— Сяо Сан, это отличная возможность прокачать знания по традиционной китайской архитектуре. Перед нами почти идеальная реконструкция Сыхэюаня.
Гао Жу Сюэ медленно шла вперёд, время от времени останавливаясь у попадавшихся на пути архитектурных деталей.
— Сыхэюань — классическая застройка с четырьмя корпусами, выходящими фасадами во внутренний двор, — продолжила она. — Такие строения можно было встретить повсюду: от усадеб и храмов до императорских дворцов. Здесь всё на своих местах — три уровня входа, главный дом, боковые здания, которые называют «уши» — они примыкают к центральному дому, как уши к голове. Вот коридор Чао Шу — обнимающий двор словно руками. А здесь — Чуй Хуа Мэнь, "Дверь Свисающих Цветов". У неё нет опор, потому что она соединяется с Чао Шу. Кажется, будто она буквально ниспадает с потолка. Такие двери часто украшали резьбой с цветами — отсюда и название.
Она провела пальцами по кованой фурнитуре.
— Есть и восточное, и западное здание, задний корпус, дверь Жу Ю — «дверь благосостояния»… Архитектура продумана до мелочей. Впечатляюще — будто попала в прошлое.
— Старшая… напомню: мы вообще-то внутри дома с привидениями, а не на архитектурной экскурсии, — тихо напомнил Хэ Сан.
Пустой двор был окутан звенящей тишиной. По его плитам разлетались бумажные деньги — те самые, что в Китае сжигают как подношение мёртвым. От этого вид становился ещё более зловещим. Пока Гао Жу Сюэ спокойно изучала детали архитектуры, Хэ Сан тихо шёл за ней, оглядываясь буквально каждые несколько шагов — будто кто-то в любой момент мог выскочить на него из темноты.
— Побыстрей бы выбраться. Это место действует мне на нервы, — пробормотал он.
— Мы же пришли за опытом, — спокойно ответила Гао Жу Сюэ. — Так что давай им насладимся по-полной. Помни: мы клиенты. Не позволяй этому месту взять над собой верх.
— Но вы забыли? Босс же предупредил: у нас меньше пятнадцати минут, чтобы выбраться! Учитывая, как он на нас смотрел… Уверен, если мы не успеем, нас ждёт что-то по-настоящему страшное.
— Что с тобой? В конце концов, это просто аттракцион. Максимум — кто-то в костюме выскочит и попугает. Сяо Сан, ты же каждый день работаешь с трупами — только не говори, что испугался каких-то переодетых актёров?
Она спокойно прошла по Чао Шу и открыла дверь в боковое здание — в "левое ухо", как его называли.
Декорации Минхуня были в точности стилизованы под старый пекинский Сыхэюань. Главный дом традиционно отводился старейшинам и главе семьи, восточное и западное — детям, а боковые строения–«уши» — прислуге и горничным. Всё соответствовало классическим канонам. И только обстановка напоминала о том, что они не в музее, а в доме с привидениями.
Когда дверь распахнулась, стало ясно: в комнате произошла какая-то дикая сцена. Столы и стулья были опрокинуты, подушки разорваны — пух всё ещё медленно кружил в воздухе. В самом центре помещения покачивалась подвешенная к потолку белая ткань.
— Старшая, я… я подежурю у двери. Осторожнее там… — начал было Хэ Сан, но договорить не успел: Гао Жу Сюэ решительно втянула его в комнату.
Оказавшись внутри, он замер. И побледнел. Белая ткань всё так же плавно раскачивалась — хотя в комнате не чувствовалось ни малейшего сквозняка.
— Интересно. Расстояние от пола — не меньше полутора метров, — негромко проговорила Гао Жу Сюэ, всматриваясь в инсталляцию. — Этого недостаточно для удушения при повешении. Перевернутая мебель, следы борьбы… Похоже на имитацию насильственного самоубийства. Но такие комнаты раньше предназначались для прислуги. Значит, призрак преследует не только виновных. Она убивала всех, кто попадался ей под руку.
Несмотря на хладнокровный тон, в голосе Гао Жу Сюэ прозвучало лёгкое волнение:
— Этот дом с привидениями впечатляет. Думаю, здесь есть ещё немало тайн, которые мы пока не раскрыли.
Она обошла комнату, подошла к кровати и отдёрнула выцветшее одеяло. Под ним лежала бумажная кукла.
— Бумажная кукла на постели живого человека?.. — нахмурилась она и, не скрывая раздражения, отбросила куклу в сторону. Наклонилась, приподняла матрас — пусто.
— Чем выше ожидания, тем сильнее разочарование… — бросила она через плечо. — Похоже, я переоценила этот аттракцион. Пойдём. Выход не здесь.
