**Глава 1241. Вознесение в Древность!**

Вознесение Верховного владыки в Древность означает возвышение семени Дао внутри тела, когда его каналы охватывают каждую частицу плоти, и, наконец, распускается цветок мыслей Дао! В этот момент семя Дао исчезает, а вознесшийся Древний владыка наполняется бесчисленными мыслями Дао, каждая из которых может превратиться в божественную технику или магию. Хотя он ещё не достиг бессмертия или вечной жизни, в некотором смысле он уже превосходит обычных смертных, становясь подобным божеству.

Так, один лишь взгляд Императора Демонов заставлял обычных Верховных владык дрожать, а Священный Император, просто излучая своё могущество, мог изменить облик неба и земли. Если бы не удивительная плоть Бай Сяочуня, сочетающаяся с его мастерством и способностью проявлять силу, превосходящую любого Верховного владыку, а также древний свет, служивший сдерживающим фактором, он никогда бы не смог внушить страх Древним.

Способность Древних воскрешать своих Верховных владык также связана с мыслями Дао. Они оставляют на семени Дао своих подчинённых частицу собственной мысли Дао, как будто накладывая на него неизгладимую печать. Даже если Верховный владыка погибает, Древний воин может, опираясь на свою мысль Дао и врождённую способность семени Дао к регенерации, недоступную Верховным владыкам, вновь собрать его душу и тело.

Это врождённое умение Древних и основа существования любой империи!

В этот момент Бай Сяочунь, сидя со скрещёнными ногами, ощущал, как семя Дао внутри него излучает ослепительный свет. Его каналы, распространившиеся по всему телу много лет назад, охватили каждую частицу плоти, но так и не смогли сформировать цветок мыслей Дао. И вот теперь, слияние с последней частицей удачи стало подобно капле воды, упавшей в кипящее масло, — мгновенно вызвав взрыв!

В голове Бай Сяочуня раздавался непрекращающийся гул, и в тот же миг все каналы, пронизывающие его тело, начали одна за другой загораться, становясь всё ярче и ярче.

Наконец, тело сидящего со скрещёнными ногами Бай Сяочуня начало светиться, покрываясь сетью светящихся каналов, а вокруг него стала подниматься аура прорыва.

Даже руины бессмертного мира вокруг него пришли в движение. Бесчисленные частицы пыли, ранее неподвижно висевшие в воздухе, теперь дрожали и устремлялись к Бай Сяочуню. Вскоре вокруг него собрались бесчисленные обломки и пыль.

Эти частицы, приближаясь, как будто притягивались к нему и начали медленно вращаться вокруг Бай Сяочуня. По мере того как его прорыв становился всё более мощным, звёздное небо сотрясалось, и со всех сторон раздавался гул. Всё больше и больше пыли и обломков устремлялось к нему, образуя всё более огромный вихрь.

В конце концов, издалека этот вихрь казался огромным — его диаметр достигал ста тысяч чжан, и он излучал невероятную мощь, потрясающую небеса и землю. Звук, издаваемый при вращении, эхом разносился по всему звёздному небу.

В самом сердце этого вихря, на драгоценном веере сиял Бай Сяочунь, озарённый ослепительным сиянием. Маленький дух-артефакт рядом с ним понимал, насколько важен этот момент для Бай Сяочуня, и не смел расслабляться. Распространив своё божественное сознание, он создал защитный барьер вокруг Бай Сяочуня.

С течением времени сияние вокруг Бай Сяочуня становилось всё ярче, а буря вокруг него продолжала расширяться, превысив сто тысяч чжанов и достигнув миллиона, а затем и ещё больше… Глядя на этот вихрь, можно было почувствовать, как в нём зреет сила, способная потрясти само звёздное небо. Эта сила вот-вот должна была взорваться, но процесс был долгим. Время, необходимое для восхождения от Небесного Повелителя к Древнему, варьировалось: для кого-то оно было коротким, для кого-то — долгим. Это зависело от собственной мощи и степени признания мира.

Сейчас Бай Сяочунь уже давно превзошёл уровень Небесного Повелителя. В этом мире бессмертных он заслужил достаточно удачи, чтобы процесс не затянулся, но и не прошёл слишком быстро.

На уровне Небесного Повелителя он был настолько невероятно силён, что нынешний вихрь, расширяющийся вокруг него, являлся лишь проявлением его внутренней мощи и боевого духа.

Грохот не умолкал ни на мгновение. Буря, достигшая миллиона чжанов, продолжала расширяться, вскоре достигнув трёх, а затем и пяти миллионов чжанов. На этом этапе её масштабы поражали весь мир бессмертных, особенно скорость её распространения, которая оставалась невероятно быстрой.

