Глава 979. Мрачный Дворец

Над Девятым Морем звёздные врата распахнулись, и бесконечный поток божественного сияния обволок Фань Дунэр. В тот же миг колоссальная волна божественной энергии обрушилась на неё, проникая в каждое её сухожилие и кость. Открытие божественных каналов — момент, когда весь потенциал и накопления человека вспыхивают с невероятной силой.

Количество открытых каналов варьируется в зависимости от внутреннего запаса и природы человека. Например, Дань Гуй, хотя и не достиг прогресса в открытии каналов, став истинным бессмертным, был первым бессмертным этой эпохи. Его имя было признано Девятью Великими Горами и Морем, записано на Алтаре Бессмертных.

Те, кто достигли бессмертия с помощью Тун Сянь Тэн, также были признаны Девятью Великими Горами и Морем, и их имена были записаны на Алтаре Бессмертных. Однако им не хватало части небесной и земной удачи, присущей Дань Гую.

Но само совершенствование — это вызов небесам, борьба за удачу, восхождение вопреки судьбе. Это и есть путь бессмертных!

Что касается Мэн Хао, если он станет истинным бессмертным без помощи Тун Сянь Тэн и без признания небес и земли, то он станет тираном среди бессмертных! Это будет тот, кого все вынуждены будут признавать, даже если не захотят.

Над Девятым Морем божественная энергия заполнила всё вокруг. Под пристальными взглядами всех присутствующих, Фань Дунэр сияла ослепительным светом. Её аура стремительно росла и взрывалась с невероятной силой.

Десять каналов, двадцать каналов, тридцать каналов… Её тело сияло всё ярче, а вокруг проносились драконы и фениксы, сотрясая небеса и землю.

Сорок каналов, шестьдесят каналов, восемьдесят каналов… Каждый новый канал потрясал всех наблюдателей, пока, наконец, не достиг девяноста. И тогда весь мир замер в ожидании.

Девяносто один канал, девяносто три канала… И, наконец, она открыла девяносто шесть каналов!

Это потрясло Девятое Море и Горы.

Когда врата бессмертия исчезли, и Фань Дунэр стояла среди звёздного неба, она ощущала мощь девяноста шести божественных каналов, наполняющих её тело. Она почувствовала, что теперь полностью переродилась и стала намного сильнее, чем когда-либо прежде.

Она посмотрела на звёздное небо и обратилась к Дун Шэн:

— Мэн Хао… Я стала истинной бессмертной. После использования техники Девяти Морей моя сила удвоится. Нам предстоит ещё одна битва. Надеюсь, ты сможешь идти в ногу со временем.

В тот же миг, когда Фань Дунэр открыла девяносто шесть каналов, на Звезде Дун Шэн, на родовой земле Семейства Фан, в Туманных Небесах, Мэн Хао убрал бронзовую лампу и шагнул в открывшиеся перед ним врата Мрачного Дворца.

Он вошёл в то место, куда никто не ступал со времён ухода первого патриарха… Мрачный Дворец!

В момент, когда он переступил порог, перед ним предстало звёздное небо, усеянное мириадами звёзд. Среди них возвышалась гора, окружённая четырьмя звёздами, а за горой простиралось море звёздного неба.

Это было Девятое Море, Девятая Гора и четыре Великие Звезды.

Это был потолок главного зала, с которого струился звёздный свет, собираясь внизу на циновке. Там сидел мужчина средних лет, его лицо было спокойным, без малейших признаков смерти, но в нём таилось нечто гнилостное, словно он был статуей, неподвижно сидящей здесь многие годы. На нём было простое длинное платье и головной убор учёного, он сидел со скрещёнными ногами, с лёгкой улыбкой на губах, держа в руках свиток бамбука. Перед ним висело облако звёздного света, медленно вращающееся вокруг его тела.

Кроме этого, в зале стоял алхимический котёл без крышки, из которого поднимался семицветный туман, скрывающий содержимое. Но самым заметным в этом зале было нечто иное — дракон. Дракон, отлитый из бронзы. Его длинное тело обвивало колонны зала, а там, где его когти впивались в стены, оставались трещины. Хвост дракона скрывался в темноте, а голова, свисая с вершины котла, смотрела на него с алчностью, будто готовая проглотить содержимое.

Бронзовый дракон выглядел настолько реалистично, что даже чешуя казалась живой. Мэн Хао заметил, что на теле дракона было множество повреждённых чешуек, как будто он пережил сотни битв и сохранил старые раны. От этого зрелища у Мэн Хао участилось дыхание. Ему казалось, что перед ним не бронзовая статуя, а настоящее живое существо, полное крови и плоти.

Это ощущение возникло из-за того, что в момент, когда он увидел бронзового дракона, его внутренняя бессмертная жила начала яростно пульсировать, излучая безграничное желание, как будто стремясь поглотить этого дракона.

Мэн Хао колебался, не решаясь действовать опрометчиво. Он осмотрел зал, обошёл котёл и остановился перед циновкой, на которой сидел мужчина средних лет. Тот был точной копией статуи, которую Мэн Хао видел снаружи.

— Прародитель… — прошептал Мэн Хао, глядя на мужчину. Вдруг он почувствовал, как в его крови пробудилось нечто, откликнувшись на присутствие этого человека.

Прошло некоторое время, и Мэн Хао опустился на колени, почтительно поклонившись до земли.

— Ваш потомок, Фан Хао, приветствует прародителя, — сказал он с искренностью в голосе. Хотя у него были претензии к Семейству Фан, к основателю рода он испытывал лишь уважение.

После поклона Мэн Хао поднялся и сразу же обратил внимание на облако звёздного света, окружающее прародителя. Внутри этого света, казалось, находилась маленькая, размером с ноготь, звёздная точка.

