Чэнь Гэ просмотрел время отправки всех сообщений. Каждое из них было отправлено ровно в полночь — в одно и то же время, день за днём. Деталь, казалось бы, незначительная, но в сочетании с рассказом Ван Ци она внезапно обрела пугающую значимость.

Если тело было замуровано в стене, то как оно вообще может слать сообщения?

Сверхъестественная активность? Если за этим стоит сильный призрак, то почему до сих пор живы те, кто был причастен к её смерти?

— Здесь что-то не сходится, — пробормотал Чэнь Гэ, снова прокручивая в голове всё, что ему удалось выяснить. Картина начинала складываться. — Человек, который отправляет эти сообщения, и есть тот, кто убил её. Более того — именно он устроил пожар в апартаментах несколько лет назад.

Он стоял посреди деревянного дома, и мысли обрушивались одна за другой.

— И, похоже, я знаю, кто он.

Каждый житель Пин Ань считал Ван Ци сумасшедшим. Хозяин дома то и дело выгонял его, едва завидев. Все избегали его, будто он был заразен. И всё же, в течение всего вечера Чэнь Гэ ни разу не видел Ван Ци внутри дома — только рядом с ним. Он не жил ни в одной из квартир, нигде не задерживался надолго.

Но если он не арендатор, тогда где он живёт?

Вспомнился разговор с хозяином. Тот с уверенностью заявил: поблизости нет ни гостиниц, ни съёмных квартир. Следовательно, Ван Ци не может снимать жильё где-то рядом.

Оставался лишь один вариант.

Этот деревянный дом. Единственное место неподалёку, где можно скрываться от посторонних глаз.

И если он действительно живёт здесь… многое становится на свои места.

Он был тем, кто каждый день бродил возле здания, словно ища кого-то — и тем, кто скрывался. Был ли он страдающим мужем… или убийцей, играющим роль вдовца?

Тот, кто так болезненно тоскует по умершей, но одновременно хранит её одежду, использует её телефон, чтобы отправлять себе послания от её имени — явно не в своем уме. Возможно, в нём живёт вторая личность, которая берёт верх по ночам.

Мысль была настолько ясной, что у парня перехватило дыхание.

«Я только недавно разговаривал с ним. Жалел его. Поделился своей историей.»

Чэнь Гэ сглотнул — в горле пересохло. От осознания этого открытия стало по-настоящему не по себе. Он ощущал себя участником чужого бреда, в который был втянут без права выбора.

«Если всё так и было, значит, этот телефон — улика. И важная. Он должен быть весь в его отпечатках.»

Парень взглянул на экран, и в этот момент сердце болезненно сжалось. Возможно, это было от усталости… возможно, от напряжения. А может — и не только.

На стекле отразилось лицо. Девушка. Не старше девятнадцати. В окровавленной школьной форме.

Он резко протер глаза. Поднёс экран ближе. Никого.

Но в следующую секунду по его шее скользнуло ледяное прикосновение — такое реальное, будто кто-то провёл пальцами по коже.

Чэнь подскочил и обернулся.

Воздух в деревянном доме стал холоднее — не так, как перед дождём, а будто кто-то медленно выжимал тепло из стен. Чэнь Гэ застыл, его сердце гулко ударилось в грудную клетку.

Дверь позади него была приоткрыта. Бесшумно, будто сама. А в двух метрах от него стоял Ван Ци. Глаза налились кровью, взгляд — пустой, неподвижный. В вытянутой руке он медленно поднимал топор.

Время замерло. Два человека смотрели друг на друга, не двигаясь ни на дюйм.

— Почти… — пробормотал Ван Ци. Его голос стал другим — низким, дрожащим, с надтреснутыми нотками безумия. Словно крышка, долго удерживавшая сумасшествие внутри, наконец слетела.

Чэнь Гэ не ответил, только крепче сжал рукоять молотка. Если бы не предупреждение призрака, сейчас его тело уже лежало бы на полу, а голова покатилась к стене.

— Жаль, — сказал Ван Ци и шагнул вперёд. Чэнь Гэ рефлекторно поднял молоток. — Расслабься. Ты ведь уже посмотрел в телефон?

Парень не знал, к чему клонит сумасшедший, но ослаблять бдительность не собирался.

— Подумай. Я же не врал тебе. — На лице Ван Ци проступило возбуждение. Исчезла и прежняя усталость — теперь он выглядел почти одержимым. — Когда ты только пришёл, я сказал: моя жена всё ещё в этом доме. И разве это была ложь?

