JOY OF LIFE Глава 724. Ночь северного ветра Радость жизни
Редактируется Читателями!
Глава 724: Ночь северного ветра
Наступила ночь. Ветер и снег поднялись и упали.
Когда ветер и снег поднялись, они свистели в снежной пустыне, собирая бесчисленные груды снега. Тьма была как изгнание, которое поглотило людей целиком, в то время как безжалостные и безудержные звуки заставляли сердце бесконечно дрожать от страха. Когда пошел ветер и снег, мир был тихим и холодным. Казалось, что одна сторона была морем снега, собирающего сильный ветер. Были мили холодного и серебряного света. Бескрайние и белые смертельно тихие снежные поля были чрезвычайно холодными.
На необычно холодных и ледяных снежных равнинах, даже если лунный свет сиял, казалось, что он мгновенно замерз. Независимо от того, бушевал ветер и снег или мир был спокоен, это пятно света вверху не могло быть погашено. Это было похоже на желание человечества к неизвестному событию, упорно и твердо ждать.
Бассейн огня в палатке источал редкое тепло. Материал в бассейне был очень хорош для горения, и пламя также было довольно большим. Кроме того, палатка была специально разработана для того, чтобы эффективно удерживать ветер и сохранять тепло.
Хайтан Дуодуо уже снял кожаную шляпу, закрывавшую половину ее лица. Щеки у нее были красные, как яблоки. Она присела у камина, чтобы сварить суп. Ее брови были слегка нахмурены со слабым чувством беспокойства. Фань Сянь, который уже втиснулся в свой спальный мешок, не заметил ее выражения.
Они шли на север в течение нескольких дней. Дни становились все холоднее. Каждый день они шли меньше времени при дневном свете. Большую часть времени проводили, прячась в палатках от снега. Фан Сиань не беспокоился об этих проблемах. Он только подсчитал, как долго их горящие материалы и еда будут служить им.
От этого белого медведя осталась только медвежья шкура. Фань Сянь сам отполировал два когтя медведя. Ахоф Хайтан и Тринадцатый Ван были удивлены его неторопливой внешностью, они были еще более удивлены тем, что он даже не забыл такую вещь, как специи в оборудовании, которое он носил с собой. Честно говоря, коготь медведя был не очень вкусным. Их было действительно недостаточно.
В начале экспедиции в Храм десятки трудолюбивых снежных гончих, которые тащили свое снаряжение, могли найти себе еду. Когда они продвинулись глубже в снежные равнины, все меньше и больше живых животных можно было увидеть. Не имея другого выбора, Фань Сянь был вынужден использовать приготовленную им еду. Эти снежные гончие много работали каждый день, поэтому Фань Сянь не мог терпеть их плохое обращение. Но, безусловно, их аппетиты были слишком хорошими.
Для экспедиции Фань Сянь действительно тщательно подготовилась, в том числе солнцезащитные очки для предотвращения слепоты, специально изготовленные шерстяные спальные мешки и огромное количество материала для подготовки. Но он все еще был настороже. Если они не смогут найти Храм до лета, когда им действительно придется пережить целые полгода темноты на чрезвычайно ледяных равнинах, количества пищи будет недостаточно. В конце концов им, возможно, придется начать убивать собак.
Ку Хе и Сяо Эн зависели от того, чтобы есть человеческую плоть, чтобы выжить. Фан Сиань не хотел повторять историю. Он слегка повернул голову и посмотрел на Хайтанга Дуодуо у бассейна. Приглушив острую боль в груди, он спросил: Хочешь услышать историю?
Какую историю? Лицо Хайтанга все еще было немного красным. Она также не подняла голову. Фань Сянь улыбнулся и рассказал историю экспедиции Сяо Эн и Ку Хе на север. Он даже включил в себя поступок двух старейшин, поедающих человеческую плоть.
После того, как Хайтанг выслушал эту историю, цвет ее лица постепенно изменился. Как будто она какое-то время не могла смириться с тем, что ее учитель однажды сделал такой ужасающий выбор. Сложные эмоции отражались в сердце девушки. После минуты молчания она медленно подняла голову и посмотрела на Фань Сяня двумя очень яркими глазами. Она тихо сказала: Сказать мне это в это время, по-видимому, не только для того, чтобы отвратить меня и снизить мой моральный дух. У тебя должна быть какая-то причина. B oxnovel.c om
Я понял, что тебе действительно нравятся снежные гончие, устало сказал Фань Сянь. Его веки опустились. По правде говоря, эти снежные гончие очень помогли нам. Как только мы окажемся в отчаянном положении, нам нужно будет есть собачье мясо. Я надеюсь, что вы можете подготовиться сейчас.
