Шэнь Цзэчуань слегка опустил веки, скрытые в полумраке, словно усталый путник, переживший долгую ночную бурю. Когда он снова посмотрел на Цзи Ган, его взгляд был другим, будто он сбросил с себя оболочку, звавшуюся «губернатор», оставив лишь лунный свет на земле.
«Если бы не учитель и Цэан, я остался бы собой, но вместо того, чтобы бояться всего мира, мир начал бы бояться меня. Во мне течет кровь Шэнь Вэй, и мне не нужны наследники.»
Редактируется Читателями!
Цзи Ган почувствовал острую боль в сердце и едва не расплакался. Он сказал: «Ты мой сын.»
«Я сын учителя, но меня зовут Шэнь Цзэчуань. Учитель дал мне знания, но я не император.»
Император.
Этот титул означает верховную власть, но не каждый, кто надевает корону, становится императором. Император должен уметь балансировать власть и обладать широтой души, чтобы принять все живое. Великие императоры — это безгранично добрые люди. В глазах Шэнь Цзэчуаня бушевала буря; он был подобен ливню, сметающему все на своем пути, острому клинку, разрывающему небо и землю, но не императору, создающему эпоху процветания.
«Легион Линьбэй насчитывает 120 тысяч всадников, и им ничего не стоит захватить Чжунбо, но Цэан доверил мне свою жизнь. У меня есть его лошади и продовольствие его старшего брата. Он готов оставить степи Линьбэй и скакать на моих землях в Дуанчжоу. Учитель, он не боится моей гарнизонной армии, и я не боюсь его конницы. Однажды я захвачу оленя, упущенного кланом Ли, а Цэан захватит меня. Солнце и луна сосуществуют в небесах, не разрушая друг друга на протяжении тысячелетий. Это и есть стабильность, к которой стремится мир. Мы — это баланс.»
Солнце и луна.
Когда одна война заканчивается, начинается другая. Ни один правитель не потерпит их совместного существования на востоке. Только Сяо Цзицзюэй и Шэнь Цзэчуань вместе могут дать Линьбэй и Чжунбо шанс на восстановление.
Сяо Цзимин строит конюшни в Лошани, и Шэнь Цзэчуань молчаливо согласился. Это его уступка Линьбэй и шанс для них. Продовольственный маршрут, соединяющий Чжунбо, разрушит границы между ними, и они станут единым целым, охватывающим северо-восток.
Цзи Ган молча сидел, затем сказал: «Он хорошо владеет ударной техникой Цзи и свободно приходит и уходит. Чего ему бояться? Даже так, у вас с ним нет наследников, и этот вопрос остается нерешенным. Линьбэй и Чжунбо не могут существовать вечно.»
Сяо Цзицзюэй надел доспехи и ждал возвращения Шэнь Цзэчуаня в комнате. Снаружи донесся скрип колес, и Фэй Шэнь приподнял занавеску, сказав: «Губернатор еще не вернулся.»
Яо Вэньюй почувствовал влагу на коленях под тонким одеялом. Он оперся на свою коляску и сказал: «Я ищу Цзицзюэя.»
Фэй Шэнь был в затруднении, но Сяо Цзицзюэй изнутри сказал: «Я здесь.»
Яо Вэньюй вежливо отказался от помощи Фэй Шэня и самостоятельно заехал внутрь. Сяо Цзицзюэй поднял ноги и сел прямо за столом, положив книгу по военному делу рядом. «Юань Жуо, что тебе нужно?»
«Редко вижу Цзицзюэя, есть вещи, которые неудобно писать в письме, лучше обсудить лично,» — сказал Яо Вэньюй, вытирая пот с рук платком. «У Цзицзюэя есть время?»
Сяо Цзицзюэй откинулся назад и сказал: «Что за дело, которое нужно обсудить без Ланчжоу?»
Яо Вэньюй вытер руки и аккуратно сложил платок, спрятав его в рукав. Он не спешил и в шуме дождя сказал: «Дела Линьбэй, конечно, лучше обсудить с Цзицзюэем. Сейчас императрица Хуа потерпела поражение в Худу, и Сюэ Сюйчжунь скоро лишит Хань Чэня военной власти. Когда наследник взойдет на трон, чтобы успокоить великого полководца, он обязательно наградит Ци Жуйин. Цзицзюэй все еще собирается в пограничный округ?»
Сяо Цзицзюэй, конечно, собирался. Поездка в пограничный округ решала, сможет ли Хасэнь успешно атаковать Дуанчжоу, к тому же он доверял Ци Жуйин.
Яо Вэньюй понял ответ из молчания Сяо Цзицзюэйя. Он перевел разговор на другую тему: «Наследник Сяо Цзимин унаследовал титул Сяо Фаншу, Сяо Шунь должен стать наследником. Итак, я буду называть его наследником. Он остается в Дацзине, есть ли у него наставник?»
