Глава 9. Спуск с обрыва

Следующие несколько дней он утолял голод птицами, разбившимися о скалы и погибшими при падении. Большую часть времени он тщательно изучал каменный шарик, каждый раз протирая им свои руки, смоченные утренней росой, которая постепенно полностью восстановила его руки. Он очень ценил эту росу и собрал немалое её количество в черепе одной из птиц.

Однажды он равномерно распределил собранную за несколько дней росу по куску ткани, бережно завернул в неё каменный шарик и повесил его на шею. После того как он несколько раз дёрнул за верёвку, чтобы убедиться, что шарик не упадёт, он воспользовался моментом ослабления всасывающей силы и подошёл к выходу из пещеры. Скрежетнув зубами, он сорвал с себя почти всю одежду, связал её в длинную верёвку, один конец закрепил на ближайшем камне, а другой обвязал вокруг своей талии. Затем он начал осторожно спускаться вниз.

Спустившись на пять-шесть чжанов, его рука внезапно соскользнула, и тело стремительно полетело вниз. К счастью, верёвка из одежды слегка натянулась, и он успел схватиться за торчащую ветку. В этот момент верёвка разорвалась посередине, и кусок, привязанный к его поясу, беспомощно раскачивался в воздухе.

На лбу Ван Линя выступила холодная испарина. Взглянув вниз, он понял, что до земли оставалось ещё около двадцати чжанов. Одной рукой он крепко держался за ветку, а другой быстро схватил разорванную верёвку и с трудом привязал её к ветке, только после этого он смог вздохнуть с облегчением.

Осторожно перемещаясь, он наконец снова приблизился к скале и продолжил спуск. Когда до дна ущелья оставалось всего несколько чжанов, верёвка из одежды окончательно износилась. Ван Линь, не раздумывая, прыгнул вниз.

Верёвка не выдержала его веса и снова разорвалась, но немного смягчила падение. Встречный ветер резал лицо, ветви ломались одна за другой, и в момент приземления он с трудом контролировал своё тело. Носки ботинок первыми коснулись земли, а тело, используя силу инерции, сгруппировалось и перекатилось по земле.

Камни на земле, как острые ножи, вонзились в его тело, оставляя кровавые раны. Особенно сильно пострадала правая нога — острый камень пронзил её насквозь, обнажив белую кость.

Дыхание Ван Линя было прерывистым, взгляд затуманенным. С трудом он достал из-под одежды ткань с каменным шариком и, держа её во рту, языком стал впитывать влагу, оставшуюся на ткани. Через некоторое время он с трудом сел, дрожащими руками развернул ткань и выжал несколько капель жидкости на рану на правой ноге.

От раны веяло прохладой. Закончив, он обессиленно рухнул на землю, молча молясь, чтобы до его выздоровления поблизости не появилось никаких диких зверей.

В этот момент вдали послышался крик:

— Железный Столб, ты где?

Ван Линь насторожился и, прислушавшись, узнал голос своего отца. Не успевая думать, он изо всех сил закричал:

— Отец, я здесь!

Длинная радуга стремительно приблизилась с дальнего конца и, облетев вокруг обрыва над Ван Линем, молниеносно спустилась вниз. Когда свет меча рассеялся, ученик секты Хэнъюэ по фамилии Чжан, держа под мышкой отца Ван Линя, нахмурив брови, посмотрел на него.

Отец Железного Столба, увидев своего сына, сразу же залился слезами. Он подбежал к Ван Линю и, обняв его, заплакал: **»Железный Столб, зачем ты так? Почему не подумал о нас? Ты хотя бы представляешь, как мы будем жить, если ты умрёшь?»**

Ван Линь на мгновение замер, немного поразмыслив, понял, что отец принял его за самоубийцу. Глянув на свои раны и жалкий вид, он не смог сдержать горькую улыбку.

Ученик по фамилии Чжан бросил взгляд на Ван Линя, поднял голову и заметил лохмотья одежды, висевшие наверху. Его тело резко метнулось вверх, и несколькими прыжками он взобрался к пещере. Внезапно его охватило сильное всасывающее течение, от чего его лицо на мгновение исказилось удивлением, но он быстро пришёл в себя. Не обращая внимания на силу потока, он осмотрел пещеру и мягко спустился вниз. Низким голосом он произнёс: **»Ваш сын хотел покончить с собой, но его спасло это естественное ветровое образование — оно затянуло его внутрь, и он не разбился. Теперь Ван Линь найден. По возвращении в секту старшие решат, как поступить.»**

С этими словами он взмахнул рукавом, схватил Ван Линя с отцом и стремительно покинул это место. Вскоре они оказались у подножия горы Хэнъюэ, и без труда поднялись по каменным ступеням на вершину.

