Глава 967. Вскрыть землю на три чи

В тот миг, когда погиб молодой человек в чёрном, в родовом поместье семейства Фан, в Зале Судьбы раздался пронзительный звук, который мгновенно разнёсся по окрестностям, заставив всех старейшин в поместье содрогнуться. Одна за другой тени стремительно вылетали из помещений, и Фан Сюшань, глубоко вдохнув, с трудом сдерживал эмоции, спеша вылететь следом.

Вскоре множество старейшин собралось в Зале Судьбы. Великий старейшина Фан Тунтянь уже находился там, стоя спиной к собравшимся, с сосредоточенным взглядом устремлённым на недавно разрушенную табличку судьбы. Его лицо постепенно мрачнело.

По мере того как прибывало всё больше людей, и все увидели разрушенную табличку, их дух потрясло до глубины.

— Ещё одна разрушилась… За последние несколько дней это уже вторая разрушенная табличка судьбы! Два старейшины пали! — произнёс кто-то.

— В этом есть что-то странное… — добавил другой.

— Самое странное, что место смерти первого старейшины невозможно отследить! — шептались собравшиеся.

Великий старейшина медленно повернулся, его взгляд, подобный пламени, обошёл всех присутствующих и на мгновение задержался на Фан Сюшане. Тот внутренне вздрогнул, но внешне сохранил спокойствие.

— Старейшины умирают, и уже двое погибли подряд. Сила таблички судьбы не позволяет отследить место их смерти… Куда они исчезли? — произнёс Великий старейшина, его голос был наполнен властью и суровостью.

— Уже выяснено, что оба выходили в одиночку, выполняя задания семейства, — сказал один из старейшин, поклонившись.

— Задания… Ты веришь в это? — Великий старейшина нахмурился, бросив холодный взгляд, и резким движением рукава направился к выходу из зала.

— Продолжайте расследование. Узнайте, сколько старейшин выполняли эти так называемые задания. Выясните, кто отдал приказ, и предоставьте мне полную, детализированную информацию! — его голос раздался, когда он уже покидал зал.

Фан Сюшань почувствовал сильное давление. Когда он вместе с остальными собирался выйти, в его ушах внезапно прозвучал ледяной голос Великого старейшины:

— Семейство живёт по правилам. Я покровительствую Фан Вэю, но… если погибнет третий старейшина, подумай, как ты будешь мне объясняться.

Фан Сюшань вздрогнул и замолчал.

В тот же миг, когда погиб молодой человек в чёрном, на родовой земле в семи других областях те, у кого погасли лампы душ, внезапно замерли. Они не могли не остановиться: благодаря крови и нефритовой табличке они дважды наблюдали, как каждый, кто приближался к Мэн Хао, вскоре погибал!

Один раз — случайность, дважды… Если и дальше считать это случайностью, они не заслуживают звания древних воинов.

Лица семерых побледнели, в их взглядах читались потрясение и недоумение. Они не понимали, что происходит и почему двое, отправившиеся уничтожить младшего, не только не смогли справиться с задачей, но и сами погибли.

Эта сцена заставила сердца семерых трепетать, и они почувствовали тревогу перед Мен Хао, даже скрытое уважение. Светящаяся точка на нефритовой табличке, символизирующая Мен Хао, казалась им полной таинственности.

Вскоре Мен Хао тоже увидел эту сцену на табличке. Уголки его губ тронула холодная усмешка, когда он наблюдал за семью светящимися точками, которые больше не приближались к нему, а быстро отступали, рассеиваясь. «За два месяца вы вряд ли сможете покинуть это место. У меня достаточно времени, чтобы поиграть с вами в прятки,» — произнёс Мен Хао, погладив статую воина. Воин тут же развернулся и, унося Мен Хао, полетел прочь.