Сяо Цзицзюэй легонько постучал указательным пальцем по столу. «Ты хочешь учить Шуня.»
Сяо Цзицзюэй был очень проницателен и понял смысл слов Яо Вэньюя. Наследник Сюэ Сюйчжуня скоро взойдет на трон и наградит Ци Жуйин. После войны с пустынной конницей они могут разойтись с Ци Жуйин. Шэнь Цзэчуань хочет захватить Худу, и Яо Вэньюй уже думает о наследниках.
«Наши волки Линьбэй не станут императорами,» — сказал Сяо Цзицзюэй, слегка подняв голову и понизив голос.
У Сяо Цзицзюэйя и Шэнь Цзэчуаня нет детей. Если Сяо Шунь приедет в Чжунбо и будет обучаться у Яо Вэньюя и других учителей, Сяо Цзицзюэй понимал их намерения. Сяо Шунь станет наследником Шэнь Цзэчуаня, что было бы очень выгодно для Линьбэй, настолько выгодно, что Сяо Цзицзюэй не хотел соглашаться.
«Цзицзюэй думает о губернаторе и не хочет, чтобы клан Сяо заменил его, но даже без наследника, другой ребенок не будет носить фамилию Шэнь,» — сказал Яо Вэньюй Сяо Цзицзюэйю. «Губернатор не позволит Шэнь Вэй войти в храм.»
Шэнь Цзэчуань хотел, чтобы Шэнь Вэй оставался призраком в пустынных землях Чжунбо, и никогда не позволит ему войти в храм для поклонения. Он хотел прервать род Шэнь.
Сяо Цзицзюэй сказал: «Шунь — наследник Линьбэй, мой брат никогда не согласится.»
Яо Вэньюй замолчал на мгновение, затем изменил тон, говоря как друг: «У тебя есть другой способ?»
Дождь продолжал стучать по крыше, в комнате было тепло, но лицо Яо Вэньюя было бледным.
«В мире много героев, ты знаешь, почему я приехал в Чжунбо, чтобы присоединиться к Ланчжоу?»
Глаза Сяо Цзицзюэйя были темными, как смола.
Сяо Фангшу был волком, открывшим великий округ Линьбэй. Стоя на крепости Лося, он мог учуять запах императора Гуанчэна и в нужный момент стать могущественным князем Великого Чжоу. Он видел гораздо дальше, чем его сыновья. Будущее Шэнь Цзэчуаня было предопределено: без Сяо Цзицзюэйя и Сяо Шуня он никогда бы не позволил Шэнь Цзэчуаню вернуться в Чжунбо живым.
«Ланчжоу осмелился занять эту позицию,» — медленно произнес Сяо Цзицзюэй, — «значит, она принадлежит ему.»
«Она принадлежит ему,» — сказал Яо Вэньюй, — «если с ним Сяо Шунь.»
Шум дождя был хаотичным, и Сяо Цзицзюэй не ответил.
Наследная принцесса чувствовала ночную прохладу. После болезни она спала плохо и часто просыпалась. В этот момент она лежала, глядя на потолок, и провела время до утра. Ей не нужно было, чтобы служанки будили её, она сама встала с постели.
Служанки были новенькими. Они стояли на коленях, поправляя одежду Ли Цзяньтин, пока она сидела перед зеркалом. В последнее время Ли Цзяньтин сильно похудела, её взгляд стал ещё более острым, и в ней не осталось и следа женской мягкости.
Ли Цзяньтин не выспалась, и после болезни она была измотана. В полудрёме она почувствовала холод в ушах. Служанка, которая наклонилась, чтобы надеть ей серьги, ещё не успела отреагировать, как Ли Цзяньтин резко встала, её лицо побелело, и она сдержанно, но строго приказала: «Уберите это.»
Служанки в панике упали на колени, не понимая, что вызвало гнев наследной принцессы.
Ли Цзяньтин сжала губы и в тишине увидела своё размытое отражение в зеркале. Она долго смотрела на себя, затем сказала: «Я училась у наставников и не ношу серьги.»
Служанки, дрожа, согласились.
Ли Цзяньтин не позволила им больше помогать ей. Она надела на себя плащ, дорогая ткань которого напоминала её доспехи. Она почувствовала себя лучше, но всё ещё молчала. Когда она вышла из дворца, под навесом она увидела знакомую фигуру.
Фу Ман подошёл к ней, держа зонт, и льстиво сказал: «Сегодня дождь сильный, я приготовил паланкин. Ваше Высочество можете вздремнуть, а я разбужу вас, когда мы прибудем к залу.»
Ли Цзяньтин не пошла дальше, улыбнулась и сказала: «Фу Ман, вы рано встали. Наверное, заняты расследованием дела?»
Фу Ман не стал настаивать и ответил: «Я не умею расследовать дела, всё делается под руководством Юань Жуо, который специально назначил несколько чиновников из Министерства правосудия для надзора.»
