Следует признать, что в большинстве спорных тем «у меня есть опыт» всегда убедительнее, чем «я не думаю, что это возможно», особенно когда этот опыт не может быть повторен другими, его убедительность увеличивается в стократ — когда Эния произнесла слова «я умерла», сцена мгновенно затихла, не говоря уже об остальной части истории, выражения лиц Амоена и Мирмины стали напряженными, и только Гавейн имел право голоса, в конце концов, он умер — но он никогда не был богом…

Полагаю, этот опыт выполнения приседаний в гробу не то, что есть у Энии. Неловкое молчание длилось почти полминуты, прежде чем Мирмина наконец нерешительно нарушила тишину: «Это… Твое заявление действительно очень убедительно, но теперь ты…» Бывшая богиня магии долго размышляла и наконец разобрала свои слова: «Разве ты не жива снова сейчас… Поскольку ты воскресла из мертвых, то наше беспокойство о возвращении Бога Войны также…» «Именно потому, что моя человечность вернулась, я знаю, что такое смерть божественности», — прервала Мирмина, прежде чем она закончила говорить, «Мое «возвращение» является результатом предварительно сохраненной конденсации человечности, и только человеческая часть может вернуться. Теперь я не столько бывший дракон Воскрешение богов на самом деле является всего лишь резервной копией личности Бога-Дракона. Бог Войны, который был совершенно безумен до своего прибытия и был убит прямо на поле битвы, не мог и не имел возможности сделать такие приготовления. Его падение сопровождалось уничтожением как человечности, так и божественности. Трудно полагаться на так называемое «оживление царства Божьего», чтобы добиться его возвращения». В этот момент она на мгновение замерла, ее глаза медленно скользнули по Гавейну, Амоену и Мирмине, и сказала крайне серьезный тон: «Боги мира действительно продолжат возрождаться и возвращаться. Пока в мыслях смертных есть факторы, которые склонны слепо почитать и поклоняться неизвестному, у богов будет почва для постоянного рождения. Я лично был свидетелем поколений богов войны, Боги смерти и стихий постоянно возрождаются, но для этого возрождения требуется история цивилизации, а тысяч лет далеко недостаточно — переформирование мысли не так просто».

Амоен задумался и через несколько секунд не смог не спросить: «Ты в этом уверен?»

«Я уверен», — кивнула Эния с торжественным выражением лица, — «Я видел, как они умирали».

Амоен, Мирмина и Гавейн: «…»

«…Ты сказал две самые убедительные фразы в мире», — Гавейн не мог не прижать лоб, с беспомощным выражением лица. «Ты умер и ты видел, как они умирали… Хорошо, я признаю, что ты прав».

«Поскольку ты так сказал, у меня больше нет мнений», — также Амоен Наконец, он очнулся от шока и медленно кивнул, сказав: «Но это дело все еще требует осторожности. В конце концов, ты исследуешь царство Божье. Даже если все признаки теперь показывают, что смертные стали «иммунными» к божественности Бога Войны, мы не можем быть уверены, будут ли другие опасности, кроме божественного загрязнения, в царстве Божьем, которое постепенно рушится…» «Конечно, я знаю это», — мягко кивнул Гавейн, — «Все, кто участвует в этом плане, знают это, и мы будем полностью готовы — по крайней мере, все, что мы можем подготовить». Эния посмотрела на Гавейна, затем на двух бывших богов, сидевших слева и справа от нее, и ее взгляд наконец упал на Мирмину: «Мирмина, ты…»

«Я знаю, я могу помочь», — кивнула Мирмина, прежде чем Эния закончила говорить, и перевела взгляд на Гавейна, «Возьми меня с собой, когда отправишься».

Глаза Гавейна мгновенно расширились, что явно превзошло его ожидания: «Ты имеешь в виду… ты хочешь исследовать королевство Бога Войны вместе с нами? !» «Что еще я могу сделать?» Мирмина беспомощно развела руками: «Старший рядом со мной теперь не может двигаться, а «коллега» напротив меня теперь парализован.

Есть только один бог, который может выйти, чтобы что-то сделать. Кто еще это может быть, как не я?

Исследование царства Бога Войны — чрезвычайно опасное дело.

Помимо полной подготовки, вам также необходим опыт о Царстве Божьем и пара глаз, которые могут всесторонне наблюдать за Царством Божьим. Я все еще могу помочь в этом отношении».

Слова Мирмины были ясны и логичны, но Гавейн все еще был немного не уверен: «То, что вы сказали, имеет смысл, но действительно ли это нормально? Насколько я знаю, между богами существует разрыв в мыслях.

Из-за сильной тенденции мысли боги в разных полях подобны колебаниям сигнала разной частоты. После контакта друг с другом неизбежно произойдет «загрязнение сигнала».

