Глубоко в нейронной сети рассказчика, в углу «Нового Города Мечты», созданного по мотивам имперской столицы Сесил, из центра площади возвышается высокий дуб. Под великолепным навесом дует ветерок и приятно и слабо звенит ветер. Под гигантским деревом раскинулись бледно-золотистые листья. Солнечный свет пробивается сквозь редкие просветы на краях ветвей и листьев, оставляя пестрые следы света и тьмы, словно полдень, прорезанный светом и тенью.

Площадь была пуста и тиха, с небольшим количеством пешеходов.

Жители этого города, казалось, не замечали такой тихий пейзаж в углу города. Прямо под дубом на земле, покрытой опавшими листьями, стоял небольшой квадратный столик. За столом сидели двое из немногих «завсегдатаев» этой площади — одна была старой «эльфийкой» с седыми волосами и добрым лицом, а другая — «человеческой» дамой в элегантном и торжественном черном придворном платье, с красивым лицом и загадочным темпераментом.

Перед двумя богами шахматная партия была неразрешимой.

Шахматные фигуры со своими судьбами боролись и двигались на небольшом пространстве, изо всех сил пытаясь захватить маленький мир на шахматной доске. Шахматисты просто выглядели равнодушными, относясь к этим дракам и борьбе как к досугу. Такая атмосфера длилась неизвестное время. Бог природы, сидевший за столом в образе старой эльфа, внезапно поднял голову и посмотрел в сторону входа на площадь Золотого Дуба.

«Кажется, у нас гости, старый олень», — черноволосая леди тоже почувствовала внезапное появление дыхания, и улыбнулась, глядя на фигуру, которая быстро материализовалась на краю площади, — «Гавейн — почему ты вдруг решил прийти в Город Мечты, чтобы найти нас». Фигура Гавейна сгустилась из колеблющегося света и тени. Мгновенно адаптировавшись к ощущению сенсорной перезагрузки, он направился к двум богам, игравшим в шахматы, и вздохнул, услышав голос Мирмины: «Эй, я изначально хотела пойти в Непослушный Двор, чтобы найти тебя, но как раз когда я собиралась уходить, я внезапно почувствовала, что будет лучше найти тебя напрямую в Интернете — ты проводишь 23 часа в нейронной сети 24 часа в сутки!» «Да», — Амоен слегка кивнул, признаваясь спокойным тоном, — «Мы приняли совет великого мастера мистера Николаса и сократили время, проведенное в нейронной сети. Мы отключали нейронный коннектор как минимум на один час в день для отдыха…» Гавейн: «…» Он всегда чувствовал, что у него была проблема в общении с двумя отставными богами перед ним, но выражения лиц этих двоих перед ним были более откровенными, чем друг друга, так что он некоторое время не мог говорить — в конце концов он смог только дважды сухо рассмеяться, и быстро и сухо перевел тему на деловую тему: «На самом деле, я пришел сюда сегодня, чтобы обсудить с вами кое-что…» «Я вижу и догадываюсь — если вы не сталкиваетесь со сложной проблемой, вы редко проявляете инициативу, чтобы пообщаться с нами», — Мирмина улыбнулась и подняла руку, чтобы положить шахматную фигуру, и спокойно сказала: «Я чувствую, что набор «антибожественных барьеров» работает. Кажется, что проблема, которую вы подготовили на этот раз, непростая, так что прежде чем эта проблема испортит сегодняшний досуг, можем ли мы сначала закончить эту шахматную партию богов? Не волнуйтесь, это не займет много времени». Во время разговора Амоен, сидевший напротив, тоже сделал шаг с шахматной фигурой в руке.

Среди хрустящего звука удара шахматной фигуры о шахматную доску, под золотым дубом случайно раздался неземной звук, как будто гигантское дерево также приветствовало шахматную партию богов. «Игра богов в шахматы?» Гавейн в это время заметил только шахматную доску перед двумя богами. Он не мог не смотреть на нее широко раскрытыми глазами. На мгновение он был ошеломлен. Пока снова не раздался звук падающих шахматных фигур, он наконец дважды кашлянул со странным выражением: «Кхм, я не имею ничего против того, чтобы вы играли в шахматы онлайн, но я действительно пришел сюда сегодня не для того, чтобы смотреть, как вы двое играете в шашки, и сожалеть о своих ходах…»

Амоен проигнорировал слова Гавейна и просто толкнул шахматную фигуру вперед на одну клетку. Но Мирмина рядом с ним небрежно сказала: «Замолчи на минутку, Эта игра скоро закончится — мы сражаемся уже несколько часов…»

Гавейн был ошеломлен. Оказалось, что они могли играть в шашки целых полдня. Честно говоря, это действительно не тот уровень, которого могут достичь простые смертные. Но тот факт, что они назвали двух плохих шахматистов, играющих в шашки целый день вместе, «Игрой в шахматы богов», все еще шокировал Гавейна. На мгновение он не понял, было ли это оскорблением «Богов» или «Игры в шахматы»… Подумав об этом, они оскорбляли шашки…