Это означало, что решение не зависело от него, а от Юань Жуо, и он не несёт за это ответственности.
Ли Цзяньтин не моргнула глазом и сказала: «Фэн Цюань уже не выйдет оттуда.»
Фу Ман задумался и с грустью сказал: «Он брат Му Ру и имеет связи с Сиюань. Министерство правосудия не может покрывать его. Я несколько раз ходил в суд, и даже говорил с Юань Жуо. Он хороший человек.»
Фу Ман подумал, что Фэн Цюань сможет вернуться во дворец, потому что он долго служил наследной принцессе и между ними были узы. Поэтому он не стал очернять Фэн Цюаня перед Ли Цзяньтин, зная, что она всё ещё благоволит к нему. Время покажет, и если он сохранит свою позицию, Ли Цзяньтин в конце концов устанет от Фэн Цюаня.
Ли Цзяньтин сказала: «Я всё время болела и не получала новостей. Что же всё-таки произошло?»
Фу Ман держал зонт над Ли Цзяньтин, сам стоя под дождём, и ответил: «Это дело связано с едой. Я вместе с Министерством правосудия расследовал ваше питание в тот день. Сиюань имеет самые большие проблемы, там слишком много посторонних людей, и кто-то мог подстроить это.»
Он свалил всю вину на Министерство правосудия, чтобы в случае смерти Фэн Цюаня ответственность легла на Юань Жуо. Юань Жуо был её наставником и решал, сможет ли она взойти на трон. Ли Цзяньтин была недовольна, но не могла выразить своё недовольство Юань Жуо.
Ли Цзяньтин изначально не собиралась садиться в паланкин, но передумала и вошла в него. Фу Ман радостно приказал слугам нести паланкин к залу Минли. Когда Ли Цзяньтин прибыла туда, Цзо Цзинчёу уже давно ждал её. Он стоял под навесом и, увидев, как Ли Цзяньтин выходит из паланкина, нахмурился.
Наследная принцесса раньше не придавала значения таким вещам, и именно поэтому заслужила уважение придворных. Но теперь, когда императрица потеряла власть, она даже не могла пройти несколько шагов пешком.
Цзо Цзинчёу поклонился Ли Цзяньтин, и она ответила на поклон. Цзо Цзинчёу не сразу вошёл внутрь, а строго сказал: «Весенний дождь ценен, как масло, и все поля восьми городов получают эту влагу. Ваше Высочество ещё не взошла на трон и не имеет титула, как же вы можете ездить в паланкине по дворцу?»
Ли Цзяньтин, казалось, осознала свою ошибку и, смиренно признав её, сказала: «Ученик осознал свою ошибку.»
Фу Ман, стоявший позади, услышал это и не мог допустить, чтобы наследная принцесса брала на себя вину. Паланкин был его идеей, и он быстро сказал: «Ваше Высочество только что оправилась от болезни, ваше тело драгоценно, а дождь сильный…»
Цзо Цзинчёу резко изменился в лице и крикнул: «Я разговариваю с наследной принцессой как учитель, как евнух смеет вмешиваться?»
Фу Ман понял, что совершил ошибку, и тут же упал на колени, стуча лбом об пол: «Ваш слуга, ваш слуга…»
В панике он нарушил одно из главных табу придворных чиновников.
“Сегодня ты осмелился нарушить привычки наследного принца, завтра ты осмелишься вмешиваться в его правление,» — возмущённо сказал Цэнь Юй. «Этот евнух слишком смел!»
Фу Мань бился лбом о землю так сильно, что на лбу появились синяки, новые раны наложились на старые.
Ли Цзяньтинг сказал: «Это моя вина, учитель.»
Цэнь Юй немедленно ответил: «Ваше Высочество — наследный принц. Вы должны держаться подальше от льстецов. Сорвите с него маску и уведите его!»
Фу Мань был евнухом из Управления обрядов, и по правилам эпохи Юнъи, Цэнь Юй не имел права так с ним разговаривать. Слушая шаги охраны, Фу Мань дрожал, полз на коленях к Ли Цзяньтингу и говорил: «Раб виновен и заслуживает смерти, раб виновен…»
Охрана без колебаний сорвала маску с Фу Маня и вытащила его на пустое место перед залом Минли. Дождь лил как из ведра, и Фу Мань, стоя на коленях в центре, дрожал от холода, его губы посинели.
Цэнь Юй сказал: «Ударьте его по лицу.»
Охранник задрал подол своей мантии и дал Фу Маню пощёчину. Фу Мань был оглушён ударом в левое ухо, но не осмеливался уклоняться или кричать. Цэнь Юй не приказал остановиться, повернулся, приподнял занавеску и жестом пригласил Ли Цзяньтинга войти, оставив Фу Маня на пустом месте под звуки пощёчин.
Авторское примечание: Упаковка вещей заняла на час больше, чем планировалось.
Спасибо за прочтение.
