Глава 850. Оказывается, ты тоже бедствие!

— Хаоэр! — тревожно воскликнул Даньгуй, готовый прийти на помощь.

Мэн Хао внезапно поднял голову, глубоко вдохнул, и его законченная форма за спиной мгновенно была поглощена, слившись с его телом. Мэн Хао стиснул пальцы в жесте, направив их на приближающуюся красную молнию. Этот жест заставил небо и землю изменить цвет, солнце и луну содрогнуться, горы рухнуть, а лазурное небо загрохотало. Тело Мэн Хао отступило на несколько шагов, и из угла его рта потекла кровь, но красная молния исчезла.

— Это и есть наказание? — внезапно подняв голову, спросил Мэн Хао.

— Учитель, не обращай на меня внимания, продолжай штурмовать врата бессмертных. Ученик… будет охранять тебя! — сказал он.

Даньгуй знал о мощи своего ученика: когда-то тот без труда подавил сильных Северных Земель, обратив сотни тысяч людей в преступников. И по сей день Северная гора остаётся местом, где трое вершителей судеб, достигнув вершины познания, возвращают силы южной земле, делая её духовную энергию всё более могущественной.

Сейчас, глубоко вдохнув, он увидел решимость в глазах Мэн Хао, и его сердце наполнилось теплом. Улыбка появилась на его лице, а в глазах застыла решимость. Тело его дрогнуло, и, собрав силы двух жизней, он устремился к вратам бессмертных.

Даньгуй знал Мэн Хао, но двое старейшин, которые ранее хотели убить его, впервые ощутили его силу. Их лица побледнели, волосы встали дыбом: красная молния, которую они только что видели, была куда более разрушительной, чем любое испытание на пути к бессмертию, через которое они проходили. Они понимали: если бы это случилось с ними, смерти было бы не избежать.

Но этот юноша не только выжил, он даже не использовал никаких магических артефактов. И единственное, что произошло, — из угла его рта потекла кровь. Для двоих старейшин это было почти что чудовищно. Их дыхание участилось, но отступать было некуда: в этом испытании на бессмертие неудача означала смерть.

— Если вы не будете мешать моему учителю, то в обычной борьбе за судьбу бессмертного я не стану вмешиваться, — сказал Мэн Хао, паря в воздухе и глядя на двух старейшин, а затем перевёл взгляд на остальных четверых.

— Обычная борьба за судьбу бессмертного… Убить того, кто обладает удачей, — вот что нормально. Отступать некуда!

— Между нами нет вражды, но если ты преграждаешь нам путь к бессмертию, это становится вопросом жизни и смерти!

— Нет пути назад. Поражение — это смерть. Только убив того, кто обладает силами двух жизней, можно обрести шанс на жизнь и стать бессмертным!

Шестеро переглянулись. Даже сильные воины Восточных Земель, знавшие, кто такой Мэн Хао, в этот момент забыли об осторожности.

Если в душе есть стремление пройти испытание, как можно бояться смерти? В глазах шестерых мелькнуло убийственное намерение, они подавили свой страх перед Мэн Хао и бросились на него.

Мэн Хао молчал. Он хотел остановить их, но не хотел убивать. Однако на пути к бессмертию нет правильного или неправильного. Препятствовать пути к бессмертию — значит обречь себя на смерть.

Стоя рядом с Даньгуем, Мэн Хао поступал правильно. Но с точки зрения остальных шестерых, его действия были непростительным преступлением!

— Между нами нет ни вражды, ни обиды. Я преграждаю вам путь к бессмертию, разрушаю вашу жизнь… Если есть кармические последствия, я готов нести их один, — сказал Мэн Хао, и в его глазах внезапно вспыхнул холодный свет.

В тот миг, когда появились эти шестеро, Мэн Хао дрогнул, и его тело внезапно озарилось ослепительным золотым сиянием. Он превратился в золотого пэнга, и с пронзительным кличем стремительно приблизился к одному из них. С дальнего расстояния казалось, что золотой пэнг несётся, его когти способны разорвать металл и камень. Он столкнулся с одним из старцев в одно мгновение. Старец применил все свои способности и даже задействовал магическое сокровище, но всё было тщетно — разница в силах была слишком велика. Всего за несколько вздохов старец был смертельно ранен и находился на грани гибели.

