Сун Юньсюань отправляла людей, чтобы те сообщили новости из Народной больницы.
Состояние Сун Юньцзя было ужасным.
Редактируется Читателями!
В больнице она была расстроена и иногда даже кричала.
Каждый вечер, закончив работу, Сун Юньсюань звонила в больницу и спрашивала декана о состоянии своей старшей сестры.
Декан сообщил ей о конкретном состоянии Сун Юньцзя.
На третий день госпитализации Сун Юньцзянь внезапно сказал: «Сегодня госпиталь перевели в нашу больницу госпиталя».
Сун Юньсюань слегка удивилась: «Вы имеете в виду Гу Чанлэ?»
Декан осторожно кивнула.
Сун Юньсюань вспомнила о беременности Гу Чанлэ и недавних событиях в семье Шао.
Она усмехнулась: «Гу Чанлэ и моя старшая сестра — близкие друзья».
Возможно, госпожа Гу переживает, что моей старшей сестре будет одиноко во время госпитализации, поэтому она приходит в больницу и болтает с ней.
Услышав её шутку, декан наигранно улыбнулся.
Некоторые, возможно, не знают причину перевода Гу Чанлэ в Народную больницу, но Сун Юньсюань и декан прекрасно это знали.
Декан знал, что Гу Чанлэ и Сун Юньцзя открыто ссорились после того, как стало известно о несчастном случае, произошедшем с Сун Юньцзя.
Их отношения были не просто несовместимыми.
Они ссорились как кошка с собакой.
Лучшим местом для профилактики выкидыша у Гу Чанлэ была больница Мари в Юньчэне, где располагалось лучшее отделение гинекологии и акушерства.
Однако Гу Чанлэ поехала не в больницу Мари, а в Народную больницу, где лежала Сун Юньцзя.
Было очевидно, что она хотела унизить Сун Юньцзю.
Декан знал, что Сун Юньцзя всегда любила Шао Тяньцзе.
После стольких лет эти две женщины не смогли сохранить фальшивые мирные отношения.
На этот раз, во время её пребывания в Народной больнице, Гу Чанлэ наверняка причинит Сун Юньцзя ещё больше вреда.
Подумав об этом, декан вздохнул и собирался повесить трубку.
Сначала Сун Юньцзянь не собиралась ничего говорить.
Однако, услышав вздох декана, она прищурилась: «Декан, ты боишься, что мою старшую сестру сильно спровоцируют?»
Как хитрый старый лис, знающий о раздорах между Сун Юньцзя и Сун Юньцзя, декан не осмелился посочувствовать Сун Юньцзя.
Поэтому он искренне сказал: «Сейчас состояние Юньцзя плохое.
Я слышал, её часто мучают кошмары.
Вероятно, она чувствует себя виноватой в смерти Хан Мэй».
Услышав объяснение декана, Сун Юньсюань мрачным тоном с пустой улыбкой произнес: «Гу Чангэ – это тот, перед кем она должна чувствовать себя виноватой больше всего, верно?»
Декан был ошеломлён, когда Сун Юньсюань назвала Гу Чангэ.
Это имя было словно проклятие.
Он внезапно понял, что Сун Юньсюань знает больше, чем он думал.
Услышав, как декан глубоко вздохнул, Сун Юньсюань не смог сдержать смеха и спросил: «Декан, ты в порядке?»
Ну, я в порядке.
Раз ты в порядке, а у меня есть дела, поговорим в следующий раз».
Декан покорно ответил и дрожащей рукой повесил трубку после того, как Сун Юньсюань закончила разговор.
В его глазах был страх.
Откуда она могла знать Гу Чангэ?
Сун Юньсюань была всего лишь внебрачным ребёнком из отдалённого уезда.
Откуда она могла знать Гу Чангэ?
Более того, она, похоже, знала, что Гу Чангэ умер в Народной больнице.
Нет… Это невозможно…
Мысль об этом напугала его до смерти.
Если Сун Юньсюань узнает, что сотрудники больницы убили Гу Чангэ, и она об этом расскажет, Народная больница погибнет.
