Глава 64: Поворот судьбы или что-то в этом роде…

…

Встреча с аристократическими семьями — дело императоров всех эпох, но число императоров, которые действительно подчинили их себе, ограничено горсткой. Чэнь Си не верит, что незрелый Лю Бэй способен подчинить их себе. Даже путешественник во времени, обладающий даром предвидения, позволяющим избегать опасностей и выходить за пределы своего времени, вряд ли смог бы это сделать. В конце концов, прямое столкновение с аристократическими семьями в наше время противоречит инстинкту путешественника во времени избегать опасностей и искать удачи.

Имея обе руки на руках, Су Шуан и Чжан Шипин были бы в лучшем положении, если бы смогли вытеснить семью Чжэнь из бизнеса и объяснить им разницу между принцами и аристократическими семьями. Вежливых извинений было бы достаточно, чтобы спасти репутацию Лю Бэя и предотвратить дальнейшее кипение гнева.

Если семья Чжэнь действительно обладала влиянием, Чэнь Си не оставалось бы другого выбора, кроме как лично взять ситуацию под свой контроль. Будь то торговые репрессии, дерзкое нападение с целью уничтожения высших эшелонов семьи Чжэнь или достойные похороны, Чэнь Си мог гарантировать, что даже если Чжэнь Ми действительно обладала красотой феникса, она, скорее всего, станет чьей-то игрушкой.

Юань Шао в лучшем случае смутился бы и не стал бы открыто воевать с Лю Бэем. «Цзычуань, сколько у тебя денег? С тех пор, как ты вошёл в Фэнгао, ты вкладывал туда деньги и зерно, но до сих пор не получил никакой отдачи. И всё же ты всё ещё держишься. Неужели у нас столько денег?» Цзянь Юн снова заметил привычное оцепенение Чэнь Си. С приближением осеннего урожая он наконец не смог сдержать любопытства и спросил. Даже Чжао Юнь, стоявший рядом, с любопытством посмотрел на Цзянь Юна.

Все в городе Фэнгао были глубоко заинтересованы этим вопросом. «Да, денег много, и они постоянно растут. В чём дело?» Чэнь Си зевнул. «Господин Сюаньдэ, не стойте снаружи. Заходите, если хотите послушать. Думаю, всем это очень интересно».

«Ха-ха-ха», — рассмеялся Лю Бэй, изо всех сил пытаясь скрыть смущение. Однако, видя, что Чэнь Си совсем замкнулся в себе и не обращает на него внимания, он перестал смеяться.

«Да, многие теперь считают тебя, Чэнь Цзычуань, щедрым мальчиком с несметным богатством», — усмехнулся Лю Бэй. Даже если другие не знали, он точно не знал. Чэнь Си просто сидел здесь каждый день, пил чай и размышлял. Он не привозил откуда-то возы денег каждый день, как гласили слухи. Но он заботился о том, чтобы все жили и работали в мире и довольстве. «Это всё, что у меня есть».

Чэнь Си небрежно развязал парчовый мешочек на поясе и со звоном бросил его на стол. Этот мешочек сшила ему Чэнь Лань после его прибытия в Фэнгао. Что касается изящного мешочка, висящего слева, его сделала его жена, Фань Цзянь.

«Что ты имеешь в виду, Цзычуань?»

— недоуменно спросил Лю Бэй, садясь и глядя на мешочек с деньгами, который Чэнь Си бросил на стол.

«Я имею в виду, что не вложил ни медяка в Фэнгао.

Кажущееся несметное богатство Фэнгао на самом деле не существует», — серьёзно ответил Чэнь Си, садясь. «Конечно, беженцы, которых мы приняли, постоянно создают стоимость, поэтому кажется, что я постоянно инвестирую, но на самом деле у меня нет денег для инвестиций».

Лю Бэй был в замешательстве. Взгляд Цзянь Юна остекленел, а Чжао Юнь почесал затылок. «Ладно, скажем проще. Видите ли, я плачу им зарплату каждый день, верно? Это немного, но со временем накопилось больше десяти миллионов юаней.

Но вы не учли, что трачу деньги не только я, но и те, кто их зарабатывает. В конце концов, если платить им зарплату, им не нужно кормить их обедом», — безразлично сказал Чэнь Си, выглядя крайне подавленным.