Если такая магическая богиня, как вы, вступит в Царство Бога Войны, разве это не…»

«Это своего рода загрязнение существует, но предпосылкой для его возникновения является то, что связь между мыслью и богами все еще существует, и мысль и сами боги все еще действуют, — Мирмина мягко кивнула и сказала, — Живой бог эквивалентен проекции мыслей. Постоянные изменения смертных мыслей отражаются в различных действиях богов. Поэтому прямой контакт между двумя богами эквивалентен столкновению и вмешательству двух разных мыслей. Однако, если бог падет или связь с мыслями прервется, этот механизм «вмешательства», естественно, больше не будет существовать.

«Теперь, когда Бог Войны пал, его царство Бога давно перестало действовать, как затвердевший и постепенно рассеивающийся призрак. Этот призрак больше не имеет эха мыслей и утратил силу загрязнять других богов.

Когда я вступаю в него, это как тень, проходящая сквозь другую тень, и они все равно останутся изолированными друг от друга. Более того… — сказала Мирмина и вдруг улыбнулась: — Даже если не принимать во внимание фактор падения Бога Войны, я сейчас фактически эквивалентна «мертвому» богу. Может быть, не настолько «мертва», как мисс Эния, но при условии, что все смертные в мире знают о похоронах и предполагают, что богиня магии мертва, связь между мной и потоком мыслей настолько слаба, что почти полностью прервалась. Даже если в королевстве Бога Войны и осталась какая-то «активность», мне должно быть безопасно туда войти. «Слушая объяснения бывшей богини, Гавейн не мог не кивнуть слегка — хотя другая сторона поначалу и выступала против этого проекта, это было результатом чрезмерной осторожности и «божественного ПТСР». Теперь, когда решение принято, богиня, очевидно, также продемонстрировала менталитет полной поддержки. Однако, услышав последние слова Мирмины, его сердце внезапно тронулось и он осознал еще один момент: «Подожди, тогда, согласно тому, что ты сказала, ты, «мертвый» бог, действительно можешь относительно безопасно приближаться к царству других богов?»

Мирмина на мгновение остолбенела, очевидно, она не ожидала, что Гавейн внезапно подумает об этом. Она выглядела немного нерешительной, но в конце концов слегка кивнула: «Теоретически это правда… На самом деле, некоторое загрязнение все равно будет. В конце концов, связь между мной и мыслью не была полностью разорвана. В этом мире все еще есть несколько человек, которые твердо верят, что богиня магии вернется, но в целом я все еще могу уйти, сблизившись с другими богами…» Гавейн слушал и не мог не наклониться немного вперед, с большим любопытством и ожиданием на лице: «Тогда ты не можешь пойти к другим богам, чтобы проверить ситуацию?» Это все равно, что посетить другие царства Бога — так подумал Гавейн в своем сердце. Хотя эта метафора звучит слишком вульгарно, он считает ее довольно яркой. Неожиданно Мирмина тут же покачала головой: «Нет, тебя побьют». Гавейн: «……?

«

«Подумай об этом, все боги крепко связаны со своими должностями цепями мыслей, а их королевства — их клетки, и боги вообще не могут уйти, — Мирмина бросила взгляд на Гавейна, беспомощно объясняя свои тревоги, — и вот вдруг вылез необузданный тип, бегающий в своих клетках и бродящий по разным королевствам…»

«Понимаю, быть избитым действительно легко, — понял Гавейн, прежде чем собеседник закончил говорить, со странным выражением лица, — это немного похоже на то, как если бы ты разминал мышцы, бегал и прыгал перед парализованным человеком, легко заставить «жертву» мгновенно истекать кровью. «Нажми по полной…»

Амоен, сидевший рядом с ним, почему-то вдруг закрыл лоб и молча вздохнул.

Мирмина кивнула: «Это немного похоже, но более рискованно — в конце концов, те боги, которые все еще находятся на своих позициях, свободны в перемещении и чрезвычайно сильны в своих собственных королевствах, а люди, которые парализованы, не могут внезапно встать и избить людей…»

Амоен наконец не смог не поднять глаза и не уставился в глаза Мирмины. В то же время в воздухе внезапно возникла строка текста и появилась перед Мирминой: «Пользователь „High Speed Buck“ попросил вас о дуэли, пожалуйста, откажитесь/согласитесь».

Мирмина выбрала «Отклонить» без колебаний — ее мастерство явно было не в первый раз.

Выражение лица Амоена на мгновение стало немного подавленным, и он беспомощно посмотрел на Гавейна: «Неужели в этой нейронной сети нет места, которое администратор не мог бы контролировать?»