В критический момент в глазах старца вспыхнуло безумие, и, подняв правую руку, он мгновенно достал из руки нефритовую табличку. Табличка излучала волны бессмертной энергии, а также таила в себе некую необъяснимую угрозу. Глаза Мэн Хао на мгновение сузились.

— Умри же! — Старец яростно сжал табличку. Это был его последний козырь, подготовленный для преодоления бедствий. Теперь, доведённый до крайности, он использовал его. С громовым гулом перед ним возникло подобие солнца, излучающее ослепительный свет, и оно устремилось вперёд.

Мэн Хао молчал. Он мог бы использовать громовой треножник, чтобы поменяться местами с противником, но не стал этого делать. Он уважал этих шести ищущих бессмертия и не хотел уничтожать их с помощью хитростей.

Эта нефридовая табличка обладала огромной силой, способной напугать даже ложных бессмертных. Если бы Мэн Хао был наполовину истинным бессмертным, ему пришлось бы искать способ уклониться от неё. Но сейчас, будучи на восемьдесят процентов истинным бессмертным, в момент взрыва солнца он внезапно поднял правую руку. Его тело озарилось небесным сиянием, и он буквально пронзил это солнце, а затем указал пальцем в точку между бровей старца, скрытого за ослепительным светом.

Старец широко раскрыл глаза, не веря в происходящее. То, что он приготовил для преодоления бедствий, оказалось… бессильным перед этим ужасающим существом.

С горькой улыбкой, в глазах старца померк свет, но, словно в последний миг жизни, он увидел в Мэн Хао что-то, что заставило его широко раскрыть глаза. Внезапно старец громко засмеялся.

— Оказывается, ты тоже бедствие, — произнёс он.

Грохот — и солнце взорвалось. Когда волны рассеялись, Мэн Хао всё ещё стоял на месте, а перед ним от старца не осталось и следа жизни.

Мэн Хао махнул рукой, и тело старца мягко опустилось на землю.

В этот миг небесный туман задрожал от грома, и молния красного цвета, более мощная, чем прежде, внезапно обрушилась с невероятной скоростью, не оставляя Мэн Хао ни малейшего шанса среагировать.

Громовой удар — и золотое тело пэнга, в которое превратился Мэн Хао, разрушилось. Когда его фигура вновь стала видимой, изо рта хлынула струя крови. Мэн Хао глубоко вдохнул и устремил взгляд на другого старца.

Лицо старца побледнело, его взгляд был исполнен крайнего ужаса.

— Я много лет провёл в затворничестве и не выходил в свет. Как на южных землях появился такой демон?! Кто он?! — воскликнул старец.

— Молнии не могут его убить. Он уже уничтожил двоих. Неужели это судьба?! — с горечью и негодованием произнёс старец, и в его глазах загорелась ненависть и безумие. Зная, что не сможет избежать гибели, он хлопнул по сумке-хранилищу и достал флакон с кровью, которую тут же выпил. Его аура мгновенно изменилась, и над его головой появилось кровавое облако.

Его лицо исказилось, на лбу вздулись вены, и он издавал дикие, звериные вопли.

«Ты преграждаешь мне путь к бессмертию, словно обрываешь мою жизненную нить. Если я не смогу стать бессмертным, то всё равно обречён на смерть. Так что… Умереть от твоей руки или погибнуть под ударами Небесного Испытания — разницы нет!» Старец, с выражением глубокой печали и гнева на лице, ринулся прямо на Мэн Хао.

Тем временем раздавались раскаты грома, и удары Небесного Испытания один за другим обрушивались на землю, становясь всё сильнее, потрясая небеса и землю. Дань Гуй, уже приблизившийся к Вратам Бессмертия, собрав силы двух жизней, выдерживал удары Испытания и во второй раз обрушил их на Врата. Дань Гуй изрыгнул кровь, а Врата Бессмертия содрогнулись, и образовавшаяся в них трещина стала ещё шире. Но в этот момент четверо других старцев применили свои магические искусства и напали на Дань Гуя.

На грани катастрофы, уже тяжело раненный Дань Гуй, собрав последние силы, вступил в бой с четверыми. Громовые удары обрушивались на них, сотрясая небеса и землю, а Мэн Хао уже сразился с тем старцем, который с рёвом, как дикий зверь, бросился на него.

