Скорость Эмбер очень высока.

Это скорость, которую даже динамическое зрение легендарного сильного едва ли может уловить.

Это вспышка, пересекающая границу между тенью и реальностью. Гавейн и Виктория услышали только свист ветра в ушах, и стыд определенного союза превратился в быструю черную вспышку. В следующий момент Виктория почувствовала, как на ее бедре висит тяжелый предмет, и услышала голос: «Понаблюдай еще раз!!»

Голова Гавейна стала большой, как ведро. Несмотря на то, что за эти годы он видел много странных операций Эмбер, в этот раз он, очевидно, немного ошеломлен. Он шагнул вперед, схватил этого парня за ремень и заставил ее поднять его: «Ладно, хватит позориться — Мордэр, что случилось?»

В этот момент Виктория наконец отреагировала. Герцогиня Севера, которая всегда была спокойна и собрана и могла сохранять спокойствие в любой ситуации, расширила глаза, как будто впервые в жизни испугалась. Она даже немного растерялась и отступила на полшага только после того, как Гавейн унес Эмбер… Так что в каком-то смысле скользящее коленопреклонение Эмбер было весьма полезным. В конце концов, даже легендарный силач не мог ожидать, что это произойдет, и мысли герцогини были прерваны.

«Я… я в порядке», — наконец моргнул Мордэр в это время, как будто внезапно проснулся от короткого, но захватывающего сна. Он все еще был немного сбит с толку, и его взгляд скользнул по фигурам в хижине, и, наконец, его взгляд упал на Гавейна, «Я просто… как будто что-то увидел… Нет, не увидел, а почувствовал…»

«Что ты почувствовал?» Гавейн быстро опустил Эмбер на землю и спросил с чрезвычайно серьезным выражением лица.

После того, как Эмбер приземлилась, она встряхнулась всем телом. Сначала она посмотрела на Модила, затем на Гавейна и Викторию, у которых были серьезные выражения лиц. Казалось, она решила, что великий искатель приключений действительно в порядке, поэтому она тайно вздохнула с облегчением, а затем отступила в угол, чтобы попытаться уменьшить свое присутствие, держа уши открытыми, чтобы обращать внимание на изменения в ситуации. Модил, как вовлеченное лицо, казалось, вообще не замечал всего этого. Он просто мягко покачал головой, как будто рассеивая определенные вещи в своем уме, медленно говоря: «В том направлении… то, что я ищу, находится в том направлении. Я помню, что я был в том месте! Я также видел там дыру. Никто не знает эту дыру. Это плохо. Там есть дыра… Есть еще одно место. Я также пошел к другому «входу»… Они связаны вместе…» Глаза Модила постепенно становились спутанными, а его слова были бессвязными. Но как раз когда Гавейн и Виктория не могли не захотеть помочь, старый волшебник внезапно остановился, сильно покачал головой, и его глаза постепенно прояснились.

«Ты в порядке?» Виктория увидела, что старый предок выздоровел, и тут же подсознательно спросила: «Ты просто…»

«Я в порядке, не волнуйся», — кивнул старый волшебник, а затем задумался. Казалось, он понемногу разбирался в том, что с ним только что произошло, и медленно заговорил через несколько секунд: «Я просто почувствовал, что несколько слоев разных сознаний одновременно всплыли на «поверхность». Все эти сознания были мной, воспоминаниями о разных периодах и разных состояниях… Мой разум был полон моего собственного голоса и вещей, которые я видела раньше. Богиня магии, я никогда не слышала о таком…»

«Воспоминания о разных периодах и разных состояниях одновременно занимают разум?» Виктория была ошеломлена. Как волшебник, она первой заметила это необычное явление: «Ты имеешь в виду, что твоя память восстановилась?!»

«Нет, это далеко не так, но я думаю, что лечение мисс Эмбер, должно быть, имело определенный эффект… Я чувствую, что что-то, что было когда-то утрачено, немного вернулось», — Модир потер лоб, его тон был тихим и медленным, «Что я только что сказал?»

Он посмотрел на Гавейна, и в этот момент он, казалось, заметил необычно серьезное выражение лица последнего.

Гавайн не сразу ответил на слова Модила. Он просто посмотрел в сторону, куда смотрел старый волшебник. После нескольких секунд молчания он прошептал: «Ты сказал, что то, что ты ищешь, находится в том направлении, и ты упомянул, что где-то есть «дыра».

«То, что я ищу…» — тихо повторил Модил, как будто он действительно полностью забыл, что только что сказал. Он также посмотрел в направлении взгляда Гавейна, но в том направлении он мог видеть только стену хижины и вентиляционное отверстие, встроенное в стену. «Это направление… где?»

«Башня Против Прилива». Гавейн тихо сказал.

«Похоже, наконец, все движется в этом направлении», — Эмбер посмотрела на Гавейна, затем на Модир, которая вернулась в нормальное состояние, ее острые уши шевельнулись, и она прошептала: «Похоже, нам придется уйти пораньше».