Гавейн посмотрел на Амоена, а затем на Мирмину и вдруг что-то понял в своем сердце. Он был шокирован некоторыми фактами, произошедшими без его ведома, а затем покачал головой с сожалением (и сочувствием): «К сожалению, вся нейронная сеть находится под наблюдением верхнего рассказчика и Имперского вычислительного центра. Несанкционированные атаки будут обязательно отсеяны…» Амоен вздохнул, но Мирмина показала на лице слегка самодовольное выражение. Она очень самодовольно подняла брови: «На самом деле, я только два дня назад нашла слепое пятно мониторинга в системе управления, но я вам точно не скажу…»

«Давайте вернемся к делу», Гавейн увидел, что тема необъяснимым образом ушла в другую сторону, и наконец не смог не напомнить этим отставным «богам» Сотрудникам, «я понимаю опасения госпожи Мирмины. Расследование ситуации в других царствах Бога действительно сопряжено с огромными рисками. Хотя проблемы с загрязнением нет, враждебность других богов — это большая проблема…» «Самая большая проблема в том, что их отношение не имеет ничего общего с их собственной волей», — выражение лица Мирмины наконец снова стало серьезным, и она слегка кивнула: «Из-за исключительности веры, за исключением богов, таких как «Три бога плодородия», которые были «связаны» вместе доктриной в начале своего рождения, все боги являются взаимоисключающими. Смертные считают верующих, которые отличаются от них, язычниками или Еретики, и боги должны считать других богов врагами, особенно в своих собственных королевствах. Такое исключение является звеном в самой «цепи» и не может контролироваться их собственной волей.

«Хотя я уже «падший бог» с точки зрения смертных, в глазах других богов я все еще богиня магии Мирмина.

Пока они не освободятся от своих оков, это познание будет твердо контролировать их действия». В этот момент она тихо вздохнула: «Между богами нет дружбы, общения или союза. Это самое большое препятствие перед нами. Если бы это было не так, я бы давно хотела связаться с другими богами, как посланник, чтобы они могли обменяться мнениями. Таким образом, возможно, я даже смогу создать «объединенный фронт божественной силы», сформировав организацию на стороне богов, которая будет действовать в соответствии с «советом божественной силы», чтобы сотрудничать с вашими смертными действиями по разъединению…» Сцена, описанная Мирминой, не позволила Гавейну не ассоциировать себя с ней. Он представлял себе, какая это будет захватывающая и восхитительная ситуация, но чем больше он представлял ее, тем больше он мог превратить ее только во вздох — фантазии, которым суждено быть нереализованными, обречены быть мечтами, и чем больше он думал об этом, тем больше это было бы сожалением.

Амоен не мог не посмотреть на Мирмину серьезно: «Я не ожидал, что у тебя будут такие… идеалы в будни, я думал…»

«Что думал?»

Мирмина взглянула на Амоена, «Ты думал, что я время от времени сбегаю в глубины Теневого Царства, бродил и осматривал границы этих царств Бога, рискуя нападать только потому, что я люблю бегать?»

«Я не это имел в виду… Забудь, я действительно неправильно тебя понял».

Слушая общение двух бывших богов, Гавейн не мог не почувствовать большего любопытства относительно того, как они уживаются во Дворе Неповиновения в будни, но сейчас было явно не время вникать в такие вещи. Он перевел взгляд на Мирмину: «Хотя идея, которую ты описала, кажется труднодостижимой, мы можем провести некоторые исследования.

Наши ученые проводили такого рода анализ естественных законов и использовали естественные законы.

Я расскажу экспертам Теократического совета о твоих идеях, может быть… это может дать им идею».

«Если они действительно смогут найти способ, то этот подвиг наверняка заставит богов восхищаться им», — сказала Мирмина. Мина сказала очень серьезно: «Хотя я все еще считаю, что это почти невыполнимая задача, ты, кажется, достиг многого из того, что изначально считалось невозможным в последние годы…»

Амоен тоже думал, и после долгого молчания он не мог не пробормотать: «Изоляция и исключение между богами… Это действительно сложная проблема для решения.

Я думаю, что каждый бог должен хотеть освободиться от нынешних цепей, как и мы, но даже если цель та же самая, боги не могут сформировать союз, не говоря уже о том, чтобы действовать сообща.

Неужели нет… «возможности» для богов договориться? Подобно железным опилкам, прочесываемым магнитным полем, он может заставить богов, которые изначально отталкиваются друг от друга, двигаться в одном направлении…»

Золотой дуб некоторое время молчал, и идея Амоена, казалось, звучала более причудливо, чем идея Мирмины, но Эния внезапно заговорила после минуты молчания: «Это не невозможно, боги действительно могут достичь соглашения, но тебе определенно не нравится эта «возможность»».

Три глаза упали на нее одновременно, и тогда Гавейн задумался о чем-то задумчивом.

Конечно, Эния дала Гавейну ответ, которого он ожидал: «Когда произойдет окончательное восстание — в это время боги достигнут консенсуса, и целью всех богов будет уничтожение всех смертных.

Эта высоко единая цель может даже заставить богов сшить их вместе и превратить в божественного сшитого монстра.

«У меня есть опыт в этом отношении.»

Гавейн закрыл лоб и вздохнул: «Я знал, что это так…»