Глава 62. Раскрытие силы. Часть 1

Чтобы не тратить время на сон, последние два дня я провёл в форме огненного элемента, оставаясь дома и управляя тысячами «светлячков», которые прочёсывали Соляной Город в поисках следов Мадзаи. В доме всё равно никого не было, и моё пребывание в огненной форме не привлекало внимания. Да и сами «светлячки», рассеянные по всему городу, не вызывали особого беспокойства. Когда они собирались вместе, это, конечно, бросалось в глаза, но поодиночке даже случайные свидетели лишь удивлялись: «Это что, только что пролетело какое-то светящееся насекомое?»

Помимо поисков, я продолжал совершенствовать «светлячков». Сейчас они способны сохранять заданные инструкции, но всё ещё не могут самостоятельно проводить сплошной поиск. Простые команды, такие как «следуй за человеком впереди», они выполняют, как и «сообщи мне, если поблизости появится определённое лицо». Однако им всё ещё не под силу справиться с задачей вроде «найти конкретного человека в запутанных городских джунглях». Всё приходится делать вручную.

Я хочу, чтобы «светлячки» хотя бы запоминали сцены, с которыми они сталкивались. С функцией воспроизведения памяти я хотя бы смогу вернуться и проверить возможные упущенные улики. Эта идея должна быть реализуемой — если они способны запоминать мои инструкции, то почему бы не запоминать и другое?

Сложно описать мои чувства: до встречи с Мадзаи я никогда не уделял столько внимания «светлячкам» — этому навыку, напоминающему камеры наблюдения. А теперь именно они эволюционируют быстрее всего.

Когда поиски доводили моё сознание до изнеможения, я позволял себе ненадолго расслабиться, переключаться на другие мысли, чтобы восстановить ясность ума.

Туманный сон…

В том сне оставалось ещё так много неразгаданного. В Туманном сне у меня накопилось множество вопросов. Например, я хотел спросить у Четвёртой, что за гиганты и конец света, или почему Вторая и Первая так странно реагируют на имя Сюаньмин… Но меня вынудили покинуть сон прежде, чем я успел задать их.

Неизвестно, когда мне удастся снова попасть в Туманный сон. Если я не найду Мадзаи в отведённое время, то, учитывая эффект взаимного отторжения между мной и аномалиями, возможно, у меня больше не будет такого шанса.

Сейчас был полдень, и я как раз собирался возобновить поиски Мадзаи, когда одно из моих «насекомых», разбросанных по городу, внезапно подало сигнал тревоги.

Я вздрогнул, рефлекторно подумав, что «светлячок» нашёл Мадзаи, но тут же осознал неладное.

Нет, этот сигнал поступил не от тех «светлячков», что были отправлены на поиски Мадзаи.

Это был «светлячок», оставленный мной рядом с Чанъанем.

Из-за неразрешённых вопросов, связанных с инцидентом с падшим охотником на демонов, я, несмотря на то, что уже расстался с Чанъанем, всё ещё не вернул себе того «светлячка» — Остаточного Пламени, планируя сделать это позже. Я также беспокоился, не принесёт ли оставленный рядом с Чанъанем фрагмент моего духа ему несчастья. Поэтому перед уходом Мадзао я осторожно расспросил его об этом.

По словам Мадзао, если просто находиться рядом с другими людьми, это не активирует его «звездную сущность», приносящую несчастья. Для этого требуется хотя бы некоторое взаимодействие. Именно поэтому Мадзао, хоть и постоянно волновался, что может навредить мне, никогда не беспокоился о соседях сверху и снизу или о тех, кто случайно задевал его на улице.

Тем не менее, на всякий случай, я даже не смотрел в сторону Чанъаня. С одной стороны, я не хотел подрывать свою решимость расстаться с ним, а с другой — боялся, что даже мой взгляд может перенести на него несчастье.

Но сейчас мне уже не до этих мелочей. Ведь я задал Остаточному Пламени рядом с Чанъанем команду: «Если Чанъань окажется в смертельной опасности, немедленно подать мне сигнал тревоги.»

Через Остаточное Пламя я увидел сцену, разворачивающуюся вокруг Чанъаня:

Это было просторное помещение с тусклым освещением, заполненное пылью — похоже, огромный пустой склад. Чанъань находился в центре склада, привязанный к деревянному стулу. Ясно было, что он сидит там не по своей воле. Его крепко связали и примотали к стулу, как заключённого, ожидающего жестокого допроса.

Слова «как заключённого» можно убрать, потому что в этот момент Чанъаня действительно избивают.

Двое мужчин в чёрных костюмах стоят вокруг него. Один из них методично бьёт беззащитного Чанъаня, а второй удерживает стул, чтобы он не упал. Лицо Чанъаня уже покрыто синяками, он стонет от боли, но его мучители не обращают на это никакого внимания и продолжают избиение, даже сбив его вместе со стулом на пол. Если это продолжится, они действительно могут его убить.

Похоже, его избивают уже какое-то время. Почему Остаточное Пламя подало сигнал только сейчас?

Вместе с этим вопросом, непроизвольно возникшим в моей голове, во мне вспыхнуло яростное пламя.

Хотя я не знаю, как далеко они находятся от меня и в каком именно направлении, это не имеет значения. Куда падает мой взгляд, туда простирается и моё пламя. В тот момент, когда я сосредоточил своё агрессивное намерение на тех двоих в чёрных костюмах, они воспламенились от моего «взгляда».