Все они выглядели растерянными, всё ещё сбитые с толку.

«Я попросил кого-то открыть несколько магазинов паровых булочек», — сказал Чэнь Си, зевая. Чэнь Си пришлось заняться этим, потому что он терпеть не мог паровые булочки из пресного теста.

Он много раз терпел неудачи, но после первого успеха дела пошли гораздо лучше.

По сравнению с паровыми булочками из пресного теста это был очень прибыльный бизнес.

По крайней мере, паровые булочки из дрожжевого теста были вкусными и легко усваивались. И никто не знал, что для большой булочки весом в два ляна (примерно 200 граммов) нужно не больше полутора лянов (примерно 150 граммов) муки, поэтому дела шли в гору…

Более того, Чэнь Си обеспечивал своих сотрудников обедами, так что их хватало лишь на то, чтобы наесться, но не на то, чтобы наесться досыта. Пресные булочки были сытными, а пшенной каши едва хватало, чтобы насытиться. По сравнению с закусочной с паровыми булочками, количество людей, обедавших за официальным обедом, сократилось вдвое. Еда была той же самой, но раньше, когда не было выбора, официальный обед был довольно вкусным. Теперь, когда появился выбор, зачем кому-то есть те же твёрдые пресные булочки, что и чиновник в закусочной с паровыми булочками?

Они даже подавали небольшую порцию солёных огурцов. Что ж, дела закусочной с паровыми булочками Чэнь Си шли в гору.

Через некоторое время правительство, похоже, осознало, что всё меньше и меньше людей остаются обедать. Итак, правительство договорилось с магазином паровых булочек. Правительство выдало работающим беженцам расписки, и они могли использовать их для похода в магазин паровых булочек за паровыми булочками. Поскольку они получали больше за меньшие деньги, булочки были относительно дешевле. Беженцы были благодарны, и правительство избавилось от необходимости готовить обед.

Все были счастливы. После этого Чэнь Си перевел всех безработных поваров, которые раньше готовили обеды, в магазины паровых булочек. Все были счастливы, так как большая часть государственных расходов была устранена. У вновь прибывших беженцев не было банкнот, только медные монеты. Они ели паровые булочки вместе с остальными, но обнаружили, что тратят в месяц на десятки монет больше, чем другие. Они сразу же стали недовольны и яростно потребовали обменять медные монеты на банкноты. Что ж, это решило проблему с деньгами…

Через некоторое время Чэнь Си заметил, что число беженцев, похоже, растет, а деньги на исходе. Тогда один из беженцев сообразил, что даже имея банкноты, они могут купить паровые булочки в лавке, где продаются паровые булочки, вместо того, чтобы тратить столько же, а то и больше, на твёрдые, размороженные паровые булочки дома…

Этот секрет тихо распространился, и зарплата стала ещё меньше. Ежедневным ритуалом Чэнь Си было многократно ставить свою печать на только что созданную им белую бумагу, а затем Чжао Юнь разрезал её на десять аккуратных полосок. Чжао Юнь был в этом деле невероятно искусен.

Более тысячи листов бумаги были разложены на столе, и одним взмахом меча он закончил, не повредив поверхность. Использовать бумагу, этот революционный документ, в качестве универсальной валюты после её выпуска было немыслимо. Это не имело значения, поскольку никто не мог её подделать.

Даже если бы кто-то это сделал, ему всё равно потребовалась бы печать Чэнь Си. Похоже, что во времена династии Хань подделка печати без разрешения каралась уничтожением трёх поколений клана? Или, возможно, даже девять поколений одного клана.

Подделка была хуже, чем подделывание мелких монет, как это делал Дун Чжо. По крайней мере, никому не было бы дела, разве что люди под его властью немного пострадают. К тому же, бумага была вполне приемлемой валютой.

Чэнь Си изначально планировал вырезать слова «две паровые булочки» на дереве. Он понял, что для длинного и узкого куска дерева потребуется слишком много штампов. Поэтому он решил не усложнять и использовать печать Лю Бэя, генерала Ань Дуна, которую было проще отштамповать.

В конце концов, она была достаточно большой. Учитывая, что стандартная цена одной тонкой полоски равнялась двум паровым булочкам, Чэнь Си объяснил, что ему нужно платить лишь небольшое жалованье каждый месяц, а на остальное этого листка бумаги будет достаточно.