В то же время, дико размышляя, Амоен пожалел об еще одном ходе. Эта игра в борьбу Казалось, что конец становится все дальше и дальше. Гавейн не мог не прервать: «Стоп, друзья, я сегодня здесь…» «А как насчет того, чтобы изменить это?» Амоен, казалось, не слышал слов Гавейна. Он небрежно нажал на шахматную доску, и шахматная доска, спроецированная его разумом, мгновенно исчезла. Вместо этого появился набор карт с красивыми картинками. Он посмотрел на Гавейна рядом с собой с улыбкой на лице: «Это просто достаточно людей. Ты хочешь сыграть в игру богов? Хотя ты всегда настаивал, что ты смертный, по нашему мнению, ты уже переступил порог игры против богов…» Гавейн собирался снова прервать его, но внезапно что-то понял и показал задумчивый взгляд: «… Ты на самом деле знаешь, о чем я здесь спрашиваю». Амоен, который готовился раздать карты, немедленно остановил свое действие, и Мирмина сбоку развела руками. После мгновения смущения бывшая богиня магии наконец нарушила тишину: «Ты нашел королевство бога войны, верно?» «… Откуда ты знаешь?» Хотя Гавейн только что догадался об этом, он все равно не мог не удивиться: «За исключением нейронной сети, вы не должны быть в состоянии воспринимать то, что происходит в настоящем мире. Королевство Ареса в настоящее время не раскрыто ни в одном канале нейронной сети, включая эти конфиденциальные линии… Откуда вы об этом знаете?»

«Мы действительно не знаем, что происходит в «настоящем мире», — Амоен медленно перетасовал карты в руке, и карты с великолепными узорами продолжали меняться в его руках, — «но мы лежим во дворе Царства Теней — мы можем видеть, как какие-то изменения происходят глубже… хотя мы можем видеть только немного».

«Уже мертвое и безмолвное Королевство Ареса внезапно отозвалось эхом, рябь распространилась по глубокому морю и вызвала волны в самой глубокой части Царства Теней.

Эти унылые боги, запертые в своих собственных королевствах, возможно, еще не заметили этого, но…» Мирмина слегка улыбнулась: «Как бы это сказать, я, как ни странно, «праздный бог», которому нравится бегать в Царстве Теней, поэтому я случайно увидел что-то, когда пошел гулять в самую глубокую часть.

И вскоре после этого вы пришли сюда, все это… Легко связать.

«

«В глубинах Царства Теней?» Гавейн остро заметил ключевые слова, раскрытые в словах Мирмины, «Вы имеете в виду, что эксперимент действительно соединил Королевство Бога Войны, и «рябь», порожденная этой связью, может даже распространиться на Царство Теней?

То есть самая глубокая часть Царства Теней на самом деле связана с «глубоким морем»?»

Тем, кто ответил, был Амоен, который тасовал карты сбоку. Он небрежно бросил карту на стол. На карте были изображены слои неописуемых вихрей и фантомов, и все линии и узоры все время менялись: «Я однажды сказал, что «глубокое море» — это не четкое «место», это… глубокое море, дно всего. Все в мире может быть отображено в глубоком море, и все в глубоком море может быть естественным образом отображено в мире, но среди всех этих отображений «расстояние» между глубоким морем и Царством Теней… действительно немного ближе, чем в других местах.

«Мысли смертных формируют проекции в глубоком море, а проекции очерчивают тени богов. Этот процесс невидим для реального мира, но в таком месте, как Царство Теней… Я только что сказал, что «расстояние» ближе. «Слушая двусмысленное описание Амоена, сердце Гавейна внезапно дрогнуло, и он почти сразу же захотел выйти из нейронной сети, чтобы посмотреть на сцену в глубинах Царства Теней во дворе неповиновения — но это был всего лишь минутный порыв.

Не то чтобы он никогда не был в Царстве Теней, но там он видел только вечный хаос и тьму, большое количество мутных масс, формы которых трудно описать, плавают и меняются на тусклом фоне, и есть трещины, похожие на молнии, которые появляются и рассеиваются в одно мгновение. Есть только эта монотонная и повторяющаяся сцена, и в этом монотонном небе он никогда ничего не находил.

Никогда не видел прилива мысли, никогда не видел сияния Царства Божьего, никогда не видел траектории богов и, конечно, никогда не видел «глубокого моря», которое, казалось, навсегда скрыто в тумане.

Конечно, также возможно, что он видел его — но он не могу понять этого и не могу с этим справиться.

«Ты хочешь отправиться в Царство Теней сейчас?» Амоен, казалось, видел мысли Гавейна насквозь, и на его старом лице появилась улыбка, «Не думай об этом, ты не можешь этого увидеть, даже если ты последуешь за Мирминой в более глубокое место, ты не сможешь этого увидеть… Это не то, что зрительные органы и нервная система твоего нынешнего смертного тела могут распознать и понять. Это сверхчувственное распространение информации, которое требует чувства восприятия за пределами чувств — короче говоря, тебе нужна та же перспектива и форма жизни, что и у нас. «

«…Хорошо», — Гавейн медленно кивнул, отложив этот вопрос на время, и вернулся к предыдущей теме, «В любом случае, судя по твоему отношению… Ты, кажется, не поддерживаешь смелые действия людей Тифона?»

