Цзян Чэн всегда опускал голову, обнимал правую руку и клал фиолетовую молнию на указательный палец возле сердца, снова и снова касаясь единственной оставшейся реликвии своей семьи. Он часто оглядывался в сторону Лотосовой пирса, глядя на место, которое раньше было его домом, а теперь стало пещерой демона.

Раз за разом казалось, что он никогда не устанет от этого и что всегда останется немного надежды, но слезы никогда не перестанут течь из его глаз.

Они бежали в спешке, без какой-либо сухой еды, и они были истощены со вчерашнего дня и до сегодняшнего дня. Пройдя полдня, они все начали чувствовать головокружение.

В этот момент они покинули безлюдную глушь и вошли в небольшой городок. Вэй Усянь посмотрел на Цзян Чэна и увидел, что тот выглядит очень уставшим и не хочет двигаться.

Он сказал: «Сядь. Я принесу что-нибудь поесть».

Цзян Чэн не ответил и не кивнул. По дороге сюда он сказал Вэй Усяню только несколько слов.

Вэй Усянь неоднократно говорил ему сидеть спокойно и не двигаться, а затем ушел.

Он часто засовывал мелочь в разные уголки своего тела, и на этот раз она оказалась кстати, чтобы у него не было недостатка в деньгах.

Он ходил, покупал много еды, а также купил немного сухого корма для долгого путешествия.

Потребовалось меньше половины ароматической палочки, чтобы быстро вернуться к месту, где они расстались.

Однако Цзян Чэн исчез.

Вэй Усянь нес кучу паровых булочек, лепешек и фруктов, и его сердце забилось.

Он заставил себя успокоиться и поискал Цзян Чэна на близлежащих улицах, но так и не увидел его.

Он был в полной панике и потянул сапожника к себе, говоря: «Старик, здесь только что сидел молодой человек примерно моего возраста. Ты видел, куда он пошел?»

Сапожник лизнул толстую нить и сказал: «Тот, кто был с тобой только что?»

Вэй Усянь сказал: «Да!»

Сапожник сказал: «Я был занят работой, поэтому не видел его ясно. Но он ошеломленно смотрел на людей на улице. Позже, когда я снова посмотрел на то место, он внезапно исчез. Должно быть, он ушел».

Вэй Усянь пробормотал: «… ушел… ушел…»

Боюсь, он вернулся в Лотосовую Пристань, чтобы украсть тело!

Как сумасшедший, Вэй Усянь побежал в сторону прошлого.

Он нес кучу свежекупленной еды в руке, которая была тяжелой и волочила его ноги. Пробежав некоторое время, он оставил их позади.

Но после бега некоторое время он начал чувствовать головокружение и истощение, а его сердце было в панике. Его колени размякли, и он упал на землю.

Это падение покрыло его лицо гипсом и он почувствовал вкус пыли во рту.

Непреодолимое чувство бессилия и ненависти нахлынуло на его грудь. Он ударил кулаком по земле, закричал, а затем поднялся.

Он повернулся, чтобы поднять паровую булочку, которую он бросил на землю ранее, вытер ее о грудь и проглотил одну в два укуса. Он жевал ее яростно, как его зубы кусали плоть и кровь, проглотил ее в горле, и его грудь задыхалась от боли.

Он подобрал еще несколько и засунул их себе в руки. Он съел паровую булочку на бегу, надеясь перехватить Цзян Чэна на дороге.

Однако, пока он не побежал обратно к пирсу Лотоса, луна уже была тусклой в ночном небе, и он не увидел Цзян Чэна на дороге.

Вэй Усянь смотрел на ярко освещенную Лотосовую Пирс издалека, его руки поддерживали колени, и он продолжал тяжело дышать. Уникальный кровавый запах после долгого бега распространялся в его груди и горле, его рот был полон ржавчины, а глаза были черными.

