Пачеко посмотрел несколько секунд на то место, где исчезла женщина, затем повернулся к Баттону и сказал: «Пойдем, возвращаемся в фонд.» «Не поедем за город?» — машинально спросил Баттон. Пачеко с улыбкой ответил: «Разве ты не отдал бутылку? Больше нет необходимости ехать за город. Возможно, его истинная цель состояла в том, чтобы мы передали бутылку той женщине из семьи Тамары, а все остальное было ложью. Конечно, это нас не касается. Далее, кто бы ни умер, невинных нет, просто нужно вести определенное наблюдение, чтобы предотвратить их конфликты и защитить обычных людей, и этим займется полиция, а не фонд и ‘отдел соответствия’.» Состояние Фернара не позволяло ему осуществить такую хитрость… Баттон пробормотал и, не задавая больше вопросов, повернулся и вышел за дверь. Честно говоря, возвращение в фонд было тем, чего он сейчас больше всего хотел. Только что спросить, нужно ли еще ехать за город, было его импульсивным порывом, старой привычкой, от которой он не мог избавиться много лет. Вернувшись в фонд, Баттон провел день в состоянии легкой тревоги, занимаясь повседневными делами до вечера. Я считал свою жизнь слишком однообразной, но только сейчас понял, насколько драгоценна такая однообразная жизнь, увы, я только надеюсь, что впредь все будет так же, как днем, без каких-либо неожиданных событий… Да хранит нас Господь… Баттон остановился у входа в свой дом, поднял правую руку, сжал кулак и легко ударил себя в левую грудь. Закончив молитву, он открыл дверь, вошел, снял шляпу и куртку и передал их встретившей его жене. «Что случилось с Фернаром?» — осторожно спросила его жена. Баттон спокойно и равнодушно ответил: «Он обидел некоторых людей и теперь его преследуют. Полиция уже взялась за это дело. Впредь, если Фернар снова придет в гости, не пускай его в дом и сообщи в полицию.» Услышав, что полиция вмешалась, жена Баттона вздохнула с облегчением: «Хорошо.» После ужина, поиграв с детьми, Баттон нашел предлог, чтобы уединиться в кабинете, и сел у окна. Ему нужно было побыть одному, чтобы успокоиться и избавиться от страха, вызванного инцидентом с Фернаром. Для этого Баттон достал из ящика сигарету и сунул ее в рот. Он не был заядлым курильщиком, но иногда ему приходилось курить по делам, поэтому дома и при себе он всегда имел по пачке сигарет. Чиркнув спичкой, он закурил и глубоко затянулся. Откинувшись на спинку кресла, он наблюдал, как дым медленно выходит из его рта и носа. Бледно-белый дым быстро распространялся вокруг, напоминая Баттону пар, вырывающийся изо рта и носа Фернара. Ему показалось, что он почувствовал слабый запах крови.

Для Батона это не было слишком странным открытием, ведь Фернал уже бывал в его кабинете и, конечно, оставил там следы, незаметные для обычного человека. Ранее Батон не почувствовал этого запаха, просто потому что был слишком взволнован и напряжен, сосредоточившись на судьбе Фернала и его записях. Конечно, запах крови в кабинете был очень слабым, не таким, как в той комнате в отеле или на развалинах, и это тоже сыграло свою роль. В то время как дым от сигареты свободно распространялся, глаза Батона вдруг сузились. У него возникло дурное предчувствие! В мгновение ока, белый дым начал сгущаться в одном направлении, приобретая запах крови и образуя силуэт человека. Верхняя часть этого силуэта была нормальной, с характерным красным носом — это был археолог Фернал. Но его нижняя часть была полностью состояла из дыма, как будто монстр, нарисованный дымом.

— Фернал… — почти задыхаясь, выдохнул Батон. Его голос эхом отразился от стен кабинета, но не проник сквозь них.

— Ха-ха, я обрел бессмертие, и пока остается хоть немного дыма, я смогу возродиться! — громко рассмеялся Фернал. В отличие от прежнего, его лицо стало еще более безумным, а глаза приобрели белесый оттенок.

«Он что, только что умер?» — мелькнула мысль у Батона. Затем, сделав над собой усилие, чтобы успокоиться, он спросил:

— Что тебе нужно?

Говоря это, Батон попытался встать, но с ужасом обнаружил, что его тело покрыто ледяным и едва ощутимым дымом, и он почти полностью потерял чувствительность. Фернал перестал смеяться и, глядя Батону в глаза, медленно произнес:

— Ты не отнес ту бутылку за город.

Батон, хотя и был импульсивным, но понимал, что нельзя отвечать на этот вопрос напрямую, и начал лихорадочно искать выход. Через несколько секунд, опередив Фернала, он перевел разговор на другую тему:

— Почему ты изменил своим убеждениям? Разве ты не был верным последователем?

Фернал на мгновение замолчал, а затем его лицо стало еще более фанатичным:

— Я увидел более обширный и величественный мир. По сравнению с ним, наша планета — всего лишь песчинка в пустыне. Там существуют неисчислимые цивилизации, оставшиеся от десятков, сотен и даже тысяч миллионов лет назад. Вот что такое настоящий космос!

Увидев, что его вопрос вызвал у Фернала негативную реакцию, Батон замолчал и начал думать, какая тема может заинтересовать собеседника, но не вызовет раздражения. Он медленно вдохнул и спросил:

— Кроме алтаря, что еще ты нашел в тех развалинах четвертой эпохи? Что ты знаешь о семье Тамара?

Глаза Фернала слегка оживились:

— Семья Тамара однажды сменила свой герб. Это означает, что с ними произошло нечто очень важное.

Использование дыма, археолог, у которого туловище человека, а нижняя часть тела состоит из тумана, протянул правую руку и начертил в воздухе два символа. Первый символ состоял из слоя терновника, слоя щита и вертикально воткнутого в них меча; второй символ представлял собой двустворчатую дверь, щель между створками которой заполнял тот же вертикальный меч. Как профессионал, едва заслуживающий звания неизвестного историка, Баттон мгновенно вспомнил слова члена семьи Тамары: «Они есть они, а мы есть мы.» «В семье Тамары произошел раскол?» — вырвалось у Баттона. «Я так думаю,» — удовлетворенно улыбнулся Фернал, затем приблизился к Баттону и с жаром в голосе сказал: «Твой мозг оказался более соблазнительным, чем я предполагал. Это лучшее дополнение для меня. Расслабься, твои мысли сольются с моими, и мы вместе станем свидетелями одной великой цивилизации за другой.» Он выглядел очень слабым и нуждался в восстановлении.

Сердце Баттона бешено заколотилось, он изо всех сил пытался избежать контакта, но, как ни старался, его тело словно оцепенело, и он не мог пошевелиться. Когда лицо Фернала приблизилось к его глазам, Баттон внезапно почувствовал боль в правой руке и мгновенно пришел в себя. Бледный туман и чудовищный Фернал исчезли, как будто их никогда и не было. Баттон опустил глаза и увидел, что сигарета в его правой руке догорела до фильтра и обожгла ему пальцы. «Это был сон? Но это казалось таким реальным,» — подумал Баттон, выбросив сигарету и интуитивно встав с места. Он подошел к окну.

Его взгляд упал на улицу, где под зажигающимися газовыми фонарями проходили люди, спешащие вернуться домой в наступающей темноте. Среди них обычная золотистая собака неторопливо прогуливалась по тротуару.