«Раз уж я здесь, я должен получить хотя бы часть благодати земли предков,» — произнёс Мен Хао, опуская взгляд на землю. В его глазах загорелся свет, смешанный с лёгкой застенчивостью. Этот свет был замечен Седьмым Предком на небесах, который кивнул про себя.

«Похоже, он собирается искать благодать на земле предков. Хорошо. Потомки семейства Фан должны быть именно такими. У этого мальчика чистые черты лица, хоть и несколько жесток в битве, но всё же простодушный и милый. Интересно, какую благодать он сможет обрести?» — старец погладил бороду, и на его лице появилась улыбка.

Это был первый случай, когда старец видел такой свет в глазах Мен Хао, и впервые он заметил в нём застенчивость.

«В тех местах, где я бываю, я всегда выжимаю всё до последней капли. Теперь, когда у меня есть воин, если я проявлю слабость, то буду сожалеть об этом, когда выберусь!» — серьёзно сказал себе Мен Хао, и его глаза засияли ещё ярче.

Управляя воином, он полетел вперёд.

Земля предков была вытянутой формы, и Мен Хао только начал своё погружение в неё. Вскоре его взгляд скользнул по земле, и он тут же передал воину мысленный приказ.

Воин остановился, и Мен Хао встал, устремив взгляд на землю внизу, где лежали огромные камни. На каждом из них были высечены бесчисленные символы, и каждый из них, казалось, содержал в себе определённые правила.

Мен Хао прыгнул и приземлился среди этих камней. Оглядываясь вокруг, он почувствовал, как его глаза наполняются светом.

Седьмой Предок на небесах снова кивнул про себя: «Хорошо. Хотя это место и кажется обычным, для него оно подходит как нельзя лучше. Если он сможет постичь здесь какие-то методы, это уже будет благодатью.»

Седьмой Предок улыбнулся, но вскоре застыл, широко раскрыв глаза, и даже немного растерялся.

На земле Мен Хао отступил на несколько шагов, и после передачи мысленного приказа воин спустился, поднял огромный камень и с силой вырвал его из земли. Земля загудела, а камень был извлечён и помещён в сумку Мен Хао. Воин перешёл ко второму камню, и вскоре десятки камней были вырваны с корнем и помещены в сумку Мен Хао.

Мен Хао взлетел, сел на воина и, полный волнения и возбуждения, продолжил свой путь.

Седьмой Предок на небесах всё ещё не мог прийти в себя, тупо глядя на десятки ям на земле и удаляющегося Мен Хао.

«Он… что он делает? Разве он не пришёл, чтобы постичь и обрести дао природы?» — пробормотал старец, потрясённый действиями Мэн Хао.

Не прошло много времени, как Мэн Хао увидел небольшое озеро, похожее на зеркало. Солнечный свет, отразившись от его поверхности, вдруг поднял в воздух таинственные символы. Мэн Хао махнул рукой, и солдаты-куклы с громким ударом обрушили свои огромные мечи. После нескольких ударов земля вокруг озера была буквально разрезана, а затем Мэн Хао с большим трудом вложил всё озеро вместе с куском земли в свой мешок для хранения.

У него было множество мешков — больших и маленьких. Едва уместив добычу, он тут же достал другой мешок. Глаза его блестели хищным блеском, когда он, сидя на солдате-кукле, помчался дальше.

Седьмой Предок тяжело дышал, широко раскрыв глаза, и смотрел на всё это, как зачарованный. Его тело начало дрожать. Мэн Хао продолжал свой путь: увидел маленькую гору — забрал! Увидел маленькую башню — забрал! Увидел бамбуковую рощу — забрал! Увидел деревянный домик — забрал! Увидел ряд каменных скульптур — забрал!

Всё, что он видел, всё, где, по его мнению, могло таиться нечто особенное, он безжалостно забирал с помощью своих солдат-кукол. У него было так много мешков, что, когда заканчивались большие, он переходил на маленькие. Если и они не вмещали — он просто рвал их, чтобы уместить добычу.

