Вэй Усянь и Лань Ванцзи долго бежали, не видя никого, кто бы их догнал, и наконец убедились, что Лань Цижэнь и его группа не собирались обращать на них внимания.
Вэй Усянь ехал на спине Маленького Яблока и сказал: «В любом случае, там нет ничего, что требовало бы нашего присутствия, так что давайте просто оставим это».
Редактируется Читателями!
Оглядываясь назад, Лань Ванцзи кивнул, убрал веревку Маленького Яблока и продолжил вести ее.
Собственные проблемы каждого человека могут быть решены только им самим. Даже такому брату, как Лань Сичэнь, Лань Ванцзи сейчас не поможет.
Утешение бессильно, все напрасно.
Вэй Усянь некоторое время молча смотрел на Чэньцин в своей руке, а затем снова засунул его за пояс.
Когда они только что ушли, Вэй Усянь оглянулся на Вэнь Нина.
Вэнь Нин улыбнулся ему и покачал головой.
Значение было совершенно ясным: он не собирался идти с ними.
Это был первый раз за столько лет, когда Вэнь Нин не пошел с ним и принял собственное решение.
Вэй Усянь предположил, что, вероятно, он хотел что-то сделать.
Это было именно то, чего он ожидал.
В конце концов, Вэнь Нин на самом деле не был его слугой, и однажды он добьется своего, но когда этот день действительно настанет, это заставит людей немного грустить.
Теперь с ним был только Лань Ванцзи.
Как ему повезло, что единственным человеком, которого он хотел сопровождать, был Лань Ванцзи.
Вэй Усянь похлопал Маленькое Яблоко по ягодицам.
Сумка на его теле была твердой и раздутой, наполненной яблоками, вероятно, едой, которую для него готовило молодое поколение семьи Лань.
Вэй Усянь достал из нее яблоко, положил его в рот, уставился на красивый профиль Лань Ванцзи и откусил кусочек, который оказался чрезвычайно хрустящим.
Маленькое Яблоко так разозлилось, что отбросило копыто, когда увидело, что ее яблоко бесстыдно украли.
У Вэй Усяня не было времени обратить на это внимание, поэтому он ударил его еще несколько раз, засунул недоеденное яблоко ему в рот и вдруг сказал: «Лань Чжань?»
Услышав его другой тон, Лань Ванцзи перевел на него взгляд.
Вэй Усянь протянул правую руку, поднял подбородок, наклонился и прижался к нему губами.
Спустя долгое время Вэй Усянь немного отстранился от него, его ресницы коснулись его ресниц, и он прошептал: «Как оно».
Лань Ванцзи: «…»
Вэй Усянь сказал: «Почему ты не спрашиваешь меня, почему я вдруг стал таким?»
Лань Ванцзи: «…»
Вэй Усянь сказал: «Хочешь, чтобы я спел сольное представление один?»
Вэй Усянь сказал, как обычно: «Хорошо, тогда я продолжу. Я просто хотел это сделать. Ты…»
Прежде чем он закончил говорить, Лань Ванцзи внезапно обнял его за шею и грубо прижал голову Вэй Усяня к земле, и они снова поцеловались.
Маленькое Яблоко испугалось, и даже рот, который жевал яблоко, был неподвижен, тихий, как деревянный осел.
Бросив маленькое Яблоко, двое споткнулись и запутались в кустах, и Вэй Усянь внезапно толкнул Лань Ванцзи на траву.
Дождь только что прекратился в кустах, а дождь и роса не прекратились, пропитывая белую одежду Лань Ванцзи, но Вэй Усянь быстро снял ее.
Он прошептал: «Не двигайся».
Шея, губы и зубы Вэй Усяня были наполнены свежим ароматом зеленой травы.
Тело Лань Ванцзи было наполнено холодным сандаловым деревом.
Он опустился на колени между ног Лань Ванцзи и поцеловал Лань Ванцзи от самого лба.
Центр бровей, кончик носа, щеки, губы, челюсть.