…

Под звездным светом полярной ночи щит, покрывающий город, блокировал холодный ветер из глубин пустоши. Эта простая защита была, очевидно, не так хороша, как теплый и удобный экологический купол, который когда-то был как весна круглый год, но в этой холодной стране, где все было в руинах, барьер, который мог бы удержать ветер и дождь, уже был редкой и стабильной гарантией — внутри щита свет магической кристальной лампы рассеивал тьму в городе, и площадь на краю поселения казалась немного оживленной.

На площади играло с десяток птенцов дракона. Под ярким светом фонарных столбов некоторые из этих недавно вылупившихся малышей практиковались в полете, некоторые бегали и играли на земле, а некоторые использовали свое нежное дыхание, чтобы стрелять в небо различными световыми пулями и пламенем. Эти невежественные детеныши не понимали, что означает «слава прошлого», и не осознавали, насколько глубоким и особенным был смысл этого города, восставшего из руин. Они принимали все, что видели, как должное и высвобождали свою бесконечную энергию в этом детстве, которое принадлежало им, а также учились различным навыкам, необходимым для выживания на этой земле.

Стражи стояли на краю площади, наблюдая за игрой детенышей.

«Они очень легко адаптируются здесь», — Мелита перевела взгляд с площади на подругу, стоящую рядом с ней. «Я беспокоилась, что они испугаются незнакомой обстановки и такого количества себе подобных».

«Эти два малыша, возможно, более приспособлены, чем мы», — сказала Норетта с улыбкой. «В конце концов, они родились и выросли в такую эпоху, и у них есть совершенно особенная «приемная мать», которая их обучает».

Мелита мягко кивнула, и сбоку послышался звук шагов. Она услышала смутно знакомый голос: «Привет… Я тебя раньше не видела?»

Мелита с некоторым удивлением посмотрела в сторону голоса и увидела невысокую фигурку с длинными рыжими волосами, стоящую неподалеку от нее. Это был молодой красный дракон. Мелита сначала не помнила, где она видела это лицо, но вскоре в ее сознании возникло соответствующее впечатление — она вспомнила, что это был механик, который помог ей удалить сломанный имплант, когда она впервые приехала в лагерь-убежище.

«Привет, я тебя помню, ты механик, мы уже встречались — ты помог мне удалить сломанный имплант», — засмеялась Мелита и поприветствовала молодого красного дракона, «Извини, я просто забыл…»

«Я только что не был уверен», — тоже засмеялся молодой механик. В этот сложный период, несомненно, приятно снова увидеть перед собой знакомое лицо. «Такое чувство, что я давно тебя не видел. Что ты здесь делаешь?»

«Сейчас я большую часть времени нахожусь на заданиях на континенте Лорен. А сейчас я вернулась, чтобы отчитаться о своей работе», — небрежно сказала Мелита, «Кстати, приведи молодых драконов, чтобы они познакомились с их родным городом — они вылупились на континенте Лорен».

«Континент Лорен… Ты и вправду убежал так далеко?» Механик красного дракона сначала удивленно открыл глаза, а затем заметил двух странных маленьких ребят, появившихся на площади. Она, казалось, немного удивилась: «Ты усыновила дракончика? И двух?»

«Я переняла его у своих друзей», — улыбнулась Мелита и указала на Норетту, которая стояла рядом с ней с улыбкой. «А ты? Ты тоже присматриваешь за своим дракончиком? Ты все еще механик?»

«…Я больше не механик», — тихо сказал молодой красный дракон, а затем его взгляд обратился в сторону площади. «Я не заявлял права на свои собственные драконьи яйца, но я заботился о дракончиках здесь — заботился обо всех маленьких ребятах, играющих на этой площади».

«Ты больше не механик?» Мелита, казалось, немного удивилась: «Почему? Разве ты не говорил, что это наследие твоего деда?» «Мои внутренние органы выдержали ответную реакцию усилителя, но моя нервная система не полностью пережила это», молодой красный дракон покачал головой и поднял руки с сожалеющим тоном. Под комбинированным освещением звездного света и кристального света Мелита ясно увидела легкую дрожь кончиков пальцев другого. «Теперь большую часть работ по техническому обслуживанию механизмов приходится выполнять вручную, но мои руки больше не могут делать такие тонкие вещи, как в человеческой, так и в драконьей форме. К счастью, нынешняя ситуация намного лучше, чем раньше, и потеря механика не оказывает большого влияния на весь город». «… Извините». «За что ты должен извиняться?» Молодой красный дракон с улыбкой сказал: «На самом деле, теперь все хорошо. Я отвечаю за заботу о драконятах для тех драконов, которые отправляются на задания. Играть с этими малышами весело, и я все еще могу работать со своими любимыми механическими устройствами — помогать в отделе переработки или что-то в этом роде. Я просто больше не могу быть профессиональным механиком».