Мэн Хао мчался вперёд, и на его лице застыло выражение неловкости, почти стыда. Седьмой Предок на небесах дрожал, его борода развевалась на ветру. В его глазах читалось недоверие — он не мог поверить, что этот милый и наивный юноша способен на такое!

Если бы не опасение перед солдатами-куклами, Седьмой Предок, возможно, уже давно разрубил бы этого дерзкого молодца за такое святотатство!

«Что… что он творит?! Вместо того чтобы постигать дао природы, он грабит всё, что было собрано и создано предками за многие поколения! И… и забирает всё это!» — восклицал Седьмой Предок.

Особенно его потрясло то, как Мэн Хао, проезжая мимо дворца, с ловкостью опытного вора выдирал из земли плитку за плиткой. Эти движения были настолько отточены, что казалось, он делал это не впервые. Седьмой Предок просто остолбенел от увиденного.

Казалось, за эти действия Мэн Хао получил возмездие. Когда он почти полностью разобрал дворец, забрал даже колонны, и от дворца остался лишь голый фундамент, раздался громкий рёв. Земля взорвалась, и из её недр вырвалось стадо огромных обезьян.

Эти обезьяны, более сотни особей, каждая из которых излучала силу, сравнимую с вершинами бессмертного мира, были покрыты густой шерстью, а их красные глаза горели яростью. Они словно охраняли дворец и теперь, не сводя глаз с Мэн Хао, бросились на него.

Мэн Хао, увидев обезьян, даже не стал задействовать солдат-кукол. Он хлопнул по мешку для хранения, и оттуда выпорхнул попугай. Видимо, ему пришлось слишком долго просидеть в мешке, потому что, едва освободившись, попугай стремительно облетел окрестности. Кожа на его лапках замерзла, превратившись в колокольчики, которые при каждом движении издавали мелодичный звон.

“Пятый господин снова появился!!!” — “Когда Пятый господин выходит, кто посмеет с ним соперничать?!” — “Все пушистые любимицы, ждите милостей Пятого господина!!!”

Попугай едва успел прокричать эти слова, как его глаза внезапно застыли, крылья едва не забыли взмахивать, а слюна потекла по клюву. Он пристально уставился на стаю покрытых густой шерстью обезьян. «Столько любимиц…» — мысли попугая переполнились возбуждением, тело охватило жаркое волнение. С пронзительным криком он ринулся вперёд.

Мэн Хао, кашляя, взмыл в воздух и, приземлившись на статую воина, поспешил улететь подальше.

А на небесах Седьмой Предок вновь широко раскрыл глаза и застыл, наблюдая за попугаем и обезьянами. Вдруг он почувствовал, как его охватывает невыносимое отвращение…

Не прошло и минуты, как раздался пронзительный, невыносимо жуткий рёв.

Тем временем Мэн Хао уже оказался на чёрной земле. Здесь он увидел огромный гроб, украшенный гигантской каменной скульптурой — изображением старца с суровым и величественным выражением лица.

У подножия скульптуры были разложены многочисленные дары: редкие куски бессмертного нефрита, редчайшие в мире духовные камни, три артефакта с потрясающей аурой и две лампы из чёрно-зелёного бамбука.

Увидев гроб и скульптуру, Мэн Хао сразу стал серьёзным. Он спустился на землю и, склонившись перед гробом, почтительно поклонился.

— Мэн Хао из семейства Фан приветствует Предка!

Седьмой Предок лишь немного успокоился, но следующие слова Мэн Хао заставили его помрачнеть.

— Предок, не знаю, из какой эпохи вы, но… члены семейства Фан поступили слишком бессердечно. До меня никто не потрудился обновить ваши дары! — сказал Мэн Хао строго. — Посмотрите, на них уже скопилась пыль, они слишком стары и изношены. Не волнуйтесь, Предок, я заменю их на новые. Это мой долг как младшего потомка.