Он подумал про себя: «Почему я не догнал Цзян Чэна? Я ел, но я могу бежать только так быстро. Он устал больше меня, и удар сильнее меня. Как он может бежать быстрее меня? Он действительно вернулся в Лотосовую Пирс? Но если он не вернется сюда, куда еще он пойдет? Отправится в Мэйшань один, без меня?»

Переведя дух, он решил сначала пойти в Лотосовую Пирс, чтобы убедиться в этом, и улизнуть.

Все еще идя вдоль этого участка стены, Вэй Усянь молился в своем сердце: «На этот раз никто не должен говорить о теле Цзян Чэна на тренировочной площадке. Иначе я…»

Иначе?

Что еще он может сделать?

Ничего нельзя сделать.

Он бессилен.

Лотосовая Пирс разрушена, Цзян Фэнмянь и Мадам Юй исчезли, а Цзян Чэн исчез.

Он один, один, даже без меча, ничего не знает и ничего не может сделать!

Впервые он понял, что его сила так мала.

Перед гигантом клана Цишань Вэнь это как богомол, пытающийся остановить колесницу.

Глаза Вэй Усяня были такими горячими, что он чуть не заплакал снова.

Он повернул за угол, и внезапно к нему приблизилась фигура в пылающем одеянии.

В мгновение ока Вэй Усянь схватил этого человека.

Он схватил его за руки левой рукой и сжал шею правой рукой. Он понизил голос и пригрозил самым злобным и жестоким тоном, на какой был способен: «Не издавай ни звука! Иначе я сверну тебе глотку одним махом!»

Мужчина был сдержан им и поспешно сказал: «Вэй, мастер Вэй, это я, это я!»

Это был голос молодого человека.

Когда Вэй Усянь услышал это, его первой реакцией было: «Неужели это кто-то из моих знакомых, одетый в одежду семьи Вэнь и пробравшийся сюда как тайный агент?» Эта мысль была немедленно отвергнута им: «Нет, этот голос совершенно незнаком, это, должно быть, трюк!»

Он сильнее надавил на руки и сказал: «Не пытайся устраивать трюки!»

Молодой человек сказал: «Я… я не устраиваю трюки. Мастер Вэй, вы можете посмотреть на мое лицо».

Вэй Усянь подумал: «Посмотрите на его лицо? Может быть, он что-то спрятал во рту и готов это выплюнуть? Или у него есть другие способы навредить людям, показывая свое лицо?»

Он с полной бдительностью скривил лицо мужчины и обернулся. У молодого человека было нежное лицо и молодая и красивая внешность.

Это был тот молодой человек, которого они видели, когда заглянули вчера.

Вэй Усянь равнодушно сказал: «Я его не знаю!»

Он повернул лицо мальчика обратно, продолжил щипать его за шею и прошептал: «Кто ты!»

Мальчик, казалось, был немного разочарован и сказал: «Я… Я Вэнь Нин».

Вэй Усянь нахмурился и сказал: «Кто такой Вэнь Нин?» Он подумал в своем сердце: «Кто бы он ни был, он в любом случае ранг. Если я поймаю его, я, возможно, смогу вернуть его!»

Вэнь Нин нерешительно сказал: «Я… Несколько лет назад, в Ста школах мысли в Цишане, я… я… стрелял из лука…»

Услышав его колебание, Вэй Усянь ощутил тревогу. Сердце Усяня сердито спросило: «Что ты имеешь в виду?! Ты заикаешься?!»

Вэнь Нин сжался от страха в руке, словно хотел присесть, обхватив голову руками, и прошептал: «Да… да».

Вэй Усянь: «…»

Увидев его робкий и жалкий вид и заикание, Вэй Усянь вдруг вспомнил кое-что: «Конференция ста школ мысли Цишань в позапрошлом году… Конференция ста школ мысли… Стрельба из лука… Ах, кажется, есть такой человек!»

Конференция ста школ мысли Цишань была в том году, когда он, Лань Ванцзи, Лань Сичэнь и Цзинь Цзысюань заняли первое место в четверке лучших по стрельбе из лука.