Грохот наполнил воздух. Старец, ревущий как дикий зверь, не был равным Мэн Хао по силе, но он был готов умереть, не думая о защите. Он бросил все силы в атаку, и Мэн Хао, тихо вздохнув, поднял правую руку, применив технику «Сорвать Звезду». Внезапно из пустоты появилась огромная рука, которая схватила старца. Тот горько усмехнулся, и его тело разрушилось.

Мэн Хао постарался сохранить тело старца в целости и осторожно опустил его на землю. Затем он устремился к тем четверым, которые окружили Дань Гуя. Продвигаясь вперёд, он увидел, как небо заволокло туманами, и третья, красная молния, смешанная с чёрной, внезапно появилась. Когда эти две молнии переплелись, образовав фиолетовый цвет, и обрушились вниз, тело Мэн Хао содрогнулось, и он дважды изрыгнул кровь, прежде чем смог устоять.

Превратившись в золотого пэнга, он устремился к четверым, когда Дань Гуй, сражаясь с ними и получая удары молний, изрыгал кровь. Горы под ними покрылись трещинами, готовыми обрушиться.

Как только Мэн Хао приблизился, его тело озарилось сиянием магии, создавая вихрь, который с грохотом столкнулся с четверыми. От мощного удара четверо вынуждены были отступить, каждый из них изрыгнул кровь, и, несмотря на боль, их жажда убийства только усилилась.

«Не заставляйте меня делать этого!» — воскликнул Мэн Хао, защищая Дань Гуя. Тот был бледен, его тело едва держалось на ногах, но он проглотил лекарственную пилюлю, собрал все силы и снова ударил по Вратам Бессмертия.

Врата содрогнулись, трещина в них стала ещё шире, и снова обрушилось Небесное Испытание. Вспышки молний освещали небо и землю, а Мэн Хао стоял между четверыми и Дань Гуем, словно огромная пропасть, преграждая им путь.

«Нет пути к отступлению! Если не убить этих двоих, не захватить их удачу, мы не сможем открыть Врата Бессмертия!»

«В любом случае мы обречены на смерть. Впереди жизнь, и даже перед смертью мы должны бороться!»

«Мы ждали этого дня слишком долго… Ты действительно являешься для нас бедствием…» Четверо громко засмеялись, их стремление к Дао было настолько сильным, что даже сейчас не ослабевало.

Когда их смех разнёсся вокруг, они превратились в длинные радужные полосы, сжигая свою силу, чтобы достичь вершины на мгновение, и бросились на Мэн Хао.

Мэн Хао выглядел напряжённо, его лицо отражало сложную гамму чувств. В молчании он глубоко вдохнул, и в тот миг, когда четверо приблизились, его тело охватила могучая аура, превращая его в великана. Сделав мощный шаг вперёд, он словно воздвиг стену, которая столкнулась с четверыми. Грохот разнёсся по окрестностям, сотрясая землю и небо, а ударная волна, расходясь во все стороны, не смогла даже коснуться Даньгуя благодаря защите Мэн Хао.

Даньгуй молча наблюдал за Мэн Хао, не произнося ни слова. Всё это он глубоко запечатлел в своей душе.

— Если есть кармическая связь, пусть не ложится она на моих учеников. Я, старец, готов принять на себя их души, пусть они преследуют меня из жизни в жизнь! — тихо прошептал Даньгуй. Его тело дрогнуло, и он снова с силой ударил по вратам бессмертия. На этот раз статуя под ним начала рушиться, а его собственное тело достигло пределов своих возможностей. Врата бессмертия сотрясались всё сильнее, трещины становились шире, но и небесная кара становилась всё разрушительнее.

Тем временем четверо стариков за пределами ауры Мэн Хао, истекая кровью, с горькой улыбкой, понимали, что их силы на исходе. Они взмыли в воздух, не желая умирать от руки Мэн Хао. Пусть даже смерть, но только от небесной кары!

Когда четверо устремились ввысь, на них обрушилась кара небес, уничтожив их тела и души. Хотя Мэн Хао не был непосредственным убийцей, но их смерть лежала на его совести. В миг их гибели лазурное небо заволокло туманом, и из его глубин донеслось грозное рычание. В следующее мгновение небо озарилось множеством красных молний, сплетающихся в грозовое море, которое обрушилось на Мэн Хао.

Молнии, сливаясь вместе, образовали огромную руку, стремящуюся раздавить Мэн Хао насмерть.

— Прости меня…