Мелита, Норетта и молодой красный дракон стояли вместе на краю площади, наблюдая за теми дракончиками, которые, казалось, всегда были энергичны и выплескивали свой энтузиазм на площадь. Похоже, дракончики узнали двух новых малышей. Они играли вместе и боролись за большое, пятнистое и поврежденное металлическое кольцо. Кольцо столкнулось и покатилось по земле, издавая хрустящий звук. Под светом на поверхности кольца время от времени мелькали несколько сильно стертых букв.

Мелита не могла ясно видеть и могла различить только слова вроде «Арена» и «Чемпион».

«Это самая популярная здесь игрушка», — сказал молодой красный дракон сбоку. «Я не знаю, откуда малыши ее откопали — похоже, что это что-то из Экстремальной Арены. Я не знакома с этим, и тогда меня не интересовала арена».

Норетта посмотрела на детенышей, играющих на площади, и вдруг прошептала: «Молодые драконы действительно беззаботны».

«Конечно, о чем им беспокоиться? Этот мир по-прежнему так прекрасен для них», — рассмеялась молодая красная драконица, она посмотрела на сцену в зале, ее голос смягчился, «Я слышала, как Карадор называл этих молодых драконов «поколением пост-Талронда», что означает драконов, родившихся после окончания войны в Талронде. По сравнению с нами, выжившими в пустоши, эти молодые драконы будут смотреть на мир, в котором они живут, с совершенно другой точки зрения. Этот мир — Омега, имплантаты, усилители, огромные города и фабрики, все это для них неосязаемая история, и то, что они могут потрогать, — это этот континент, который пережил войну, и огромный «альянс» за пределами континента… «Они родились на этой выжженной земле и вырастут на этой выжженной земле. В их жизни нет имплантатов и усилителей, и они никогда не понимали, что такое система Омега. Они не будут скучать по славе и удобным технологиям прошлого, не будут испытывать лишнего страха и бремени за будущее — в отличие от нас, даже самые сильные личности среди нас будут чувствовать грусть, глядя на красную зону и черную зону, и не смогут не вспомнить некоторые вещи, увидев вещи на свалке, но эти молодые драконы… Вы заметили их глаза?

У них есть только любопытство и ожидания будущего.

«Оратор Андар сказал, что нам сейчас нужны эти глаза, которые смотрят вперед в будущее, и эти глаза сами по себе являются будущим. «Итак, мне нравится оставаться с этими молодыми драконами — они дают мне ощущение, что мое существование имеет смысл, я охраняю будущее, которого стоит ждать, и по сравнению с этим повреждение нервной системы — просто пустяк.

«Поколение без багажа…» — тихо сказала Мелита, — «Норетта и я не думали так много, когда копали драконьи яйца в руинах инкубатора».

В этот момент со стороны площади вылетели две фигуры, сопровождаемые веселым криком «Гаох». Мелита и Норетта с легкостью протянули руки и остановили двух драконьих птенцов, летящих в воздухе, с силой, которой обычные люди не могли достичь. Они положили малышей на землю и потерли руками гладкую чешую около их голов. Два драконьих птенца уютно замурлыкали, потираясь головами о бедра Мелиты и Норетты и уютно прищурив глаза. «Вы наконец закончили играть?»

Норетта не могла сдержать смеха, «Кажется, вы встретили много новых друзей».

«Гаох!

!

«Стрекозы радостно кричали, энергично хлопая крыльями и шеями. В то же время некоторые чешуйки около их шей и спин постепенно испускали яркий синий свет. Когда стрекозы покачивались, свет и звездное небо сияли вместе. «Это…» Молодой красный дракон сбоку с изумлением смотрел на странное явление, которое появилось на двух стрекозах одновременно. Она, очевидно, никогда не видела подобной сцены. «Что это на них?» «Это влияние темно-синей магии», — небрежно сказала Мелита, поглаживая голову малыша. «Похоже, что небольшое количество драконьих яиц подвергается воздействию темно-синей паутины и рождается с такой особой магической меткой — разве вы не видите ее здесь?

Я слышала, что небольшое количество стрекоз, рождённых в Талронде, похоже, имеют похожие явления.

» «След, оставленный темно-синей магией?

«Молодой красный дракон удивленно произнес, а затем задумался: «Это… Кажется, я слышал об этом, но не видел собственными глазами. Такого нет среди молодых драконов, о которых я забочусь…»

В этот момент два молодых дракона, которые терлись о Мелиту и Норетту, внезапно вытянули шеи и пристально посмотрели в определенном направлении в ночном небе. Магический свет позади них мгновенно стал в несколько раз ярче, чем прежде, и даже испустил слабое тепло. Мелита и Норетта некоторое время не реагировали на произошедшее и слышали, как два молодых дракона тревожно кричали один за другим: «Гаох!

!

Гаох!

!»