**Глава 912. Ты хочешь умереть?!**

— Неужели всё, что принадлежит мне, ты обязан отнять? — холодно произнёс Мэн Хао, глядя на Фан Вэя.

— Твоя жизнь настолько искажена, и в этом моя вина. В будущем я постараюсь помочь тебе всё исправить, — продолжил он ледяным тоном.

— Ты хочешь умереть? — спокойно ответил Фан Вэй.

— Наглость! — Мэн Хао сделал шаг вперёд. От этого шага земля под ним задрожала. Он холодно посмотрел на Фан Вэя.

— По статусу я — старший сын, по крови — наследник великого рода, по старшинству — твой брат. Только я имею право учить тебя, а не ты — отвечать мне. Ты так разговариваешь со мной, Фан Вэй… Ты хочешь умереть?! — голос Мэн Хао был ледяным, слова — угрожающими и напористыми.

Закончив, Мэн Хао поклонился Старшему семьи.

— Старший, Фан Вэй не уважает старшего брата. Это нарушает порядок и правила, нетерпимые для неба и земли. Процветание семьи зависит от соблюдения правил. Наш род Фан — одна из девяти великих семей горных морей, и наши правила особенно строги. Старшинство — основа существования и процветания семьи. Есть ли в наших семейных правилах разрешение на такое поведение? Если нет, то он нарушил правила. Не знаю, какое наказание ему следует назначить!

Слова Мэн Хао заставили присутствующих старших широко раскрыть глаза, особенно тех, кто принадлежал к прямой линии рода. Они были шокированы. Если бы Мэн Хао молчал, это было бы одно, но его слова оказались такими острыми, что все были удивлены. Никто не ожидал, что Мэн Хао может быть настолько язвительным в речи.

Они не знали, что Мэн Хао, будучи книжником, мастерски владеет словом. В прошлом он участвовал в дебатах алхимического направления и однажды довёл оппонента до потери душевного равновесия. Его речь была настолько острой, что это стало легендой. Особенно после противостояния с Пи Дуном, его мастерство возросло многократно.

В этот момент среди старших, рядом со Старшим, отец Фан Вэя, тот самый мужчина средних лет, внезапно холодно фыркнул.

— Мэн Хао, в нашем роду запрещены частные конфликты. Зачем ты говоришь такие вещи? Люди, отведите его и дайте ему время для размышлений!

Слова мужчины не испугали Мэн Хао, а напротив, заставили его громко рассмеяться. Он пришёл в род Фан, и пока он опирается на семейные правила, никто не посмеет открыто навредить ему.

— Дядя, разве я сказал что-то оскорбительное? Я сказал, что с детства бил его слишком сильно — это факт. Я сказал, что его жизнь искажена — это лишь констатация. Я сказал, что хочу помочь ему исправиться — это моя обязанность как старшего брата. Я считаю, что как старший брат, я обязан и должен помогать своему младшему брату. Почему же мои слова стали оскорблением в твоих глазах?

— Острый на язык! Какими бы красивыми ни были твои слова, факты остаются фактами! — отец Фан Вэя нахмурился.

— Факты в том, что мой младший брат своеволен: он хочет отнять у меня пещеру и алхимические снадобья. Я не сказал ни слова. Он — мой брат, я — старший, я уступаю ему, отдаю всё ему.

А последний урок, который я ему преподал, был за то, что на этот раз он попытался отнять у меня **Тунсяньтэн** — то, что оставил мне мой отец. Будучи младшим, он посмел посягнуть на вещь старшего. Дядя, неужели вы считаете это правильным? Разве это не нарушение родовых законов? Разве это не нарушение порядка старшинства? Разве это не бунт? В Девятом море и горах, какая семья позволит младшему отнимать вещи у старших? Какая семья сочтёт это правильным? Какая семья станет так переврать чёрное в белое?

Дядя, скажите мне, ведь я, как младший, мало что знаю.

Мэн Хао резко взмахнул широким рукавом, стоял в главном зале, подняв голову, и с пронзительным взглядом уставился на отца Фан Вэя.

— Ты… — Отец Фан Вэя побагровел от гнева, но не смог найти слов для возражения.