Кадык, ключица, сердце.
Взлеты и падения по пути, чрезвычайно благочестиво.
[Великая гармония жизни]
Лань Ванцзи поцеловал его осторожно, его движения были немного неуклюжими.
Вэй Усянь прищурился, открыл рот, чтобы позволить ему проникнуть глубже, зацепил кончик языка и задержался на некоторое время, смутно мельком увидев отметину под ключицей Лань Ванцзи.
Он положил на нее руку, прикрывая шрам, и сказал: «Лань Чжань, скажи мне, это связано со мной?»
После минуты молчания Лань Ванцзи сказал: «Ничего. Я был пьян в то время».
После того, как Вэй Усянь, который пролил кровь в Городе Невернайта, был отправлен обратно в братскую могилу, его ждало три года заключения.
После окончания срока заключения первое, что он услышал, выйдя оттуда, было то, что добро и зло в конечном итоге будут вознаграждены, и Старейшина Илин наконец умер.
После поисков по всей горе в течение многих дней, за исключением сильной лихорадки и бессознательного Вэнь Юаня, которого выловили из дупла дерева, наполовину сгоревшего от огня, ничего не удалось найти.
Ни кусочка кости, ни куска мяса, ни слабой остаточной души.
На обратном пути к Гусу Ланю Лань Ванцзи купил горшок «Тянь Цзы Сяо» в городе Цайи.
Это был первый купленный им горшок и единственный, который он выпил.
Вино было ароматным, мягким и пряным.
Я, вероятно, понимаю, почему этому человеку оно нравится.
Пейте вино, которое он выпил.
Рана, которую он получил.
Проснувшись от алкоголя, Лань Ванцзи ничего не помнил, но на его груди был шрам, такой же, как тот, который Вэй Усянь оставил на дне пещеры Смертоносного Сюаньу.
Склад, где хранились конфискованные предметы клана Вэнь в Цишане, также был разгромлен.
Все ученики смотрели на него с паникой и шоком.
Лань Цижэнь выглядел очень грустным и злым, но в конце концов он больше не ругал его.
За три года, будь то выговор или наказание, этого было достаточно.
Он вздохнул и не возражал против решения Лань Ванцзи оставить Вэнь Юаня.
Теперь рана заживала тринадцать лет.
【Великая гармония жизни】
Наконец, почувствовав пагубные последствия своих собственных действий, Вэй Усянь льстиво поцеловал его, сказав без достоинства: «Второй брат, пожалуйста, будь добр и пощади мою жизнь. Нам предстоит долгий путь. Давай продолжим в следующий раз. Можем ли мы продолжить висеть? Пощади меня, юношу, сегодня. Хань Гуанцзюнь могущественен, а Илинский патриарх проиграл, проиграл и проиграл с треском. Завтра мы снова будем сражаться». На лбу Лань Ванцзи слегка выступили вены, и он с большим трудом произнес слово за словом: «…Если ты действительно хочешь остановиться… просто… заткнись и перестань говорить…»
Вэй Усянь сказал: «Но у меня есть рот, и мне нужно говорить! Лань Чжань, можешь ли ты притвориться, что не слышал, что я сказал раньше, что я хочу ложиться с тобой в постель каждый день?»
Лань Ванцзи сказал: «Нет».
Вэй Усянь сказал: «Как ты можешь это делать? Ты никогда раньше мне не отказывал».
Лань Ванцзи слегка улыбнулся и сказал: «Нет».
Только увидев его улыбку, глаза Вэй Усяня снова загорелись, и он почувствовал себя восторженным и не знал, где находится.
Однако он был немедленно вынужден разрыдаться от действия, которое было несовместимо с этой нежной улыбкой. Он схватил траву обеими руками и закричал во все легкие: «Тогда четыре дня, можно ли изменить на четыре дня в прошлый раз? Если четыре дня не подходят, то три дня подойдут!!!»
Наконец, Лань Ванцзи сделал звучный и мощный вывод: «Каждый день — это каждый день».