Огонь вспыхнул прямо на их телах, но на этом не остановился — весь склад охватило бушующее пламя, превратив его в кипящий огненный ад.

Я быстро закрыл глаза. Теперь в моём сознании две картины. Одна — мой дом, другая — склад, где находится Чанъань. Поскольку сейчас я нахожусь дома, центр моего сознания тоже здесь. Но, как при переносе веса с одной ноги на другую, я сместил центр сознания к складу. Затем я снова открыл глаза.

Вокруг меня больше не было гостиной моего дома — вместо этого я оказался в объятом Остаточным Пламенем складе. Чанъань лежал на полу, спиной ко мне, как раненый червь, отчаянно извиваясь, боясь быть поглощённым огнём. Но, привязанный к стулу, он не мог даже встать, не говоря уже о том, чтобы спастись из этого огненного ада. Конечно, моё пламя не причинит вреда своим, и, разумеется, не причинит вреда Чанъаню.

Я направился к нему, и он, кажется, услышал мои шаги сквозь рев бушующего пламени. Взглянув на меня, он был растерян и напуган.

Затем он увидел моё лицо.

— А… А… Ачэн?! — глаза его округлились от изумления. — Ты… ты…

— Это я, — ответил я, и мои чувства были сложны.

Я думал, что мы больше никогда не увидимся, но не ожидал, что наша новая встреча произойдёт в таких обстоятельствах. К тому же, это был первый случай, когда я демонстрировал Чанъаню свои сверхспособности. Мне было небезразлично его мнение обо мне.

Раньше я беспокоился о том, что думают другие, и считал, что не стоит демонстрировать свои способности на людях. Теперь же я не так щепетилен. Я уже использовал их перед Чжуши и раскрыл свои карты перед Мазао, так что нет причин скрывать их от Чанъаня. Тем более, что в прошлый раз я солгал ему, сославшись на проклятие пещеры на пятнадцатом этаже, чтобы держаться от него подальше. Теперь, когда я раскрываю свои способности, это поможет ему успокоиться.

Чанъань несколько секунд тупо смотрел на меня, прежде чем произнести вторую половину фразы:

— Ты… превратился в призрака?!

Я едва не поперхнулся от его неожиданной реакции. Если вдуматься, то в моей огненной форме я действительно выглядел как пламенный призрак.

— Я ещё не умер, — сказал я, одновременно выходя из огненной формы.

Его лицо выражало полнейшее потрясение мировоззрения. С его точки зрения это было понятно: друг, которого не видел несколько дней, внезапно появляется в таком магическом обличии. На моём месте я, вероятно, тоже с трудом бы осознал увиденное.

Через три-четыре секунды он, словно очнувшись, вдруг испуганно посмотрел на то, что было за моей спиной.

Я тут же обернулся.

Но в том направлении не было ничего. Ни врагов, ни опасности, ни чего-то странного. Если уж быть точным, то только двое мужчин в чёрных костюмах, обожжённые моим Остаточным Пламенем до неузнаваемости, лежали без сознания на полу. Что ещё могло быть?

Дрожащим голосом Чанъань спросил:

— Ачэн, ты… убил их?

— Убил?

Прошло пару секунд, прежде чем я понял, чего он испугался. Хотя только что он избивал тех, кого ненавидел, видя их в таком обгоревшем состоянии, в нём, казалось, проснулось сочувствие. Это было не «мадоннинство», а обычная человеческая реакция — сострадание к подобным себе. Просто он неправильно понял: я не собирался сжигать этих двоих заживо. Мне нужно было выяснить, кто они, откуда взялись и почему так жестоко избили Чанъань. Хотя, признаюсь, в тот момент я действительно хотел превратить их в пепел — злость кипела во мне. Как они посмели так обойтись с моим другом! Мне хотелось сжечь их на месте дотла…

Подождите, неужели я случайно вплавил в пламя частицу этой эмоции?

К тому же они с самого начала лежали на земле, не издавая ни звука. Неужели они действительно сгорели заживо? Я сразу подошёл ближе, чтобы проверить, и слегка пнул одного из лежащих на земле мужчин в чёрных костюмах. Он не отреагировал, словно труп, и на нём не было ни крови, ни других следов жидкости — видимо, даже раны успело затянуть пламя. Через Остаточное Пламя и тепло я почувствовал, что у них прекратилось дыхание, а сердца перестали биться.

Они действительно мертвы?

Что-то здесь не так… Это ощущение от огня, когда они загорелись, показалось мне странно знакомым…

— Они… умерли? — голос Чанъань дрожал от страха и растерянности.

— Не остаётся ничего другого, кроме как сжечь их до пепла и выбросить в кусты за пределами склада, — быстро решил я. — Но сейчас не об этом, Чанъань. Кто они такие? Почему напали на тебя?

Пока я говорил, я убрал окружающее нас море огня. Благодаря теплу, распространившемуся за пределы склада, я почувствовал местность вокруг. Мы находились где-то на окраине, в заброшенном районе, и этот склад, похоже, тоже давно не использовался. Шум, который мы подняли, вряд ли сразу привлечёт внимание.

Мне-то это было безразлично, но я не хотел, чтобы Чанъань связали с убийством.

Чанъань тупо смотрел на меня:

— Ачэн, о чём ты говоришь…