Глава 3203 Дополнение И Аня (113)
Когда Мо Сюэчжэ вернулся, он увидел, что И Ань всё ещё просматривает мемориалы: «Вдовствующая императрица, наложница Дуань плакала с тех пор, как покинула Императорский кабинет».
Редактируется Читателями!
И Ань равнодушно ответил: «Пусть плачет, если хочет!»
«Ты просто позволишь ей это?»
И Ань улыбнулся и сказал: «У всех есть слабости, и Ян Цзяньин не исключение. В этот раз я просто напугал её, но если это повторится, я не только убью её, но и похороню вместе с ней всю семью Ян».
Не стоит винить её за жестокость, если она не умела ценить предоставленную ей возможность. На самом деле, если бы она не боялась, что император на неё обидится, она бы на этот раз действительно дала ему отравленное вино.
Мо Сюэ была ошеломлена и спросила: «Вдовствующая императрица, вы говорите правду?»
И Ань достал три листа бумаги и сказал: «Отправьте их наложнице Дуань в полдень, а затем передайте ей то, что я только что сказал».
«Да, вдовствующая императрица».
Ближе к полудню прибыл Фу Цзингэнь. На этот раз его вызвал И Ань.
И Ань сказал: «Я хотел бы, чтобы вы были главным экзаменатором на этом императорском экзамене. Что вы думаете?»
Фу Цзингэнь, естественно, не отказался.
Он столько лет проработал в правительстве и почти двадцать лет в кабинете министров, но никогда не был главным экзаменатором на императорском экзамене.
Если бы он не был главным экзаменатором до ухода на пенсию, над ним бы посмеялись.
И Ань улыбнулся, увидев согласие.
«Я планирую назначить министра ритуалов Вэнь Юаня и священника Императорского колледжа Шэн Ляньбо заместителями экзаменатора».
Кандидатуру священника Императорского колледжа выдвинули в начале прошлого года, а министра ритуалов выбрали в прошлом месяце.
Однако эти двое были известны среди учёных, поэтому их квалификации и репутации было достаточно для заместителей экзаменатора.
Фу Цзингэнь поклонился и сказал: «Благодарю вас, королева-мать».
Это была идеальная награда после тяжёлого испытания!
В прошлом месяце королева-мать отстранила Го Ая, Второго брата и других, а также перевела двух своих ближайших доверенных лиц. На этот раз его власть была серьёзно ослаблена.
Однако Фу Цзингэнь не желал захватывать власть, поэтому он молча принял её, не сопротивляясь.
Он был просто расстроен. Он так много сделал для У Яня за эти годы, и всё, чтобы получить такой результат.
Обсудив официальные дела, Ян перешёл к личным делам: «Циншу уже месяц в Пинчжоу. Почему письма до сих пор не вернулись?»
Фу Цзингэнь сказал: «Письмо, должно быть, задержалось в пути!»
Янь, заметив его спокойствие, спросил: «Почему ты совсем не волнуешься?»
Фу Цзингэнь действительно не волновался. Циншу не была капризной Яояо.
Она действовала осторожно и держала вокруг себя достаточную охрану, так что с ней ничего не могло случиться.
Янь кивнул и отпустил его.
После обеда Мо Сюэ отправилась во дворец Цзюйюэ и передала три листка бумаги Ян Цзянин.
Видя, что она стоит в замешательстве, Мо Сюэ улыбнулся и сказал: «Не волнуйся, наложница Дуань. Это всего лишь три признания. Они не отравлены!»
Ян Цзянин всё ещё отказывалась брать их, говоря: «Просто расскажите, что вы хотите сказать. Не нужно это читать».
«Это о вашей семье Ян. Думаю, вам будет интересно».
Ян Цзянин сразу же взяла документы, как только узнала, что они связаны с семьёй Ян. Прочитав их, она недоверчиво воскликнула: «Не может быть! Это подстава. Мой брат и мой младший брат не сделали бы такого».
В трёх листках бумаги описывались злодеяния, совершённые братом и младшим братом Ян Цзянин, а также членами её клана. Если бы правда раскрылась, все трое были бы арестованы и осуждены.
Мо Сюэ усмехнулась: «Хочешь сказать, что их подставила королева-мать? Ты слишком много о себе возомнила. Если бы королева-мать хотела их смерти, их могилы уже бы заросли травой».