Увидев это облако, дыхание Мэн Хао снова участилось. Он интуитивно понял, что этот предмет, возможно, и есть Звёздное Преображение.

Мэн Хао попытался схватить облако звёздного света, но сколько бы он ни пытался, свет оставался равнодушным, продолжая вращаться вокруг прародителя.

Мэн Хао слегка задумался и не стал насильно хватать звёздный свет, окружающий прародителя династии Фан. Если бы он попытался схватить его напрямую, он неизбежно коснулся бы тела прародителя, а такое неуважение было для него недопустимо. Отступив на несколько шагов, Мэн Хао осмотрелся, затем взлетел, внимательно изучив место, где когти бронзового дракона впились в стену. Постепенно его дыхание участилось, а на лице отразилось недоверие.

Через некоторое время он опустился на землю, настороженно оглядываясь по сторонам, а внутри него бушевали эмоции. Мэн Хао понял, что место, куда вцепились когти дракона, действительно разрушено, а не высечено искусственно. Разрушение выглядело естественным, словно когда-то, в один из дней, здесь действительно находился дракон, и его когти вонзились в стену.

Мэн Хао глубоко вдохнул, глядя на бронзового дракона. В его сознании постепенно возникла картина: в тихом зале внезапно появляется дракон, его тело обвивается вокруг колонн, а когти вонзаются в стену. Голова дракона склоняется с алчностью, стремясь поглотить алхимическую печь, но в этот момент его накрывает неведомая сила, и он мгновенно умирает, превращаясь в бронзовую статую.

Это открытие потрясло Мэна Хао.

— В этом Мрачном Дворце что-то не так… — пробормотал он, моргнув и взглянув на прародителя, сидящего на циновке. Что-то шевельнулось в его душе, и он подошёл ближе, сев напротив прародителя, спиной к нему, и устремил взгляд на зал.

От этой позиции у него мурашки побежали по коже: с этого ракурса он видел лишь подбородок и часть туловища бронзового дракона, словно… если бы у него была сила, он мог бы просто указать пальцем, и дракон бы мгновенно погиб.

Мэн Хао поднял правую руку и указал на дракона, затем резко встал и, следуя направлению своего жеста, направился к подбородку бронзового дракона. После тщательного осмотра его голова закружилась.

Он едва не лишился чувств: на подбородке дракона он обнаружил остатки колебаний магического заклинания — единственного места на всём теле дракона, где ещё сохранялась магия. Это означало, что именно здесь дракон был превращён в бронзу много лет назад!

Мэн Хао медленно повернулся к прародителю, у него пересохло во рту, но он выдавил улыбку и поспешно поклонился снова.

— Прародитель, я ведь из семейства Фан, прямой потомок, единственный наследник! Вы понимаете, если я погибну, прямая линия прервётся! — осторожно начал он. — Ваша милость велика… Я пришёл сюда не для того, чтобы побеспокоить вас, а чтобы обрести наследие, чтобы в будущем служить семейству.

Вокруг царила тишина. Через некоторое время Мэн Хао поспешно отступил, задумавшись. Его взгляд упал на алхимическую печь, и он засомневался.

Вещь, способная заставить этого дракона — чья сила неизвестна, но, несомненно, велика — жадно желать её поглотить, непременно должна быть сокровищем… Этот дракон, каким бы он ни был, смог проникнуть сюда, а это значит, что он не слаб. Даже если он попал сюда не во времена Туманных Небес, а когда ещё был жив прародитель Семейства Фан, тот факт, что прародитель позволил дракону остаться в своём Мрачном Дворце, говорит о его невероятной мощи.

«Вещь, которую он так жаждет…» — сердце Мэн Хао забилось сильнее, он колебался, боролся с собой, но через мгновение поднял голову и почтительно поклонился прародителю.

— Прародитель, моя кровь сияет ярче всех в роду, и я по праву являюсь первым среди нынешних представителей Семейства Фан. Это значит… мы с вами — ближайшие родственники, — сказал Мэн Хао, моргнув.

— При нашей близости, если бы вы были живы и увидели меня, то непременно бы обрадовались. Я человек с хорошим характером, спокойным нравом, послушный и покладистый, все меня любят, — он хлопнул себя по груди и громко продолжил.

— Прародитель, как старшему, увидевшему своего потомка впервые за столько лет, да ещё и такого выдающегося, вы, без сомнения, были бы счастливы и непременно одарили бы его. Верно?

— Мне ничего больше не нужно, только то, что находится в этом алхимическом котле, пусть это достанется мне. А ещё тот метод «Звёздная Точка Преображения» — я продолжу ваше дело. Что же до дракона… я разберусь с ним за вас! — Мэн Хао, придавая себе смелости, стиснул зубы и подошёл ближе к котлу, глядя на разноцветный туман. Он слегка дунул.

От его дыхания туман рассеялся, и перед Мэн Хао предстал яшмовый диск, лежащий в котле. На диске находилась одна-единственная разноцветная капля жидкости.

Увидев эту каплю, Мэн Хао ощутил холодный ужас, пронзивший его до костей. Будучи великим мастером алхимии, он никогда прежде не видел ничего подобного, но в этот миг его инстинкт кричал: эта жидкость не для смертных. В ней таилась ужасающая аура смерти и разрушения — если проглотить её, смерть будет неизбежной!

Но в этот момент из его хранилища раздался оглушительный грохот, будто яшмовый ларец раскололся. Два плода Нирваны, подаренные старшим старейшиной и принадлежавшие прародителю, внезапно вылетели из хранилища и, соревнуясь друг с другом, устремились к разноцветной жидкости в котле. Казалось, тот плод, который первым коснётся жидкости, обретёт новую жизнь!