После открытия «Врат Ума», Клайн все еще осторожно извлек воспоминания, связанные с «Дураком», и соединил их, «привив» к Серому Туману. Затем он увидел, как Одри с гладкими золотыми волосами, завязанными легким белым шарфом, поднимается по древней каменной лестнице, возникающей из коллективного бессознательного моря, ступая на свой остров души. После некоторого колебания Клайн перестал держать часть своего сознания высоко в духовном небе, отказался от контроля и позволил им вернуться и слиться. — Если бы он не поступил так, в процессе психотерапии он бы сохранил абсолютную рациональность, не был бы тронут различными воспоминаниями и потерял бы возможность усилить свою человечность. Это означало бы, что лечение Одри было бы обречено на провал с самого начала.

Прибыв на остров души, который больше походил на мир снов, Одри остановилась и слегка развела руки. Она вспомнила любовь родителей, волнение от первого достижения необычного, радость от искренней помощи другим, изменяя свои эмоции и излучая соответствующие волны. Это был ее способ пробудить воспоминания о человечности Германа Спаро, эффект «эмпатии».

Одна за другой в сознании Одри вспыхивали картины, достойные сохранения или хранящие глубокие чувства. Под ее ногами, на поверхности острова, символизирующего душу Клайна, один за другим пробивались сквозь «землю» светлячки, как будто светились. В каждом из этих светящихся точек отображались разные сцены:

«Ребенок на коротких ножках получает мороженое»;

«Школьник, прячась за учебником, тайком читает роман и мангу»;

«Подросток сидит за домашним компьютером, увлеченно играя в игру. Внезапно он слышит звук ключа, вставленного в замочную скважину, и легкого поворота. Он вскакивает, быстро выключает компьютер и бежит в свою комнату. Радуясь, что его не поймали, он легко ступает по полу, торопится в гостиную спросить у мамы карманные деньги, затем подходит к отцу, спрашивая о учебе»;

«Молодой человек с друзьями подталкивает смущенного приятеля, выводя его в коридор, к объекту его тайной любви, а затем, обернувшись, громко смеется»;

«Молодой человек с детскими чертами тайком смотрит вниз, наблюдая за удаляющейся фигурой, но не может произнести ни слова»;

«Сотрудник с небольшим животиком, вернувшись домой на выходных, нетерпеливо машет рукой, прося родителей не подкладывать ему еду и не знакомить с девушками. Но, успокоившись, он смотрит на седеющие волосы родителей и задумчиво глядит вдаль»;

«Мужчина с книжным духом и его брат с сестрой, закончив переезд, смеются, глядя на грязные и пыльные лица друг друга»;

«…»

Клайн сидел за небольшим круглым столиком на террасе, одной рукой держа цилиндр, а другую подняв в воздух, как будто собирался поднести ее к лицу.

Две прозрачные капли воды медленно скатились по обеим сторонам его носа и исчезли в пустоте. Клайн закрыл глаза, его лицо выражало одновременно нежность и грусть. В его душевном островке Одри подобно водовороту эмоций, притягивала к себе воспоминания, подобные ей. Когда все пространство островка заполнилось светящимися точками, подобными светлячкам, появился слабый серый туман. В тумане появились полупрозрачные ворота, светящиеся зеленовато-черным светом, состоящие из светящихся шаров. Каждый шар состоял из прозрачных или состоящих из колец, или подобных звездному свету насекомых, которые обнимали друг друга, переплетались, напоминая мифических существ. Эти ворота на первый взгляд казались просто странными, но при более внимательном рассмотрении можно было заметить, что окружающая их среда была мрачной, словно на ворота накинули плащ с капюшоном. В целом они напоминали таинственного человека, скрывающего under its cloak неизвестное чудовище. В следующий момент из-под темного плаща таинственного человека выскочили скользкие, полупрозрачные щупальца. В этот момент, хотя сознание Одри не могло видеть и слышать, её интуиция дала ей сильное чувство опасности, будто вот-вот на неё обрушится море загрязнений. Нет, это было не иллюзией! Она была уверена, что если позволить событиям развиваться таким образом, она заразится серьёзным психическим заболеванием, сойдёт с ума или потеряет контроль над собой! Одри собиралась успокоить себя и ослабить загрязнение впереди, но светящиеся точки, подобные светлячкам, уже собрались вместе, осветили серый туман, развеяли мрак вокруг странных ворот и заставили щупальца, покрытые таинственными узорами, отступить. Именно поэтому Клайн решил пройти «психотерапию» только после того, как его психика стабилизировалась и он смог сдерживать волю «Небесного Императора». Одри почувствовала, что опасность уменьшилась, быстро провела психоанализ и начала «успокаивать» загрязнение, проводя настоящее «гипнотическое внушение». Она повторяла это снова и снова, пока наконец не добилась желаемого эффекта. Затем она покинула душевный остров Германа Спароу и вернулась в своё тело. Этот раз лечение было очень сложным, поэтому она не использовала «виртуальную личность», а использовала своё собственное сознание. Почувствовав, что лечение завершено, Клайн провёл рукой по лицу, и воспоминания «Шута», прикреплённые к серому туману, вернулись к нему. Через несколько секунд Одри сняла с глаз и носа светлый шарф, прекратив самогипноз. Она посмотрела на сидящего напротив «Мистера Мира» и, half самой себе, произнесла: «Это и есть психические проблемы, вызванные божественностью?» Это действительно пугает… Клайн слегка кивнул: «Да, у каждого ангела они есть, разница только в том, насколько они серьёзны.»