Как и сегодня, если бы королева-мать действительно хотела смерти Ян Цзянин, она бы не сделала этого так просто. Она могла бы просто попросить Хунсю влить ей яд в рот.
Ян Цзянин сжала три листка бумаги и спросила: «Что вдовствующая императрица имеет в виду, показывая мне это?»
Мо Сюэ ответила: «Более того, ваша семья Ян и её члены совершили более сорока преступлений за последние двадцать лет. Если бы это стало известно, весь мир осудил бы вашу семью Ян».
Лицо Ян Цзянин побледнело. «Невозможно, невозможно».
Мо Сюэ не собиралась её утешать. С холодным лицом она сказала: «Вдовствующая императрица сказала, что, пока ты будешь рядом с императором и будешь вести себя хорошо, ей будет безразлично твое удовольствие, развлечения и любовные похождения. Но если ты продолжишь сеять раздор между матерью и сыном, она не только угостит тебя отравленным вином, но и похоронит вместе с тобой всю семью Ян».
Услышав это, Ян Цзянин рухнула на землю, словно пораженная молнией.
Ян Чанфэн не хотел, чтобы она входила во дворец, и принуждал её стать монахиней.
Видя её отказ, он гневно назвал её бедствием, которое навлечет бедствие на всю семью Ян.
Конечно, она не поверила, но не ожидала, что это сбудется так скоро.
Сказав это, Мо Сюэ ушла.
Вечером императрица посетила дворец Цинин, чтобы выразить своё почтение и сообщить И Аню данные о нескольких недавно отобранных девушках брачного возраста.
Императрица сказала: «Матушка, думаю, мы могли бы устроить во дворце банкет с любованием цветами и пригласить дам из этих семей. Так мой брат Юнь Чжань тоже сможет с ними познакомиться».
И Ань счёл это хорошей идеей и сказал: «Не приглашай только этих дам. Пригласи всех молодых женщин брачного возраста из семей министров и знати. А затем организуй встречу Юнь Чжаня с ними».
Она считала, что Юнь Чжань, к той, которая нравится императрице, в будущем будет испытывать симпатию, поэтому приглашение других сделает её более привлекательной мишенью.
Если Юнь Чжань сразу же увлечётся, она сможет даровать ему брак и провести свадьбу в следующем году или ещё через год.
Императрица сразу согласилась.
И Ань посмотрел на неё и сказал: «Тебе мало детей от одного Юнь Чжаня. Береги своё здоровье и постарайся как можно скорее родить Юнь Чжаню младшего брата».
Конечно, чем больше законных сыновей, тем лучше.
Императрица помолчала, опустив голову, и прошептала: «Мать, хотя император, согласно обычаю, находится во дворце Куньнин в первый и пятнадцатый дни лунного месяца, он меня не трогает».
Она также хотела иметь ещё детей, чтобы у Юньчжань были не только спутники, но и братья, которые поддерживали бы друг друга в будущем. Жаль, что император не трогал её.
И Ань посмотрел на величественную и чопорную Императрицу и посоветовал: «Вне двора вы — Император и Императрица, но во дворце Куньнин вы — муж и жена. Раз вы женаты, правила можно отбросить».
Императрица сказала: «Мать, правила есть правила. Как их можно игнорировать?»
И Ань, несколько беспомощный, ответил: «А Ци любит нежных и тактичных женщин. Ты такая умная, ты должна знать, что делать».
Императрица давно знала о предпочтениях Юнь Ци, но после рождения Юнь Чжаня она почувствовала, что у неё есть спасательный круг, и не хотела опускаться до более низкого положения. «Матушка, наложница Дуань так прекрасна, что твоя невестка не ровня Императору».
И Ань знала, что та не желает с этим мириться. Она сказала: «Матушка, ты делаешь это ради своего же блага. Подумай об этом хорошенько, когда вернёшься».
«Да, матушка».
После ухода Императрицы И Ань пробормотала себе под нос: «Им нет дела до первой жены, но они обожают её, как избалованного ребёнка, когда тебя нет в её сердце».
Ян Цзянян говорила справедливо, но на самом деле у неё не было никаких чувств к Юнь Ци. Она согласилась связать себя с ним узами брака только потому, что Юнь Ци, Император, предложил ей высокое положение.
К сожалению, Юнь Ци притворилась глухонемой и сделала вид, что не замечает.
Сама И Ань не могла понять, почему она и покойный император, оба такие рациональные, родили сына, разум которого был сосредоточен только на любви.