Чу Мочень, конечно же, поможет ей полностью разрушить Народную больницу.
Чем больше он размышлял, тем сильнее его охватывала паника.
Он невольно сел на диван, обхватив голову руками.
…
Сун Юньсюань медленно положила телефон в европейском стиле.
На импортном журнальном столике перед ней стоял набор изящных фарфоровых чашек, которые обычно использовались только членами императорской семьи.
В чашке был очень ароматный чай.
Сун Юньсюань с интересом вспомнила тон декана.
Тебе теперь страшно?
Она сжала чашку своими светлокожими пальцами, посмотрела на узор и с улыбкой сказала себе: «Бояться уже поздно».
Не ждите, что я остановлюсь на полпути.
Поскольку Сун Юньцзя будет отомщена за убийство Гу Чангэ, Шао Тяньцзэ, Гу Чанлэ и те, кто убил её в Народной больнице, должны заплатить за смерть Гу Чангэ.
И ещё…
Человек, виновный в автокатастрофе, которая привела к ампутации Гу Чангэ.
Отхлёбывая ароматный чай и вдыхая его аромат, оставшийся на кончике языка, она почувствовала, что эта игра в месть становится всё более увлекательной.
…
В больнице Сун Юньцзя никак не могла заснуть после долгого ворочения в постели.
Однако кошмар её беспокоил.
Она неловко мотала головой на больничной койке, пытаясь избавиться от кошмара.
Однако, несмотря на каплю пота на лбу, она всё ещё была в плену своего сна.
Человек, сидевший рядом с её кроватью, заинтересовался выражением её лица, полным боли, из-за кошмара.
И тут же задался вопросом, что же ей снится.
Медсестра не удержалась и сказала: «Пациентке приснился кошмар.
Разбудить её, госпожа Гу?»
Гу Чанлэ была рада видеть страдальческое выражение лица Сун Юньцзя.
Услышав, что медсестра хочет прервать её, она проявила нетерпение: «Вы можете выйти.
Я позову вас, если что-то случится».
Медсестра колебалась.
Видя выражение лица медсестры и её взгляд, устремлённый на Сун Юньцзю, Гу Чанлэ поняла, что это её знакомая.
Неудивительно, что медсестра в больнице знала Сун Юньцзю.
В конце концов, Сун Юньцзя столько лет проработала в Народной больнице.
Подумав об этом, она смягчилась и тихо сказала: «Можешь вернуться к своей работе.
Я её разбужу».
Гу Чанлэ дважды прогоняла медсестру.
Даже если бы она хотела разбудить Сун Юньцзю, у неё не было выбора.
Поэтому ей пришлось последовать совету Гу Чанлэ, развернуться и выйти из комнаты.
Услышав, что медсестра ушла, улыбка на лице Гу Чанлэ внезапно исчезла.
Затем она повернула голову и посмотрела на Сун Юньцзю яростным и холодным взглядом.
Словно почувствовав её холодный взгляд, Сун Юньцзя проснулась от кошмара, подпрыгнув на кровати.
Увидев, что её голова покрыта потом, Гу Чанлэ презрительно рассмеялась, вытащила салфетку и протянула её.
Сун Юньцзя подумала, что в её палате больше никого нет, но вдруг увидела руку, передающую салфетку.
Сразу же она повернулась к владельцу руки и увидела Гу Чанлэ.
Она нахмурилась и невольно спросила: «Почему ты здесь?»
Гу Чанлэ улыбнулась и встала с мягкого кресла: «Почему я не могу быть здесь?»
Пройдясь по палате и оглядев убранство комнаты, она вздохнула: «Это настоящая больничная палата для медицинского персонала.
Хорошо, что я здесь работала.
Видно, что больница оборудовала твою палату гораздо лучше других».
В тот момент, когда она решила бороться за Шао Тяньцзэ вместе с ней, Сун Юньцзя знала, что после этого не сможет поговорить с Гу Чанлэ откровенно.
Появление Гу Чанлэ здесь было недобрым знаком.
Она невольно скомкала салфетку в комок и крепко сжала её в руке.