«Святые также могут иметь, а полубоги и средне-низшие ранги исключительных людей также могут иметь». Одри, дополнив объяснение Германа Спаро, добавила одну фразу. «Для средне-низших рангов исключительных людей, оставшиеся в характеристиках следы духа предыдущих владельцев представляют относительно большую опасность». Кляйн поднял чашку, украшенную золотой нитью, и сделал глоток. «Это жестокий закон мистического мира, потому что наши сверхъестественные способности происходят из внешних вещей, из исключительных характеристик». Одри сначала кивнула, затем слегка покачала головой, размышляя и говоря: «Я думаю, что, возможно, не стоит быть такой пессимистичной. Ведь, как и у каждого человека, источник жизни происходит из внешних вещей: воздуха, хлеба, мяса, воды и так далее. Поглощая их, мы также поглощаем прилагающиеся к ним негативные элементы, что приводит к различным проблемам и болезням. Но это не означает, что мы должны полностью противостоять им, считая их абсолютно чужеродными. Часть из них всегда становится нашей собственностью». Кляйн замер на мгновение, затем задумчиво ответил: «Получение исключительных характеристик сверхъестественными существами подобно тому, как люди наслаждаются пищей? Затем, спокойное отношение, без чрезмерного отторжения, одновременно противостоя и сотрудничая, подавляя и интегрируя?». «Вероятно, именно так», — сказала Одри, затем самоиронично улыбнулась. «Но это, кажется, также имеет негативный подтекст. Люди в конечном итоге умирают, сверхъестественные существа…». Она не закончила фразу, не желая расстраивать пациента. Вместо этого она сказала: «В течение этой недели приходите еще два раза, и это должно помочь вам сохранить психическую стабильность в нормальном состоянии. Также, в другое время, вы можете прогуляться по местам, которые вызывают у вас ностальгию или к которым вы стремитесь». Кляйн кивнул и сразу спросил: «Что вы думаете о предложении ‘Ярости’?». Улыбка на лице Одри постепенно исчезла, и она стала серьезной: «У вас есть какие-то предложения?». Кляйн поставил чашку и спокойно сказал: «Строго говоря, опасность, которую вы приносите, делится на два типа: один тип — это когда вы активно или пассивно вовлечены в определенные события, привлекая мощных врагов и подвергая опасности семью, родственников, друзей и невинных людей. Другой тип — это когда ваше существование заставляет определенные силы атаковать тех, кто вам дорог, чтобы угрожать вам. Избежать второго типа практически невозможно, пока вы живы, хотя чаще всего это происходит из-за первого типа. Если вы откажетесь от всех своих текущих ролей в мистическом мире и будете только последователем ‘Шута’ и Одри Холл, избегая участия в любых событиях, связанных с сверхъестественным или нестабильными факторами, вы сможете избежать большинства рисков первого типа и уменьшить вероятность второго типа».

“В таких условиях, покровительство «Богини Ночи» семье Холл и защита «Глупца» тебе обеспечат безопасность твоих близких, даже в редких опасных ситуациях. Поэтому нет необходимости разделять личность.” Одри замолчала на мгновение, едва заметно прикусив губу, и спросила: “А если все же разделить личность?” “Если твоя новая личность также будет верить в «Глупца», то разницы не будет. Однако ты должна будешь оставить семью и друзей, живя и действуя под другой личиной,” – сказал Клайн, его голос стал тяжелым и серьезным. “К тому же, ты доверишь Гермису разделить твою личность?”

Этот вопрос выбил Одри из колеи. Ее глаза задрожали. “Но разделение личности – это способность «Ткача Снов» третьего уровня.” Она не смогла бы сделать это сама.

Уголки губ Клайна дернулись в улыбке. “А ты можешь использовать маску «Гордыни», чтобы попасть в «Эдем»?” – внезапно спросил он, намекая на ключевой момент, который Одри не могла упомянуть сама.