Вокруг снова воцарилась тишина. Те старцы, что до этого сохраняли нейтралитет, теперь с любопытством и восхищением смотрели на Мэн Хао.

Сын девятнадцатого дяди, Фан Си, тоже был среди толпы. Он застыл, уставившись на Мэн Хао с раскрытым ртом. Он не ожидал, что Мэн Хао способен на такие острые и неотразимые слова. Умело превращать ничто во что-то, мелочи в крупные проблемы, и заставлять людей терять дар речи — с таким талантом Фан Си не сталкивался никогда. Его глаза загорелись от удивления.

— Хватит! — Старший старейшина Фан Тунтянь нахмурился и взмахнул рукавом. — Мы одна семья, зачем ссориться? Давайте закроем этот вопрос и больше не будем его поднимать. Хаоэр, **Тунсяньтэн** — это то, что оставил тебе твой отец, он твой.

С этими словами старший старейшина протянул руку в пустоту, и в его ладони появился мешочек для хранения вещей. Он бросил его Мэн Хао, и тот, поймав, мысленно осмотрел содержимое. Внутри лежала тонкая, длиной в три цуня, ветвь **Тунсяньтэн**.

В глазах Фан Вэя мелькнуло убийственное намерение, он холодно фыркнул и резко встал, направляясь к выходу из зала, даже не взглянув на Мэн Хао. За ним, с шумом, поднялось больше сотни сверстников из рода, которые последовали за ним, бросая на Мэн Хао недобрые взгляды. Особенно явно ненависть в глазах прочитывалась у Фан Юньи.

Эти люди во главе с Фан Вэем покинули зал.

Мэн Хао даже не посмотрел на Фан Вэя, будто тот для него не существовал. Он поклонился старшему старейшине и перевёл взгляд на карту с пещерами. Раз уж он решил возвысить род Фан ради своих родителей, то должен быть готов.

— Родители хотят, чтобы я доказал им, чтобы род Фан увидел… Я, как сын, должен этого добиться!

Мэн Хао обвёл взглядом пещеры на карте и указал на одну из них. В ней не было ничего особенного, кроме довольно крупного лечебного сада.

— Старший старейшина, я выбираю эту пещеру.

Старший старейшина кивнул, его пальцы сложились в знак заклинания, и в руках тут же появился жетон, который полетел к Мэн Хао.

— Хорошо, на этом семейный совет завершён. Хаоэр, через два дня я дам тебе плод нирваны, не волнуйся.

В конце старший старейшина улыбнулся с добротой и одобрением, будто очень довольный выступлением Мэн Хао на совете.

Когда люди постепенно разошлись, дядя Девятнадцатый задержал Мен Хао и представил его старшим из главной ветви семейства Фан. Взгляды этих людей, устремлённые на Мен Хао, были полны ностальгии и воспоминаний. Некоторые из них видели, как рос его отец, другие держали его на руках, когда он был ещё ребёнком. Говоря о его отце, все вздыхали, а когда заходила речь о его деде, лица их мрачнели.

Только к закату они наконец разошлись. Фан Си добровольно вызвался проводить Мен Хао по родовому поместью Фан и отвести его в его новые покои. По дороге Фан Си помог Мен Хао получить ресурсы для занятий, и их разговоры, постепенно становясь всё более откровенными, сблизили их.

— Ах, брат, ты наконец-то вернулся! Если бы ты не вернулся, наша главная ветвь семейства пришла бы в полное разрушение…

— Ты даже не представляешь, как мне было тяжело дома. Каждый раз, когда я видел этого Фан Вэя, мне так и хотелось ударить его! Что в нём такого особенного? Просто высокие способности и чистая кровь!

— Хм, если бы не его отец, дед и время от времени появляющийся прадед, их побочная ветвь никогда бы не получила такого влияния в родовом поместье!

Фан Си не переставал жаловаться Мен Хао на протяжении всего пути.

— Говоря о способностях, брат, твои способности — лучшие! Твоя кровь сияет ярче тысячи солнц, Фан Вэй даже рядом не стоял. Посмотрим, как он теперь будет называться первым гением!

— И этот Фан Юньи тоже не подарок, злой и коварный. Будь осторожен с ним в будущем, брат.