Вернувшись на знакомое место, Ван Линь испытывал смешанные чувства. На вершине стояло несколько человек, и все они смотрели на него с отвращением. Ученик Чжан быстро подошёл к одному из них и что-то шепнул на ухо. Тот нахмурился и холодно сказал: **»Если он найден, отведите его в гостевую комнату, пусть встретится с матерью.»**

В гостевой комнате мать Ван Линя, увидев сына, сразу же залилась слезами. Она обняла его и, рыдая, стала упрекать. Лишь после рассказа родителей Ван Линь понял, что же произошло на самом деле.

После его ухода из дома родители сразу же вернулись в родовой клан Ванов и нашли его дядю. Трое, обеспокоенные его безопасностью, обратились к отцу Ван Чжо. Под давлением дяди отец Ван Чжо, хоть и неохотно, связался со всеми родственниками, и они совместно обратились в секту Хэнъюэ с просьбой о помощи в поисках. Секта Хэнъюэ впервые столкнулась с подобным случаем и сначала не хотела вмешиваться. Однако, учитывая, что Ван Линь ушёл из дома из-за того, что его не приняли в секту, они опасались, что если с ним что-то случится, это может негативно сказаться на их репутации. Ведь если слух разнесётся, местные жители перестанут приводить детей на испытания. После долгих размышлений они отправили нескольких человек на поиски в окрестностях. Отец Ван Линя, не доверяя полностью секте, последовал за ними.

Так и произошёл тот эпизод, который Ван Линь увидел ранее.

Не прошло и часа, как кто-то принёс целебный отвар. Мать Железного Столба поблагодарила и аккуратно влила его Ван Линю в рот. Лекарство, приготовленное бессмертными секты, оказалось невероятно действенным — Ван Линь почувствовал, как его силы медленно возвращаются, а боль в ранах заметно притупилась.

Родители продолжали засыпать его заботливыми словами. Ван Линь хотел было объясниться, но, поразмыслив, понял, что они вряд ли поверят ему.

В этот момент, в главном зале школы Хэнъюэ, несколько старших наставников сидели в стороне, слушая рассказ мужчины по фамилии Чжан о том, как он нашёл Ван Линя. Через некоторое время один из краснолицых старцев громко ударил кулаком по столу и с недовольством произнёс:

— Какое нам дело до жизни и смерти простых смертных? Посмотрите на другие школы даосских практик в царстве Чжао — найдётся ли хоть одна, которая опустилась бы до того, чтобы искать какого-то отвергнутого юнца, который из-за этого решил покончить с собой? Это просто позор!

Рядом сидящий мужчина с ледяным выражением лица тихо вздохнул и, понизив голос, сказал:

— Старший наставник Ма абсолютно прав. Среди всех школ царства Чжао наша Хэнъюэ выглядит хуже всех. Но если этот мальчик действительно покончит с собой рядом с нашей школой, это непременно повлияет на набор будущих учеников. Родители, узнав, что их ребёнок не был принят и из-за этого может задуматься о самоубийстве, вряд ли захотят отправлять сюда своих детей.

Старший наставник в роскошном халате медленно отпил глоток чая и неторопливо произнёс:

— Если говорить откровенно, то всё дело в том, что наша школа Хэнъюэ пришла в упадок. Нам приходится выбирать множество подходящих для даосской практики учеников среди обычных людей. — Он усмехнулся. — А пятьсот лет назад нам было всё равно, живёт этот мальчишка или нет, и мы бы не стали обращать внимание на мысли смертных.

Последний старший наставник, с лицом, покрытым морщинами, вздохнул и медленно сказал:

— Если этот юноша однажды попытался покончить с собой, то, возможно, он сделает это снова. Ладно, чтобы избежать дальнейших проблем, сделаем исключение и примем его в ученики без официального статуса.

С этими словами он косо взглянул на средних лет мужчину, закрыл глаза и больше не произнёс ни слова.