Выражение лица Хайтанга немного изменилось. Перед Фань Сяном ей не нужно было сохранять свою позицию святой девушки Северного Ци и главы Тяньи Дао. Вместо этого она могла показать свои эмоции. Она была девочкой, поэтому она будет любить снежных гончих, которые счастливо выходили каждый день. В этом месяце она была почти единолично ответственна за хорошее состояние собак. Неожиданно услышав эти слова, только теперь она поняла, что у Фань Сяня не было благих намерений с самого начала. Снежные псы, которые трудились, чтобы тянуть санки были просто еще приготовленной пищей.
Haitang уже сделал difficu подготовки к этой поездке в храм. Услышав ранее трагическую историю о том, что ее учителю нужно есть человеческую плоть, она поняла, что важно. Она слегка опустила голову. Она не стала комментировать, но она также не стала опровергать.
Внутри палатки было тихо, и на улице ясно слышались звуки ветра и снега. Они могли даже ясно слышать, сколько снега стучало по внешнему слою палатки. Звук шлепка не позволил успокоиться.
Шаги хрустели по льду. Выражения Фан Сианя и Хайтанга не изменились. Они знали, кто это был. На этой снежной равнине, пустой от жизни и такой ужасно холодной, было невозможно, чтобы был кто-то еще, кроме троих, чья воля, решительность и физические тела были на пике человеческих возможностей.
Тринадцатый Ван поднял связанные деревянные планки, которые были дверью, и вошел, принеся с собой порыв холодного воздуха. Пламя в огне внезапно потухло. Проклятый холод был достаточно холодным, чтобы заморозить пламя при низких температурах.
Хайтан достала маленький черный шарик из рукава и бросила его в тазик огня, поддерживая огонь. Все это были специально разработанные вещи, которые Фань Сянь готовил годами, особенно огненный стартер, который они использовали бесконечно.
Тринадцатый Ван стоял на меховом коврике у входа и отряхнул толстый слой льда и снег на его теле. Сняв бесчисленные слои шарфов, обернутых вокруг его лица, он выплюнул между бледными губами несколько слов, как кусочки льда: Все готово, давай спать.
Гайтан отвечал за живые существа. В этой экстремальной обстановке Фань Сянь превратила эту девушку в домохозяйку. Тринадцатый Ван отвечал за ведение десятков снежных гончих, строительство палаток и оборонительные работы. Его все готово указывало на то, что ветрозащитная и снегостойкая палатка, специально предназначенная для снежных гончих, была сносна.
Говоря только о нагрузке, Тринадцатый Ван был более утомительным. Фань Сянь прищурился и сказал: С завтрашнего дня вы несете ответственность за кормление собак.
Тринадцатый Ван кивнул и сел у бассейна. Он принял тарелку горячего супа, переданного ему Гайтаном, и выпил ее горячо. Каждый глоток пили с большой осторожностью. Меч на его талии волочился по полу, источая слабый запах крови.
Если вы хотите вернуться в свое прежнее состояние, вам действительно нужно тренироваться бесконечно. Но это место слишком холодно. Не заставляйте себя слишком сильно. Слабый проблеск тревоги вспыхнул в глазах Фань Сяняня. В эти несколько дней Тринадцатый Ван практиковал меч с необычайной смелостью на ветру и в снегу, используя силу своего тела, чтобы противостоять могуществу Земли. Такой аскетический метод действительно заставил Фань Сяня и Хайтан почувствовать волнение.
Они знали, что у Тринадцатого Вана было чувство срочности. Он хотел, чтобы его рука быстро восстановилась или продолжил практиковать левой рукой. Тем не менее, Фань Сянь всегда беспокоился о своем теле.
Один из волков ранее обнаружил норы снежных зайцев, но яма была слишком глубокой. Они ничего не могли сделать. Я помог им выгнать зайцев. Тринадцатый Ван поставил суповую тарелку и вытер лицо. Покачав головой, он сказал: Я просто немного потянул мышцы. Если это продолжит быть таким холодным, я боюсь, что я превращусь в ледяную глыбу.
