Служанка была в ярости. Она уже собиралась рассердиться, когда стоявшая перед ней женщина подняла руку, останавливая её.
«Забудь, это пустяк. Зачем беспокоить ребёнка?»
Редактируется Читателями!
Красивое лицо Юнь Жоси озарила мягкая улыбка, и она протянула руку Бай Сяочэню: «Братец, я не это имела в виду. Как насчёт… помириться?»
Бай Сяочэнь взглянул на протянутую перед ним руку Юнь Жоси и увидел, что на него смотрит всё больше людей. Он несколько раз закатил большие глаза и виновато опустил голову.
«Моя мама сказала, что ты должен извиниться за то, что сделал что-то не так.
Я прошу прощения. Мне не следовало врезаться в тебя, не видя дороги… Я думал, что иду медленно и не буду сбивать других, но я не ожидал…»
Подразумевается, что я иду очень медленно. В обычных обстоятельствах, пока собеседник смотрит на дорогу, он тебя не врежет.
Теперь, когда они столкнулись, ответственность лежит на обеих сторонах.
Лицо Юнь Жоси застыло, она предостерегающе взглянула на служанку позади себя, затем перевела взгляд на Бай Сяочэнь и слегка улыбнулась: «Моя служанка слишком груба, не связывайся с ней».
«Она твоя личная служанка?» — спросила Бай Сяочэнь, взглянув на служанку.
Юнь Жоси не поняла, что он имеет в виду, но кивнула: «Она действительно моя личная служанка с самого детства».
«О», – кивнула Бай Сяочэнь, внезапно осознав. – «Моя мать говорила, что принципы служанки – это отражение её господина. Если служанка слишком высокомерна, хозяин ей тоже потакает. Более того, она заменяет слова, которые хозяин не может произнести».
Бай Сяочэнь поднял голову и посмотрел прямо на Юнь Жоси своими невинными и яркими большими глазами.
«Ни одна из служанок вокруг моей матери не знает так много о добре и зле. Разве ты не понимаешь этих принципов?»
Лицо Юнь Жоси посинело, побледнело, а затем снова посинело.
Эта служанка действительно находилась под её влиянием, и каждый раз, когда она не может что-то сказать, служанка говорит за неё.
Но теперь, когда этот коротышка публично это выставил, ей очень стыдно.
И действительно, толпа начала перешёптываться, особенно те, кто сделал то же, что и Юнь Жоси, все смотрели на неё с презрением.
«Только что я увидела, что эта девушка была кроткой и нежной, у неё, должно быть, был очень хороший характер, но если у неё действительно хороший характер, как может быть такая высокомерная служанка?»
«Я думаю, этот ребёнок хорошо воспитан, и то, что он сказал, было разумным и ясным. Не знаю, какой человек мог отдать такого сына…»
Голоса этих людей заставили Юнь Жоси крепко сжать кулаки.
К счастью, здесь её никто не знает, иначе тот образ, который она так упорно поддерживала долгие годы, рухнет из-за этой мелочи.
«Госпожа, посмотрите на этого ребёнка…»
«Папа!»
Юнь Жоси дала ему пощёчину, её лицо побагровело: «Заткнись! Я столько раз тебя наказывала, а ты всё никак не слушаешься. На этот раз ты устроил неприятности? Если бы твой отец не был ко мне добр, я бы не баловала тебя так».
Подразумевалось, что она баловала служанку только потому, что та была к ней добра, а не из-за слов Бай Сяочэня.
«Сука, наконец-то я тебя нашла!»
Как раз когда Юнь Жоси преподавала служанке урок, сбоку внезапно подбежал мужчина и сильно ударил её кулаком по голове.
Безумный старик снова схватил Юнь Жоси за волосы, когда её глаза наполнились звёздами, и сильно потянул их, чуть не сорвав с неё скальп.
