генералами. Я думал, что вы тигрята из воинственной семьи.
Закончив говорить, он поднял копье и бросился вперед. Лу Юнь и Ши Сю обменялись взглядами, и оба пришпорили своих скакунов в атаку. Ши Гуань поспешно приказал лучникам занять позиции. Как только у Дун Шаня появится возможность ранить Лу Юня и Ши Сю, он пустит залп, чтобы спасти их любой ценой.
Три коня кружили друг вокруг друга, два серебряных копья и одно копье сражались с бесконечным борьба в пыли и песке. Серо-голубые доспехи и белые доспехи переплелись и смешались воедино.
Эта битва была не такой односторонней, как ожидало большинство людей. Дун Шань, возможно, был свирепым генералом, но Лу Юнь и Ши Сю также не обладали слабыми боевыми искусствами. В сочетании с их молчаливым пониманием друг друга, они оба были в тесной координации. Дун Шань тоже устал до костей, так что фактически они сражались на равных.
Один раунд, десять раундов, сто раундов. После того, как битва продлилась сотню раундов, трое бойцов и их кони были измотаны и истощены. Дун Шань качнулся на своем коне. Ни Ши Сю, ни Лу Юнь не были намного лучше. Тем не менее, Лу Юнь был мужчиной, и последние несколько дней он принимал таблетки, присланные Цзян Чжэ. Это было очень полезно, так как таблетки укрепляли и поддерживали его бодрость. Таким образом, он все еще мог держаться в седле. Ши Сю, с другой стороны, задыхался. Пот уже пропитал ее доспехи, и она, казалось, не могла удержать в руках серебряное копье.
Дун Шань увидел, в каком они были состоянии, и собрал оставшуюся энергию для атаки на Ши Сю. Он перестал уклоняться от серебряного копья Лу Юня. Несмотря на то, что Лу Юнь был для него более ценен, он не мог полагаться на свою истощенную силу, поэтому он выбрал то, с чем легче справиться с Ши Сю. Ударив копьем, он пробил ее броню. Серебряное копье Ши Сю выскользнуло из ее рук, и ее тело упало с лошади.
Горе пронзило Лу Юня, и он закричал. Тоска и гнев позволили ему направить свое копье с полной силой. Серебряное копье превратилось в радугу и пронзило спину Дун Шаня. Однако как раз в тот момент, когда серебряное копье было готово коснуться его, Дун Шань странным образом изогнулся на своем коне. Копье просто прошло мимо его правых ребер. Лу Юнь перенапрягся, и ему пришлось наклониться вперед. Дун Шань коротко улыбнулся и вонзил свое копье в горло Лу Юня, совершенно игнорируя раны на теле Лу Юня.
Кажется, что времени совсем нет, ситуация резко изменилась. Войска Южного Чу подняли шум. Ши Гуань хотел приказать пустить стрелы, но его тело напряглось. Он мог только смотреть, как тело его любимой дочери падает в воздух. Он не мог предпринять никаких действий или даже произнести хоть слово.
Увидев, что его копье вот-вот пронзит горло Лу Юня, Дун Шань радостно ухмыльнулся. Даже если бы он умер, стоило бы убить двух будущих героев Южного Чу перед собственной смертью. Потом он почувствовал боль в груди. Он медленно посмотрел вниз и увидел наконечник копья серебристого цвета, торчащий из его груди.
Острый наконечник копья вот-вот должен был достичь горла Лу Юня. Находясь на грани смерти, Лу Юнь увидел, как симпатичная Ши Сю материализовалась перед его глазами. Она смотрела и стискивала зубы. Он подозревал, что ему это показалось, но серебряное копье, торчащее из груди Дун Шаня, и замедление скорости удара копья пробудили его к истине. скатилась с седла на землю. Затем она взяла свое серебряное копье и снова вонзила его, на этот раз пронзив Дун Шаня в нижней части живота.
Поскольку Дун Шань получил три смертельных удара копьем, свет жизни в его глазах, наконец, рассеялся. Он с тоской посмотрел на север, в небо, и его тело соскользнуло с коня.
Лу Юнь не мог слышать ни оглушительные аплодисменты ближайших войск Южного Чу, ни крики боли убитого горем Юна. войска. Он снова сел в седле и в изумлении уставился на Ши Сю, который стоял перед ним. Два подростка мечтательно смотрели друг другу в глаза, разделенные боевым конем, потерявшим своего хозяина, с пустым седлом.
За мгновение до того, как копье Дун Шаня пронзило Ши Сю, она протрезвела. В голову ей пришла идея, и она притворилась, что ее пронзило копьем, и она упала с лошади. На самом деле удар копья просто оставил неглубокую рану. Поскольку Дун Шань был совершенно истощен, а его руки онемели, он даже не заметил, что копье не попало точно. К тому времени, как он повернулся, чтобы нанести резкий удар, Ши Сю уже вскочила на ноги. Серебряное копье отскочило от земли и попало прямо туда, где она и думала. Она схватила его и ударила изо всех сил, и копье нанесло ему смертельный удар, который ослабил силу руки Дун Шаня, так что Лу Юнь смог избежать пасти смерти. двое подростков постепенно вернулись к реальности. Они оба чувствовали, что жизнь вернулась в их собственные тела. Думая о своей недавней борьбе не на жизнь, а на смерть, они оба вздрогнули. Они развернулись и побежали обратно к Ши Гуаню, не сводя глаз друг с друга. Каждый боялся, что видит иллюзию, другого уже убил Дун Шань.
К этому моменту Ши Гуань пришел в себя и тихо вытер слезы на глазах. Он пришпорил свою лошадь вперед, чтобы встретить их. Он положил по одной руке на руки каждого из детей и проревел:»Небеса благословили Южный Чу! И даровали героев среди нашей молодежи!»
«Небеса благословили Южную Чу и наградили героев среди нашей молодежи! Лу Юн, Ши Юджин! Лу Юн, Ши Юджин!» — кричали войска Южного Чу.
Пение было непрерывным и взволновало сердца людей. Под аплодисменты армии Южного Чу солдат Юн в печали уронил оружие, которым он владел. Другие отряды Юн, казалось, заразились, и на землю обрушился непрерывный поток оружия.
Сноски:
Читать Великий Стратег Том 6, Глава 14: Чей это сын? The Grandmaster Strategist
Автор: Follow The Crowd, 随波逐流 Перевод: Artificial_Intelligence