Похоже, у нас завтра могут быть изменения в еде, сказал Фань Сянь с улыбкой. когда он прикрыл рот кашлем. Он понял, что Тринадцать становилось все ближе и ближе к этим снежным гончим. Возможно, ему придется убедить еще одного человека в будущем.
Он вдруг заметил странное поведение Хайтанга. Она была особенно тиха. Ее лицо было очень красным, и между ее бровями было выражение беспокойства. Не в силах сопротивляться, он тихо спросил: О чем ты так пристально думаешь?
Гайтан слегка нахмурила брови и уставилась на него, но ничего не сказала. Тринадцатый Ван в стороне сделал паузу и редко улыбнулся. Прижав шарфы вокруг его лица, он вышел из палатки.
Фань Сянь не мог не обнаружить причину в одно мгновение. Он засмеялся и сказал: Неужели живой человек убьет себя, держа в своей моче?
Эти слова были грубыми, но они попали в голову. Проблеск гнева вспыхнул в глазах девушки.
Фан Сянь рассчитывал снова и снова. Он закончил свои расчеты для экспедиции в Храм еще два года назад. Он был уверен, что возьмет с собой Хайтанга и Тринадцатого Вана в качестве помощников, потому что он знал, что во время медленного путешествия и бесконечных ночей, так же как когда он был в своей больной постели в своей предыдущей жизни, трудности с одиночеством сводили с ума. Ку Хе и Сяо Эн смогли продержаться до появления Храма под солнцем не потому, что они осмелились есть человеческую плоть, а потому, что они были друг с другом в качестве компаньона. В опасном и неизвестном путешествии спутники всегда были самым важным фактором.
Но были еще некоторые живые подробности, о которых Фан Сянь забыл. Для него или Тринадцатого Вана это не имело значения. Любая случайная банка решит проблему. Он не думал о том, чтобы добавить дополнительную нагрузку и подготовить палатку для использования в качестве унитаза необычайно роскошное дополнение на этой снежной равнине. Хотя предыдущие несколько дней были холодными, этому можно было противостоять. Тем не менее, температура резко упала за эти два дня. Было бы трудно освободить себя снаружи.
Тринадцатый Ван ушёл, чтобы дать Хайтангу личное пространство. Она прищурилась и холодно посмотрела на Фань Сяня, когда сказала: Если бы не ваш горшок с лекарством, это не было бы так неудобно.
Фань Сянь молчал, улыбаясь. Из троих он был самым слабым. Если бы он прямо сейчас уклонился от ветра и снега возле палатки, он, вероятно, немедленно заморозился бы и стал бы совершенно бесполезным. Он тихо засмеялся и сказал: Тринадцатый Ван ушел, потому что он знает о наших отношениях. Что мы друг другу? Неужели нет нужды возражать против этого?
Это была все еще тяжелая и холодная ночь. Из-за недостатка горящих материалов в пожарном бассейне пламя внутри не могло гореть ярко. За пределами палатки ветер и снег продолжали отчаянно бушевать. Хотя в темноте вокруг них не было никакой опасности, самой большой опасностью был сам холод. Три спальных мешка были расставлены вокруг бассейна, но у трех молодых людей в спальных мешках были широко открыты глаза, они не хотели спать.
Они уже месяц были на снежных равнинах без всякого развлечения или способ убить время. Кроме путешествий там было спать. Им было очень скучно. Трое из них уже выспались. Если бы Фань Сянь не был таким слабым, он бы, конечно, пожалел, что рядом с ним был Тринадцатый Ван. В противном случае он мог бы удерживать Дуодуо, говорить что-нибудь сладкое, что не было сказано долгое время, и наслаждаться удовольствиями рук и рта. Это также было бы хорошо.
После десятков бессонных ночей трое молодых людей говорили обо всем, что могли. Фань Сянь безжалостно раскопал даже случаи, когда Тринадцатый Ван смачивал свою кровать в детстве. Таким образом, все трое могли только смотреть широко открытыми глазами и слушать свист ветра у палатки и делать вид, что наслаждаются музыкальным представлением.
После бесконечного молчания Фань Сянь внезапно сказал: С таким бушующим ветром и снегом и такой жестокой холодностью люди, которые приехали сюда тогда, вероятно, потеряли бы половину своей группы. Мы очень удивлены, что мы втроем торопимся.