Пожав плечами, она вышла из комнаты. Хэ Сан остался в гостиной один. Его зубы стучали — от холода или от страха, он и сам бы точно не ответил. Возможно, парню просто показалось… но он готов был поклясться: брошенная на полу бумажная кукла подмигнула ему.
— Бронзовые статуэтки начинали кровоточить… куклы, сжигаемые в честь мёртвых, — моргали… — парень тихо повторил слова управляющего, но, заметив, что остался один, тут же встрепенулся и поспешил на выход из помещения: — Старшая, подождите меня!
Когда дверь комнаты для прислуги закрылась, белая ткань внезапно замерла.
— Можно потише? — раздражённо бросила Гао Жу Сюэ, закатив глаза. — Ты же не маленькая девочка, зачем так орать?
— Я не боюсь… — пролепетал Хэ Сан, догоняя её. — Но это место — оно действительно давит. И чем дольше мы здесь, тем сильнее это ощущение. Вы не замечаете? Как будто оно усиливает наши самые потаённые страхи.
Его слова прозвучали как удар. Гао Жу Сюэ на мгновение задумалась. Что-то действительно было не так. Она — судмедэксперт, привыкшая к трупам, давлению, стрессу. Её учили сохранять холодный рассудок в любой ситуации. Но сейчас… когда она резко отчитала Хэ Сана, это было не похоже на неё.
«Неужели я… тоже боюсь? Но чего? Это же всё фальшивка!»
И всё же внутри будто что-то надломилось. Разум цеплялся за рациональные объяснения, но тело реагировало иначе. Ни один из них не мог до конца понять, что именно вызывает этот страх.
Психологическое давление нарастало. Словно кто-то методично расшатывал их внутренний стержень. И в этой трещине уже начало прорастать семя страха.
— Скажите, вам не кажется, что в этом месте есть что-то… или кто-то? — спросил Хэ Сан, понизив голос. — Всё-таки босс говорил, что здание стоит на месте старого кладбища, а раньше здесь была заброшенная больница…
— Морг нашего университета страшнее! — фыркнула Гао Жу Сюэ. — Ты же судмедэксперт, как ты так легко испугался?
Слова были дерзкими, но сама девушка явно нервничала — говорила торопливо, оглядывалась по сторонам. Старый дом, траурный зал, засохшие деревья, бумажные деньги — это не пугало ее. Но что-то всё-таки вселяло в нее ужас.
— Чего я так боюсь?.. — пробормотала девушка себе под нос.
Они были так увлечены осмотром окружения, что даже не заметили, как фоновая музыка начала повторяться. Монотонная, зловещая мелодия — запрещённая композиция «Чёрная пятница» — словно прокрадывалась в подсознание и медленно, но неотвратимо усиливала внутреннее напряжение.
— Сяо Сан, как думаешь, сколько мы уже здесь?
— Без понятия… но у меня ощущение, что за пятнадцать минут мы точно не выберемся, — ответил он, настороженно оглядываясь.
— Спокойно. Дай мне подумать, — сказала Сюэ и медленно пошла по коридору. — Дом кажется пугающим не потому, что здесь какие-то особые декорации. Всё дело в том, как босс с самого начала внушил нам нужное настроение. Как только мы вошли, он акцентировал внимание на кладбище, призраках, похоронах, живых захоронениях… Это классическая психологическая атака. И самое хитрое — он установил лимит времени, но не сказал, что произойдёт, если мы не успеем. Этот пробел наше воображение тут же заполняет худшими страхами.
— Так что нам теперь делать? — спросил Сан. Рассудительность девушки успокоила его, и теперь парень был готов следовать за ней до конца. — Этот Дом с привидениями совсем не такой, как другие.
— Именно. В обычных домах работают актёры, декорации имитируют сцены насилия, всё построено на скримерах. А здесь всё наоборот. Нас просто отпустили бродить по заранее оформленным локациям без сценария и чётких границ. И это только прибавляет тревожности — потому что невозможно предугадать, что будет дальше.
— Понимаю… Самое страшное — это неизвестность, — кивнул Хэ Сан.
— Пусть будет так. Другого объяснения у меня пока нет, — с неохотой отозвалась Гао Жу Сюэ, нахмурившись. — Ладно, пошли дальше. Посмотрим, что нас ждёт в следующей комнате.
Дом для прощаний находился впритык к главному зданию. Когда они открыли дверь, их встретила комната, заполненная траурными одеждами. Прямо в центре стоял расписной гроб.
Он был красного цвета — с вырезанным из белой бумаги иероглифом «喜» (радость), приклеенным на крышку. По обе стороны стояли аккуратными рядами бумажные куклы.
На спинах у каждой было имя, а на лицах — тонкий, почти живой макияж. Когда дверь открылась, в тусклом свете казалось, будто их глаза вспыхнули… и все они молча уставились на гостей.