Небольшая зарплата – это всё равно деньги, но что могли сделать пятьсот тысяч человек? Бандиты и горные разбойники были низведены до положения беженцев, как и Жёлтые повязки у горы Тайшань в Цинчжоу. Короче говоря, число беженцев продолжало расти. Позже беженцы стали гражданами Тайшаня, и Тайшань, казалось, процветал.

Поэтому Чэнь Си открыл несколько лавок, торгующих товарами первой необходимости. В конце концов, весь уезд Тайшаня находился под его властью, а разбойники были его разбойниками. Он мог делать всё, что ему заблагорассудится.

Таким образом, большую часть выпущенных им медных монет можно было вернуть и перепечатать.

Преимуществом лавок, открытых Чэнь Си, было то, что они разрешали выдавать долговые расписки…

Это правило исключало более 99% торговцев. Принимать обычную валюту, которую нельзя было использовать за пределами Тайшаня, означало навлекать на себя смерть. Разве не было бы катастрофой хранить её в Тайшане, чтобы обменять на паровые булочки? Разве не получится съесть всё? Честно говоря, если торговец соглашался принимать долговые расписки, Чэнь Си внимательно изучал его репутацию. Например, добросовестных торговцев, таких как семья Ми, Чэнь Си был готов обменять на зерно. Для таких торговцев, как семья Чжэнь, которые разозлили Лю Бэя, Чэнь Си не прочь был бы выдать целый склад долговых расписок.

Будучи человеком, печатающим деньги, он совершенно не чувствовал давления. Поэтому быстрое расширение семьи Чжэнь было признаком самоанализа.

Чэнь Си подробно объяснил свои действия, но Лю Бэй и остальные оставались в полном недоумении. Видя, как Чэнь Си прислонился к его голове, он наконец не смог удержаться и перебил их.

«Стой!

Хотя Цзычуань не понимает, что ты говоришь, на практике ты действительно впечатляешь», — растерянно сказал Лю Бэй.

«Конечно, никто не понимает. Похоже, нам нужно найти эксперта по внутренним делам с IQ выше 90. Сейчас становится слишком одиноко». Чэнь Си подпер голову, выражение его лица было как у одинокого эксперта. «Почему Цзычуань всегда такой усталый?

Он всегда выглядит сонным». Лю Бэй сменил тему. Он чувствовал, что постоянное прослушивание небесной книги – это уже перебор. Каким бы ни был метод Чэнь Си, пока шло строительство, всё остальное, казалось, не имело значения.

«Весенняя сонливость, осенняя усталость, летняя сонливость, зимнее лёжа в постели. Я сейчас испытываю осеннюю усталость», – устало сказал Чэнь Си.

«Но, господин Сюаньдэ, не волнуйтесь. Государственные дела не станут серьёзной проблемой».

С этими словами Чэнь Си слегка поёрзал, пытаясь устроиться поудобнее. Обратной стороной безделья было то, что легко заснуть.

Лю Бэй, Цзянь Юн и Чжао Юнь с покорностью посмотрели на Чэнь Си. Это оправдание?

Ты весь год был сонным. Ты свинья. Ты ешь и спишь, спишь и ешь. Интересно, как ты научился всем этим навыкам. Неужели существует такое божество, как сон? «Докладывай!» Как только все затихли, с громким рёвом вбежал гонец, мгновенно разбудив Чэнь Си. Чжао Юнь и Лю Бэй, два воина с острым зрением, отчётливо увидели тонкий слой пота на теле Чэнь Си.

Они догадались, что тот, должно быть, очнулся от шока.

Чэнь Си серьёзно посмотрел на гонца внизу. Его с трудом обретённая сонливость полностью исчезла. Он смертельно перепугался и мысленно вздохнул: «Я больше не могу спать в канцелярии.

Слишком страшно».

«Хотите что-нибудь сообщить?» — спокойно спросил Чэнь Си.

«Сюйчжоу Ми Цзычжун и Линьхуай Лу Цзыцзин приезжают вместе», — громко ответил гонец.

«Хм?»

Чэнь Си был ошеломлён, но затем его цвет лица вернулся к норме, и он был вне себя от радости. «Господин Сюаньдэ, к вам прибудут великое богатство и великая мудрость».

(Конец этой главы)

)