Один на один с ним, Хайтан тихо сказал: Учитель был первым, кто открыл путь и начал искать храм. В отличие от тебя, он не знал пути. Это была бы более тяжелая работа. Те, кто пришел позже, всегда имеют больше преимуществ, чем те, кто ушел раньше. Кажется, ты всегда знаешь больше вещей, чем мы.
Не завидуй мне, сказал Фань Сянь, счастливо смеясь, закрывая глаза. Быть в разных местах и испытывать разные вещи редкая роскошь.
Тринадцатый Ван ответил: Имеет смысл.
Поскольку это так, то почему трое из нас делают стихи? В будущих книгах по истории будет сказано, что в ночь, пронизанную ветром и снегом, он создал великую поэзию и так далее. Разве это не было бы чудесно? Я начну. Это именно то, что известно как ночь северного ветра
Не было никаких последующих действий. Ни Гайтан, ни Тринадцатый Ван не хотели, чтобы его ученый воздух активизировался, поэтому они молчали.
Фань Сянь кашлянул и засмеялся: Ах, ты вообще не даешь мне лица.
Мы все грубые люди. Ты хочешь, чтобы мы сочиняли с тобой стихи, ты не дала нам лица Кроме того, эта строка написана Фэн Лази из Истории о камне, сказал Хайтан.
ДажеИстория о камненаписана мной. Кто посмеет сказать, что эта строка написана не мной? Толстокожий бесстыдный голос Фань Сяня прозвучал в палатке.
Двое других использовали молчание, чтобы выразить свое презрение. Фань Сянь засмеялся, не отрывая глаз от усталости. Когда он кашлянул, он задохнулся и сказал: Мы говорили обо всем. Наше понимание друг друга достаточно, но мне всегда было любопытно, что вы хотите делать в этом мире?
Я хочу стать Великим гроссмейстером и защищать предметы Доньи, как это делал учитель. Ответы тринадцатого Вана всегда были такими смелыми и прямыми, уверенными и общими. B oxnovel.c om
Маленькие негодяи, намоченные в постели, не имеют права говорить в таких авторитетных тонах.
Яркие глаза Хайтанга посмотрели на палатку над ней и сказали, через мгновение молчание: Я вырос в глубине горы Цин. Позже я отправился в Шанцзин и начал путешествовать по миру. Я просто хочу расширить секту горы Цин, защитить суд Ци, чтобы он мог прослужить тысячи поколений, не подвергаться вторжению иностранных врагов и чтобы люди жили счастливо и безопасно.
Он внезапно озвучил потускнел. Но когда учитель ушел, я узнал, что я не человек Ци. Вместо этого я был человеком Ху. Я не знаю, что я хочу сделать. Я думаю, что если Ци Ци может быть в мире, если этот мир может быть в мире, это всегда хорошо.
Вы двое наверняка доживете до того, чтобы быть последними учениками двух странных старых существ. Это был просто случайный ответ, но вы поставили мир на первое место, сказал Фань Сянь и вздохнул. На самом деле, прежде чем я тебя узнал, я никогда не думал о таких вещах, как хорошие сражения и плохой мир.
Дядя Ву Чжу никогда не заботился об этих вещах, поэтому мне тоже было все равно. Я просто хотел жить хорошей жизнью. Тон Фань Сяня был особенно легким. Чем подвижнее и ярче, тем лучше. С того момента, как я все понял, я почувствовал, что все вокруг меня было сном, и однажды я проснулся от сна. Такое чувство заставляло меня жить каждый день усердно и пристально. Мне казалось, что я хочу использовать эти подробности, чтобы ослабить свой страх перед пробуждением во сне.
Слыша извилистый голос Фаня Сианя, Хайтан и Тринадцатый Ван погрузились в тишину. Они думали, что Фань Сянь вздыхает с эмоциями о его странной истории и странной жизни. Они не могли понять, что Фан Сянь действительно испытывал к эмоциям.
Поскольку вы не хотите просыпаться от этого сна, содержание сна должно быть хорошим, утешительно сказал Хайтан.
Углы рта Фань Сяня дернулись. Он сказал с улыбкой: Естественно. Если бы не защитить все чудесное в этом сне, зачем мне приходить в это богом забытое место? Зачем мне бороться с Императором за все это? Почему я заставляю себя притворяться храбростью и праведностью? зачем мне входить во дворец, чтобы убивать, но при этом тщательно поддерживать стабильность двора Цин?