В тот день, перед началом соревнований по стрельбе из лука, он бродил один по Городу Ненайтра.

Прогуливаясь, проходя через небольшой сад, он внезапно услышал звук вибрирующей тетивы перед собой.

Он прошел мимо Линь Фуе и увидел молодого человека в белой легкой одежде, стоящего там, натягивающего лук и выпускающего тетиву в цель перед собой.

Профиль молодого человека был очень красив, а его поза лука была стандартной и красивой.

На мишени красный центр уже был густо пронизан стрелами. Эта стрела также попала в яблочко.

Он ни разу не промахнулся.

Вэй Усянь подбодрил: «Хорошая стрельба из лука!»

Юноша попал в цель одной стрелой и вытащил новую стрелу из колчана на спине. Он опустил голову и собирался натянуть лук, но внезапно услышал странный голос, доносящийся сбоку. Он так испугался, что его рука дрогнула, и стрела упала на землю.

Вэй Усянь вышел из-за цветника и улыбнулся: «Кто из сыновей семьи Вэнь ты? Хороший, хороший, красивый, и ты так хорошо стреляешь. Я никогда не видел, чтобы твоя семья так хорошо стреляла…»

Прежде чем он закончил говорить, молодой человек бросил свой лук и стрелы и убежал без следа.

Вэй Усянь на некоторое время онемел, думая: «Я такой красивый? Я такой красивый, что отпугиваю людей?»

Он не принял это близко к сердцу, как будто увидел что-то странное, и вернулся на площадь.

Игра должна была вот-вот начаться, и в семье Вэнь было много шума.

Вэй Усянь спросил Цзян Чэна: «Почему их семье так хлопотно проводить ток-шоу? Каждый день идут драмы. Что случилось сегодня?»

Цзян Чэн сказал: «Что еще это может быть? Количество мест ограничено, и они борются за то, кто выйдет на сцену». Помолчав, он презрительно сказал: «Навыки стрельбы из лука у этой семьи Вэнь… одинаковы. Неважно, кто выходит на сцену? Какая разница, драться или нет?»

Вэнь Чао крикнул там: «Еще один! Еще один, еще один! Последний!»

Молодой человек в белом тоже стоял в толпе рядом с ним. Он посмотрел налево и направо и поднял руку со всей силы.

Но он поднял ее слишком низко, и он не выкрикнул свое имя, как другие. Через некоторое время толкания и пихания кто-то заметил его и с любопытством спросил: «Цюнлинь? Ты тоже хочешь участвовать?»

Мальчик по имени «Цюнлинь» кивнул, а кто-то другой засмеялся и сказал: «Я раньше не видел, чтобы ты держал лук, зачем ты участвуешь в соревновании! Не трать свое место».

Вэнь Цюнлинь, казалось, хотел защитить себя, и мужчина сказал: «Ладно, ладно, не жадничай до новизны, это будет засчитано в счет, мне все равно, опозоришься ли ты».

Вэй Усянь подумал про себя: «Смущение? Если кто-то в твоей семье Вэнь и может спасти твое лицо, так это он».

Он повысил голос и сказал: «Кто сказал, что он не держал лук? Он держал его, и он очень хорошо стреляет!»

Все посмотрели на него с небольшим удивлением, а затем перевели взгляд на мальчика.

Лицо Вэнь Цюнлиня изначально было немного бледным, но поскольку все глаза внезапно сосредоточились на нем, оно внезапно покраснело, и его темные глаза пристально уставились на Вэй Усяня.

Вэй Усянь подошел, заложив руки за спину, и сказал: «Разве ты не был хорош в стрельбе из лука в саду только что?»

Вэнь Чао тоже перевернулся и подозрительно спросил: «Правда? Ты хорошо стреляешь из лука? Почему я никогда не слышал об этом?»

Вэнь Цюнлинь прошептал: «…Я… Я только недавно начал практиковаться…»