— Кстати, твоего уровня мастерства всё ещё недостаточно. Жаль эту Пилюлю Семицветного Бессмертного — она невероятно сильна, способна усилить силу Чжунсянь Тэн и помочь достичь истинного бессмертия, подняв мастерство на новый уровень! Это одна из уникальных пилюль нашего семейства. В девятом море и горах она считается одной из лучших на этом уровне!

— Проклятый Фан Вэй! Если бы не он, эта пилюля была бы твоей.

Фан Си не умолкал ни на минуту, и в этом он мог поспорить с Пи Дуном. Он даже начал вспоминать события из детства, начиная с одного года и заканчивая сотнями лет…

Мен Хао слушал его с улыбкой, не перебивая. По мере того как Фан Си жаловался, он также знакомил Мен Хао с семейством Фан, и тот всё больше узнавал о внутренних делах. Однако непрекращающийся поток слов постепенно начал вызывать у Мен Хао лёгкий звон в ушах.

Тем не менее, он чувствовал искренность Фан Си.

По дороге они встретили множество членов семейства Фан. Каждый, увидев Мен Хао, смотрел на него с особым блеском в глазах: кто-то улыбался, кто-то холодно фыркал — выражения лиц были самыми разными.

— Брат, ты тогда был просто невероятен! Я никогда не видел, чтобы кто-то из нашего поколения осмеливался так говорить в главном зале, и при этом каждое его слово было неопровержимо логичным, оставляя всех без слов.

Когда зажглись первые фонари, Фан Си наконец привёл Мен Хао к его новым покоям, расположенным на самом северном краю родового поместья. Это место было невероятно спокойным и живописным. Даже ночью, под светом двух лун, здесь царила особая, чарующая красота.

Особенно примечательна усадьба, принадлежащая Мен Хао — это настоящий дворец, внутри которого возвышается двухэтажный павильон, украшенный резными перилами и мраморными ступенями, роскошный до невозможности. Рядом с ним плещется небольшое озеро, к которому ведет тропинка, усыпанная мелкими камнями. Вода в озере отражает звездное небо, создавая иллюзию апрельского сияния. Вокруг озера расположился аптекарский сад, где выращиваются лекарственные травы. Их не так много, но аромат, исходящий от них, сливается с запахом плавающих на воде листьев лотоса, превращая это место в идиллический рай, достойный кисти художника.

Мен Хао окинул взглядом окрестности и остался доволен. Даже если эта усадьба не самая великолепная среди владений Семейства Фан, она все равно относится к высшему разряду. Здесь царит не только духовная энергия, но и атмосфера волшебства. Мен Хао вдохнул полной грудью и еще больше проникся любовью к этому месту.

— Брат, ты просто обязан научить меня искусству красноречия! — взмолился Фан Си. — Мой отец говорит, что я только и делаю, что болтаю без умолку, и ни одно мое слово не имеет смысла. За это он уже не раз меня наказывал. Брат, ты должен мне помочь!

Мен Хао отвлекся от созерцания окрестностей и перевел взгляд на Фан Си, улыбаясь:

— Ты уверен?

Фан Си сразу воспрянул духом и энергично закивал.

Мен Хао немного поколебался, но, увидев полные надежды глаза Фан Си, лишь вздохнул и поднял руку, сделав резкое движение. В его ладони тут же материализовался Пи Чжи, надувший губки и явно недовольный. Едва появившись, он сразу начал нести околесицу:

— Мен Хао, ты, подлый тип, предатель! Ты сначала использовал, а потом выбросил! Нет, ты сначала выбросил, а потом использовал! Ты бессовестный, ты негодяй, ты тиран! Я должен спасти тебя от самого себя!

— Фан Си, — прокашлялся Мен Хао, — приходи ко мне почаще. Каждый раз, когда будешь здесь, разговаривай с этим парнем. Когда сможешь поддерживать с ним беседу больше трех дней подряд, тогда и станешь мастером.

Сегодня я прибыл в школу для регистрации, и это вызвало у меня огромное волнение. Давно я не учился, и теперь, возвращаясь в студенческую жизнь, ощущаю себя так, будто снова становлюсь частью этого мира. У каждого своя маленькая комната, в которой есть все необходимое для личной гигиены. Я даже приготовил постельное белье. В ближайшие дни обновления будут выходить около шести вечера.