Заметив это, Гу Чанлэ насмехался над ней: «Даже если мы объявили друг другу войну, тебе не нужно уподобляться птицам, вспугнутым лёгким звуком тетивы.
Салфетки, которые я тебе передала, никогда не подвергались манипуляциям.
Не бойся.
Вытри пот с лица, прежде чем говорить со мной».
Холодно взглянув на неё, Сун Юньцзя бросила салфетку на пол и взяла другую из коробки на тумбочке, чтобы вытереть пот: «Мне не о чём с тобой говорить.
Убирайся отсюда».
Она хотела что-то сказать, но не Гу Чанлэ.
Если бы это был Шао Тяньцзэ, она бы с удовольствием поговорила и много с ним говорила.
Жаль, что пришёл Гу Чанлэ.
Хотя Гу Чанлэ услышала холодный приказ Сун Юньцзя уйти, она продолжала стоять в его палате, словно не слышала его.
Сун Юньцзя почувствовала отвращение: «Почему ты всё ещё здесь?»
«Не хочешь рассказать мне, что тебе приснилось?»
Гу Чанлэ повернулась к ней, её серповидные глаза светились ожиданием и злобой.
Сун Юньцзя сжала губы в тонкую линию.
Поскольку она не ответила, Гу Чанлэ начал догадываться: «Я видела, как ты была напугана во сне.
Честно говоря, тебе приснилось, что Гу Чангэ вернулся, чтобы просить о твоей жизни?»
Выражение лица Сун Юньцзя внезапно изменилось.
Гу Чанлэ рассмеялась: «Я угадала».
Она была довольна своей догадкой.
Однако её самодовольное выражение лица мгновенно разозлило Сун Юньцзя.
Её эмоции вышли из-под контроля.
Она уставилась на Гу Чанлэ: «Не забывай, что я не единственная, кто убил Гу Чангэ».
Гу Чанлэ было всё равно: «Хотя есть и другие убийцы, только тебе приснился Гу Чангэ, требующий жизни, не так ли?»
Сун Юньцзя не могла возразить.
Она ведь никогда не слышала, чтобы Гу Чангэ и Шао Тяньцзэ видели во сне Гу Чангэ.
Она не могла понять, почему Гу Чангэ и Шао Тяньцзэ, участвовавшие в убийстве Гу Чангэ, никогда не видели во сне Гу Чангэ.
Как будто зная, что на уме у Сун Юньцзя, Гу Чанлэ злобно улыбнулась: «Юньцзя, я слышал, что твой отец видел во сне призрак Гу Чангэ перед смертью».
Лицо Сун Юньцзя побледнело как смерть.
Сун Янь, который в то время был тяжело болен, кричал, что видел Гу Чангэ в больнице перед смертью.
Сун Янь не имел никакого отношения к семье Гу.
Почему Сун Янь видела Гу Чангэ?
Вы верите, что Гу Чангэ знала, что это вы её убили, поэтому она всеми силами пытается вас преследовать?
Гу Чанлэ почувствовала волнение.
Услышав её догадку, Сун Юньцзя усмехнулась: «Если Гу Чангэ вернётся, чтобы отомстить, как вы думаете, вы сможете сбежать?»
Гу Чанлэ шмыгнул носом: «Она мертва.
Она полностью исчезла из этого мира».
Сун Юньцзя промолчал.
Гу Чанлэ сменил тему разговора и сказал: «Говорят, что только умирающие видят сны о тех, кто часто умирает».
Сун Юньцзя сердито посмотрела на неё: «Ты проклинаешь меня!»
Гу Чанлэ мягко улыбнулся: «Как жестоко с твоей стороны так говорить».
Я спрашивал гадалку о твоей судьбе, и он тоже сказал, что видеть сны о покойниках – к несчастью.
Сун Юньцзя хотела вышвырнуть Гу Чанлэ.
Прежде чем она успела это сделать, Гу Чанлэ подошла к двери.
Перед уходом она с каким-то тёмным удовольствием посмотрела на боль Сун Юньцзя и сказала: «Юньцзя, береги себя».
Glava 299 — Son o Gu Change