Наконец, когда буря достигла почти десяти миллионов чжанов, её расширение остановилось, достигнув равновесия. Здесь, в этом месте, не было никого, с кем можно было бы сравнить, поэтому невозможно было оценить всю невероятность Бай Сяочуня.

Если бы здесь находился любой другой Небесный Повелитель из Вечных Небесных Земель, их буря едва ли превысила бы несколько сотен тысяч, максимум — миллион чжанов.

В истории мира бессмертных лишь немногие могли создать подобную бурю. Даже легендарный Дао Чэнь, Небесный Повелитель, достиг лишь семи миллионов чжанов. Единственный, кто мог сравниться с Бай Сяочунем, — это тот, кто, казалось, бросил вызов небесам и изменил судьбу… Инфань Маоцзунь!

Время шло, и буря продолжалась три года. В течение этих трёх лет руины всего мира бессмертных содрогались, даже на огромном расстоянии ощущалось её влияние. И вот, спустя три года, в центре бури на драгоценном веере, где Бай Сяочунь сидел со скрещёнными ногами, его фигура стала невидимой. Вместо неё можно было увидеть лишь ослепительный свет, способный озарить всё звёздное небо.

В этом свете таилось дыхание прорыва, накопившееся за три долгих года и достигшее своего пика. Затем раздался оглушительный грохот, который эхом прокатился по всему миру бессмертных. В этом грохоте можно было расслышать дыхание и низкий, полный власти и непостижимой мощи голос, отзывающийся в руинах мира бессмертных:

— Древний!

В этом звуке было лишь два слога, но в миг, когда он разнёсся, буря, охватившая окрестности на тысячи чжаней, внезапно разразилась с новой силой. Грохот раскатился по всему пространству, и там, где она проносилась, бесчисленные руины и пыль взмывали вверх, закручиваясь в вихри. В конце концов, эта буря накрыла собой весь бескрайний, казалось бы, мир бессмертных — каждую его часть, каждую область, не оставляя ни малейшего угла нетронутым! В звёздном небе развернулась невероятная, поражающая воображение картина — буря, сотрясающая сами звёзды.

Вихрь, охвативший весь мир бессмертных, продолжал расширяться, пока не достиг своего апогея, и тогда, постепенно, он начал принимать форму… словно цветок, распустившийся на руинах, расцветший в самом сердце звёздного неба! Хотя этот цветок был призрачен и расплывчат, его появление заставило дрожать всю пыль мира бессмертных, сотрясало бесчисленные обломки, а буря, накрывшая мир, внезапно начала сжиматься. По мере сжатия, цветок становился всё отчётливее, всё реальнее.

Когда буря окончательно сошла на нет, в центре мира бессмертных вновь появился скрытый три года волшебный веер. А цветок, распустившийся в звёздном небе, теперь сиял с невероятной ясностью — это было ни что иное, как цветок Дао Бай Сяочуня!

Сияние его было ослепительным, и любой, кто смог бы увидеть это зрелище, непременно был бы потрясён до глубины души. Цветок продолжал распускаться около времени, равного сгоранию благовония, и когда сидящий со скрещёнными ногами на волшебном веере Бай Сяочунь глубоко вдохнул, цветок Дао вдруг начал рассеиваться, превращаясь в туман. Этот туман устремился прямо к Бай Сяочуню, пронзая исходящее от него сияние, проникая через его семь отверстий и сливаясь с его телом.

Тело Бай Сяочуня издало лёгкое потрескивание, его волосы заметно отросли, кожа стала ещё белее и нежнее, а сам он словно помолодел на несколько лет, превратившись в юношу. Когда он наконец открыл глаза, в них не было и следа усталости — лишь бездонная глубина.

— Древность…, — прошептал Бай Сяочунь.

Раньше он думал, что восхождение в эпоху Древности непременно сопровождается великим бедствием. Но теперь он понял: если бы это произошло в Вечном Бессмертном Крае, возможно, бедствие и настигло бы его. Однако здесь, в мире бессмертных, он вобрал в себя последнюю частицу его удачи. Это было словно последнее благословение мира, позволившее ему восходить без испытаний и бед.

Осознав всё это, Бай Сяочунь медленно поднялся. В тот миг, когда он встал, от него исходила такая мощь, что само звёздное небо искривилось, а во все стороны разнёсся оглушительный грохот, словно встал великан, способный подпереть небеса!

Маленький дух-артефакт рядом с ним дрожал всем телом, потрясённый силой Бай Сяочуня. В его сердце даже промелькнуло смутное воспоминание о былом владыке.

— С праздником, друзья! Писал целый год, позвольте сегодня ограничиться одной главой. Оставшееся время я хочу посвятить отдыху и встрече Нового года.