«Так эта «рябь» была шедевром людей Тифона?» Мирмина была немного удивлена, «Я не ожидала этого… Я думала, только ты, Сесил, можешь сделать такой смелый поступок».

Амоен со стороны ответил на вопрос Гавейна: «Мы больше обеспокоены — обеспокоены тем, что этот чрезмерно рискованный шаг принесет неожиданные изменения. Для такого смелого плана, который подразумевает выкапывание секретов Царства Божьего, даже малейшая случайность означает катастрофу… Грубо говоря, мы не смеем рисковать».

«Это то, в чем мы действительно совершенно не уверены», — продолжила Мирмина, «Боги не могут анализировать себя, поэтому мы понятия не имеем, что произойдет, если ты действительно ступишь в Царство Бога Войны. Мы можем сделать все возможное, чтобы предоставить мнения и предложения по другим вопросам, но только в этом вопросе… Мы не можем придумать никаких полезных ответов».

Выражение лица Гавейна постепенно стало серьезным: он никогда не видел, чтобы Мирмина и Амоен проявляли такие эмоции. Эти два бога всегда давали советы, даже если сталкивались с самыми сложными проблемами, и сами никогда не проявляли колебаний или слабости. Теперь их реакция заставила Гавейна осознать только одно: риск исследования Царства Бога Войны… может быть больше, чем он себе представлял.

Склонив голову и долго думая, Гавейн наконец поднял голову: «По твоим предположениям, каковы будут самые серьезные последствия этого дела?»

«Это действительно непредсказуемо. «Это наше слепое пятно в знаниях как богов», — беспомощно вздохнула Мирмина, но после нескольких секунд раздумий все же высказала свою собственную догадку: «Худший сценарий может оказаться хуже, чем уничтожение исследовательской группы на месте — провал исследования не только принесет смерть, но и, скорее всего, вернет падшего Бога Войны. В конце концов, Царство Божие и Бог — это две стороны одной медали. Хотя Бог Войны как бог мертв, Царство Божие как владения Бога Войны… в каком-то смысле оно все еще «живо». «

Глаза Гавейна мгновенно расширились: «Исследования смертных могут привести к возрождению умирающего царства Божьего?»

«Это всего лишь моя догадка…» — тут же сказала Мирмина, «На самом деле для этого нет никаких оснований…»

Гейвейн тихо вздохнул: «Ну, в любом случае, я серьезно рассмотрю план Тифона…»

Он только что сказал половину своих слов, когда внезапно неподалеку раздался знакомый голос, прервавший его разговор с Амоэном и Мирминой: «В этом вопросе моя позиция полностью противоположна позиции этих двух младших. «

Гавейн тут же посмотрел в сторону голоса. Под ясным небом он увидел фигуру, окутанную светло-золотистым нимбом, быстро становившимся четче в воздухе. Он увидел культовые золотистые длинные волосы, которые могли тянуться до щиколоток, светло-золотистую великолепную длинную юбку и прекрасное, но величественное лицо.

Это была знакомая фигура, но он все равно был ошеломлен на мгновение, прежде чем отреагировал.

В конце концов, он привык, что она сидит в доме в форме яйца, читает газеты и пьет чай. Было довольно неуютно внезапно увидеть ее настоящую форму…

Эния не могла угадать, о чем думал Гавейн в это время.

Она просто пошла прямо к золотому дубу и села напротив Гавейна, между Амоэном и Мирминой. Затем она оглядела этих двух настоящих «младших» и повторила то, что только что сказала: «Мое отношение полностью противоположно этим двум младшим».

«Ты имеешь в виду… исследование королевства бога войны? «Гавейн не ожидал, что Эния внезапно появится, но после короткого удивления он сосредоточился на том, что сказал другой человек: «Как вы думаете, приемлем ли риск этого вопроса?» «Нам нужно быть смелыми», — сказала Эния, глядя на Мирмину слева от себя, «Богиня магии Мирмина… У вас есть и смелость, и осторожность заклинателей, когда вы исследуете неизведанное, но в этом вопросе ваша с Амоеном осторожность превзошла рациональность. Я знаю почему, потому что вы знаете, как трудно этому сезону цивилизации дойти до этой точки в вопросе «анализа богов». Вы не хотите, чтобы огонь надежды, который наконец-то поднялся, погас, но, пожалуйста, поверьте мне, я не хочу, чтобы этот сезон цивилизации потерпел неудачу больше, чем вы.

«Потому что я ждала дольше, чем вы все вместе». «Мирмина, ты беспокоишься, что исследование смертных возродит королевство Бога Войны или даже заставит падшего Бога Войны вернуться снова. Могу тебя заверить, что возвращение богов не так просто — особенно когда основная часть пала и божественность рассеялась, «богу» не так-то просто вернуться». «…Ты так уверена?»

Мирмина все еще казалась немного нерешительной. «В конце концов, мы все знаем, что форма жизни «бога» очень особенная…» «У меня есть опыт», — прервала Мирмину Эния очень уверенным тоном. «Я умерла».