Одри кивнула, в ее глазах мелькнули удивление и подозрение. “Я не могу заплатить равноценную цену, и…” – начала она, но Клайн перебил ее, его лицо стало суровым. “С одной стороны, Адам предал «Глупца» и чуть не убил меня. С другой стороны, конец света близок, и «Глупец» предвидел некоторые события. Когда это произойдет, он, возможно, снова погрузится в сон, и я, как его последователь, не смогу избежать этого. Твоя плата будет в том, чтобы следовать его последним указаниям и попытаться пробудить его, когда настанут перемены.”

Не дав «Праведной» девушке осмыслить его слова, Клайн протянул руку и схватил несколько раз воздух, вытащив из него серую, холодную и призрачную маску личности. Он использовал свое положение и доверие Одри, чтобы призвать проекцию маски «Гордыни» из исторических щелей.

“Она связана с моим сознанием, никто другой не сможет ею воспользоваться,” – машинально заметила Одри.

“Дай мне волос,” – спокойно сказал Клайн.

Одри, не задумываясь, выдернула золотистый волос и протянула его Герману Спаро.

Клайн взял волос и обернул его вокруг глазниц маски. Затем, держа в одной руке шелковую шляпу, а в другой маску, он медленно поднялся. В этот момент он использовал «Источник Замка», обманывая правила.

Щелк! Маска «Гордыни» легко наделалась на лицо Клайна, и перед его глазами появились животные, одетые как люди и ходившие на задних лапах. Он вошел в «Эдем».

Глядя на черную церковь в центре города, украшенную черепами, Клайн слегка приподнял уголок губ, вытащил Жезл Звезд и надел шелковый цилиндр на голову.

Глядя на черную церковь в центре города, украшенную черепами, Клайн слегка приподнял уголок губ. Он вытащил Жезл Звезд и надел шелковый цилиндр на голову.

Глядя на черную церковь в центре города, украшенную черепами, Клайн слегка приподнял уголок губ, его глаза сверкнули решимостью. Он вытащил Жезл Звезд и надел шелковый цилиндр на голову, его движения были плавными и уверенными.

Глядя на черную церковь в центре города, украшенную черепами, Клайн слегка приподнял уголок губ, его глаза сверкнули решимостью. Он вытащил Жезл Звезд, который сверкнул в свете луны, и надел шелковый цилиндр на голову, его движения были плавными и уверенными.

Глядя на черную церковь в центре города, украшенную черепами, Клайн слегка приподнял уголок губ, его глаза сверкнули решимостью. Он вытащил Жезл Звезд, который сверкнул в свете луны, и надел шелковый цилиндр на голову, его движения были плавными и уверенными. Вокруг него царила тишина, нарушаемая только далекими звуками ночного города.

Глядя на черную церковь в центре города, украшенную черепами, Клайн слегка приподнял уголок губ, его глаза сверкнули решимостью. Он вытащил Жезл Звезд, который сверкнул в свете луны, и надел шелковый цилиндр на голову, его движения были плавными и уверенными. Вокруг него царила тишина, нарушаемая только далекими звуками ночного города и шелестом листьев на ветру.

Глядя на черную церковь в центре города, украшенную черепами, Клайн слегка приподнял уголок губ, его глаза сверкнули решимостью. Он вытащил Жезл Звезд, который сверкнул в свете луны, и надел шелковый цилиндр на голову, его движения были плавными и уверенными. Вокруг него царила тишина, нарушаемая только далекими звуками ночного города и шелестом листьев на ветру. В воздухе витал легкий аромат дождя и старых камней.

Глядя на черную церковь в центре города, украшенную черепами, Клайн слегка приподнял уголок губ, его глаза сверкнули решимостью. Он вытащил Жезл Звезд, который сверкнул в свете луны, и надел шелковый цилиндр на голову, его движения были плавными и уверенными. Вокруг него царила тишина, нарушаемая только далекими звуками ночного города и шелестом листьев на ветру. В воздухе витал легкий аромат дождя и старых камней, как будто сама ночь дышала историей.

Глядя на черную церковь в центре города, украшенную черепами, Клайн слегка приподнял уголок губ, его глаза сверкнули решимостью. Он вытащил Жезл Звезд, который сверкнул в свете луны, и надел шелковый цилиндр на голову, его движения были плавными и уверенными. Вокруг него царила тишина, нарушаемая только далекими звуками ночного города и шелестом листьев на ветру. В воздухе витал легкий аромат дождя и старых камней, как будто сама ночь дышала историей. В его сердце бушевал ураган эмоций, но внешне он оставался спокойным и собранным.