Он аккуратно коснулся тупым концом топора сложенной одежды.

— Вот. Это её вещи. Я сам замуровал её в стене.

Тон стал прерывистым, срывающимся. Слова вытекали наружу с напряжением, будто он пытался удержаться на краю собственного безумия. Он резко разрезал ткань топором — пополам, наискось, будто пытался разорвать не одежду, а саму память.

— Это она ошиблась, не я! Она хотела уйти. Что мне оставалось? Я просто… просто хотел, чтобы она осталась со мной.

Он загородил выход, слегка покачивая топором в руке. Глаза снова опустились на порванную ткань, и он, почти шепча, произнёс:

— Я не хотел… ты ведь понимаешь, да? Я не хотел этого.

Но Чэнь Гэ не собирался проявлять к нему сочувствие. Он видел достаточно, чтобы сделать один-единственный вывод: Ван Ци убивал — и уже не единожды. Поэтому он не ослабил на молотке хватку. Другой же рукой парень незаметно убрал в карман телефон убитой женщины.

Он не отвечал. Он только смотрел, выискивая глазами любую лазейку, любое слабое место — способ вырваться из этой комнаты живым.

— Все меня ненавидят… Все. — Голос Ван Ци становился всё глуше, надтреснутым. — Они это не говорят, но я знаю. Я чувствую…

Он говорил сам с собой, как будто Чэнь Гэ уже перестал существовать. Погружённый в свой монолог, он кружил по комнате, шаг за шагом, словно по кругу. Всё происходящее напоминало замкнутую петлю — лабиринт мыслей, из которого он никак не мог найти выхода.

И пока он бормотал, Чэнь Гэ начал двигаться. Медленно, почти незаметно — сдвигаясь в сторону, стараясь не привлечь внимания. Он перебирал в голове возможные варианты: как отвлечь, что использовать, чем бросить, где спрятаться. Но каждый сценарий разбивался об одно — тесное пространство дома, не оставлявшее ни укрытий, ни шансов.

Голос Ван Ци становился всё пронзительнее — слишком высокий, надломленный, на грани истерики. Это был верный признак: человек вот-вот сорвётся.

Чем дольше Чэнь Гэ оставался в этой комнате, тем явственнее ощущалась опасность. Дальше тянуть было нельзя. Он прекратил обдумывать план, отключил разум — и позволил телу действовать. Каждая мышца сжалась, будто пружина.

Топор в руке Ван Ци дёрнулся — резко, как вспышка молнии. Он уже кричал, как человек, потерявший связь с реальностью. И в эту долю секунды Чэнь Гэ рванулся вперёд. Он не раздумывал. Просто со всего разбега врезался в маньяка плечом.

Не стоит недооценивать загнанного в угол кролика. Возможно, это было самое безрассудное, но и самое смелое решение, которое Чэнь принял за всю свою жизнь. Он столкнулся с убийцей — и повёл себя ещё более опрометчиво, чем сам убийца.

Слабое освещение и паника слегка замедлили реакцию Ван Ци. Он не успел увернуться, когда молоток в руке Чэнь Гэ описал дугу и с глухим хрустом врезался в его череп.

Бам!

Удар был тяжёлым — не только по цели, но и по руке. Что-то тёплое, липкое расплескалось по пальцам, но Чэнь Гэ не позволил себе ни секунды замешательства. Вторым ударом он с размаху всадил молоток в живот мужчины. Тот согнулся, задыхаясь, и тогда Чэнь Гэ вырвался из комнаты.

Он мчался, сломя голову, прямо в лес. На этот раз, в отличие от предыдущих попыток, ему удалось уловить верное направление. Деревья становились реже, почва — ровнее. Но парень не замедлялся. Позади слышался сухой треск ломающихся веток и неровно мерцал свет — преследователь шёл по пятам.

Чэнь  не смел оглядываться, не позволял себе остановиться даже на миг. Сердце колотилось в горле. Лишь когда сквозь деревья показалась цементная дорога, звук сзади начал стихать.

— Ушли… они уже ушли, — выдохнул он, вспомнив про группу жильцов.

Парень  прошёл ещё сотню метров по пустой дороге, прежде чем где-то вдали раздался вой сирены. Из-за поворота показались фары машин.

— Эй! — он запрыгал посреди дороги. — Это я звонил! Я поймал убийцу!