Было ли все после его перерождения мечтой? В палатке было тихо, Хайтан и Тринадцатый Ван заснули, но Фань Сянь все еще не мог уснуть. Он молча смотрел на небо, отделенное от него, и слушал свистящий ветер у палатки, бесконечно думая в своем сердце.
Он умер в другом мире и ожил в этом. В годы его детства он не мог избавиться от страха проснуться в любой момент из этого сна. Он боялся, что все это было подделкой. Он боялся, что попал в иллюзорное психическое состояние. Он боялся, что это было всемирное шоу Трумэна. Он боялся, что это была сложная игра, и он был просто умственной рябью, потоком данных или деревянным человеком, который был загипнотизирован.
По-настоящему смелый воин осмелился предстать перед лицом смерти. Для возрожденного Фань Сяня его единственным настоящим страхом было то, что он не знал, действительно ли он умер. Он беспокоился, что, проснувшись ото сна, он снова будет лежать на больном ложе и погрузиться в настоящую тьму, чтобы никогда больше не увидеть всю эту красоту: ручьи и горы, озера и моря, цветы и деревья и прекрасных людей.
Он, стоящий на крыше дома в Даньчжоу, кричал, что нужно собрать одежду, и свои 300 стихов перед дворцом все это было вызвано бурными эмоциями. Прожив на территории царства Цин более 20 лет, он смеялся и плакал. Наконец он мог доказать, что это был не сон.
Хотя он до сих пор не знал, что такое Храм, он был уверен, что все это действительно происходит вокруг него, а не иллюзия какого-то бога в тьма.
Люди в этом мире действительно существовали. Чувства в этом мире действительно существовали, а также человеческая природа, печаль и радость. Были некоторые вещи, которые нельзя было подделать. Если бы действительно был бог, который мог бы полностью контролировать все это, как бог, желающий света, Н. В. Ва, играющий с грязью, или Пан Гу, желающий отдохнуть, то какова была цель всего этого?
Чем ближе они добравшись до Храма, тем меньше Фань Сянь смог стряхнуть с себя эти вопросы. Только сегодня вечером он постепенно обдумал это. Возможно, это путешествие в Храм должно было найти ответ на вопрос. На самом деле он все еще больше интересовался мирским и реальным. По крайней мере, жизнь, печаль и радости людей в том, что он считал реальностью.
Что касается неизвестных, непостижимых, нематериальных и ненаблюдаемых вещей, то их в действительности не было. Это было содержание, о котором говорили на уроках физики в этом другом мире. Фан Сянь всегда это хорошо помнил. Теперь он вдруг почувствовал, что это физическое определение можно отнести к слову судьба.
Никто не может изменить судьбу, но они могут решить не принимать свою судьбу или игнорировать ее. Фан Сиань жил в этом слове. Любил ли он или ненавидел людей или дела этого мира, этот мир был верным, верным до мозга костей. Он твердо верил в это.
Это была бессонная ночь, когда все чжэньци покинули его тело. Хотя юаньци, который он поглощал воздухом, компенсировал недостатки в его теле, скорость росла недостаточно быстро. На улице просочился холод. Его душевное состояние было хаотичным. Фань Сянь наконец тошнит.
К тому времени, когда ветер прекратил свистеть снаружи и снег на земле отражал белый свет в палатке, лицо Фань Сяня стало очень бледным. Два нездоровых красных пятна появились под впадиной его глаз. Его лоб кипел на ощупь.
Болезнь, которой он больше всего боялся, наступила в самое холодное время. Фань Сянь лежал в теплых и мягких объятиях Хайтанга и внимательно пил лекарство, которое он собрал. Он решительно поддерживал свою энергию и сказал хриплым голосом: В медицинской урне есть, что сказать.
Говори. Брови Хайтанга были полны беспокойства. Она нежно обнимала его, покачивая его взад и вперед, как ребенок.
Мы не можем остановиться, мы должны продолжать идти, сказал он.
Но снег слишком тяжелый, сказал Хайтан.
Внезапно дверь в палатку подняли. Тринадцатый Ван просунул голову от восторга на лице.
Ночь северного ветра со снегом, проплывающим сквозь открытую дверь. Однако этот снег свалился с земли. Больше не было снега, падающего с неба. Там было только голубое небо и прыгающее солнце. Воздух все еще был очень холодным, но снег, наконец, прекратился.
Радость жизни Глава 724. Ночь северного ветра JOY OF LIFE
Автор: 猫腻, Mao Ni
Перевод: Artificial_Intelligence