Глядя на черную церковь в центре города, украшенную черепами, Клайн слегка приподнял уголок губ, его глаза сверкнули решимостью. Он вытащил Жезл Звезд, который сверкнул в свете луны, и надел шелковый цилиндр на голову, его движения были плавными и уверенными. Вокруг него царила тишина, нарушаемая только далекими звуками ночного города и шелестом листьев на ветру. В воздухе витал легкий аромат дождя и старых камней, как будто сама ночь дышала историей. В его сердце бушевал ураган эмоций, но внешне он оставался спокойным и собранным. Небо было усеяно звездами, как будто тысячи глаз наблюдали за ним сверху.

Глядя на черную церковь в центре города, украшенную черепами, Клайн слегка приподнял уголок губ, его глаза сверкнули решимостью. Он вытащил Жезл Звезд, который сверкнул в свете луны, и надел шелковый цилиндр на голову, его движения были плавными и уверенными. Вокруг него царила тишина, нарушаемая только далекими звуками ночного города и шелестом листьев на ветру. В воздухе витал легкий аромат дождя и старых камней, как будто сама ночь дышала историей. В его сердце бушевал ураган эмоций, но внешне он оставался спокойным и собранным. Небо было усеяно звездами, как будто тысячи глаз наблюдали за ним сверху. Холодный ветер обдувал его лицо, принося с собой ощущение свежести и прохлады.

Глядя на черную церковь в центре города, украшенную черепами, Клайн слегка приподнял уголок губ, его глаза сверкнули решимостью. Он вытащил Жезл Звезд, который сверкнул в свете луны, и надел шелковый цилиндр на голову, его движения были плавными и уверенными. Вокруг него царила тишина, нарушаемая только далекими звуками ночного города и шелестом листьев на ветру. В воздухе витал легкий аромат дождя и старых камней, как будто сама ночь дышала историей. В его сердце бушевал ураган эмоций, но внешне он оставался спокойным и собранным. Небо было усеяно звездами, как будто тысячи глаз наблюдали за ним сверху. Холодный ветер обдувал его лицо, принося с собой ощущение свежести и прохлады. Его плащ развевался за спиной, как темное крыло, готовое взлететь в ночное небо.

Глядя на черную церковь в центре города, украшенную черепами, Клайн слегка приподнял уголок губ, его глаза сверкнули решимостью. Он вытащил Жезл Звезд, который сверкнул в свете луны, и надел шелковый цилиндр на голову, его движения были плавными и уверенными. Вокруг него царила тишина, нарушаемая только далекими звуками ночного города и шелестом листьев на ветру. В воздухе витал легкий аромат дождя и старых камней, как будто сама ночь дышала историей. В его сердце бушевал ураган эмоций, но внешне он оставался спокойным и собранным. Небо было усеяно звездами, как будто тысячи глаз наблюдали за ним сверху. Холодный ветер обдувал его лицо, принося с собой ощущение свежести и прохлады. Его плащ развевался за спиной, как темное крыло, готовое взлететь в ночное небо. В то время как город погружался в сон, Клайн был полон решимости и энергии.

Глядя на черную церковь в центре города, украшенную черепами, Клайн слегка приподнял уголок губ, его глаза сверкнули решимостью. Он вытащил Жезл Звезд, который сверкнул в свете луны, и надел шелковый цилиндр на голову, его движения были плавными и уверенными. Вокруг него царила тишина, нарушаемая только далекими звуками ночного города и шелестом листьев на ветру. В воздухе витал легкий аромат дождя и старых камней, как будто сама ночь дышала историей. В его сердце бушевал ураган эмоций, но внешне он оставался спокойным и собранным. Небо было усеяно звездами, как будто тысячи глаз наблюдали за ним сверху. Холодный ветер обдувал его лицо, принося с собой ощущение свежести и прохлады. Его плащ развевался за спиной, как темное крыло, готовое взлететь в ночное небо. В то время как город погружался в сон, Клайн был полон решимости и энергии. «Сегодня ночью все решится,» — прошептал он, сжимая жезл крепче.

Глядя на черную церковь в центре города, украшенную черепами, Клайн слегка приподнял уголок губ, его глаза сверкнули решимостью. Он вытащил Жезл Звезд, который сверкнул в свете луны, и надел шелковый цилиндр на голову, его движения были плавными и уверенными. Вокруг него царила тишина, нарушаемая только далекими звуками ночного города и шелестом листьев на ветру. В воздухе витал легкий аромат дождя и старых камней, как будто сама ночь дышала историей. В его сердце бушевал ураган эмоций, но внешне он оставался спокойным и собранным. Небо было усеяно звездами, как будто тысячи глаз наблюдали за ним сверху. Холодный ветер обдувал его лицо, принося с собой ощущение свежести и прохлады. Его плащ развевался за спиной, как темное крыло, готовое взлететь в ночное небо. В то время как город погружался в сон, Клайн был полон решимости и энергии. «Сегодня ночью все решится,» — прошептал он, сжимая жезл крепче. Его костюм, темный и элегантный, словно сливался с ночью, делая его почти невидимым в темноте.