Глава 600: Встреча с Южными Небесами!

Глаза Мэн Хао блеснули, он резко развернулся и помчался вдаль. В пределах секты Бессмертных Демонов он отыскал четыре зоны, в каждой из которых спрятал по одному из четырёх мечей Времени. У Мэн Хао было десять таких деревянных мечей Времени, и вместе они могли образовать первое построение Лотосового Цветка.

Отдать четыре меча Времени ради возможности, которая с большой вероятностью не реализуется, для Мэн Хао было настоящей азартной игрой. «Каждый меч Времени стоит целого состояния из духовных камней…» — с болью в сердце он закапывал один меч за другим. В каждом из них были воплощены его мечты и надежды.

Четыре зоны были выбраны не случайно — каждая из них была тщательно отобрана Мэн Хао, основываясь на его воспоминаниях о первом уровне, где семь вершин сохранились лучше всего. Так он мог быть уверен, что если… если это действительно произойдёт, он сможет легко вернуть мечи обратно.

Когда сгустились сумерки, Мэн Хао завис в воздухе, вглядываясь в землю. Его взгляд скользнул по местам, где были спрятаны мечи, и ожидание в его глазах становилось всё сильнее. «Если получится, мой путь совершенствования станет гладким. Если нет… я приму это спокойно, без сожалений.» Ещё раз окинув взглядом местность и твёрдо запомнив расположение четырёх точек, он резко развернулся и направился к Четвёртой Вершине.

Время пролетело незаметно, и снова прошло больше половины месяца. Чувство наложения миров возникало всё чаще, промежутки между ними становились короче, и если сначала это длилось мгновение, то теперь — несколько вдохов.

Особенно ярко это проявилось несколько дней назад, когда Мэн Хао занимался алхимией. Наложение миров настигло его внезапно и продлилось около десятка вдохов. Он даже почувствовал, будто на эти несколько мгновений покинул этот иллюзорный древний мир.

В эти дни Мэн Хао не видел Кэ Юньхая. Даже когда приходил навестить, он лишь слышал через дверь пещеры его усталый голос. Мэн Хао не знал, чем занимается Кэ Юньхай, но каждый раз, слыша его голос, его сердце успокаивалось. Для Мэн Хао отношения отца и сына в этой жизни стали самым большим приобретением в этом иллюзорном древнем мире.

Сюй Цин всё ещё находилась в затворничестве, и её постижение, казалось, шло невероятно успешно. Каждый раз, когда Мэн Хао видел её, он чувствовал изменения в её душе. Казалось, она полностью погрузилась в Дао, и её невероятно красивое лицо обрело некую неуловимую ауру, от которой невозможно было оторвать взгляд, она завораживала.

«Скорее всего, это уже близко. Чем сильнее и чаще это чувство наложения, тем больше они не смогут оставаться на месте,» — сидя со скрещёнными ногами перед пещерой, Мэн Хао наблюдал за небом, где в сумерках сгущались тучи, и тихо проговорил про себя.

В эти дни он не искал встреч с практикующими из Южного Неба, а спокойно оставался на Четвёртой Вершине, занимаясь алхимией и постигая Дао, создавая пилюли «Творение из Ничего».

Каждый пробудившийся культиватор Южных Небесных Земель был отнюдь не простым человеком — за каждым стоял род или клан, обладающий глубокими корнями и множеством способов избежать встречи с Мэн Хао. Об этом знал и сам Мэн Хао: вместо того чтобы искать их по всему клану, лучше дождаться, когда они сами явятся к нему. И он был уверен: они придут. И когда это произойдёт, почти все — кроме Ху Янь Лаоцзу, встреча с которым сулила только смерть.

Дождь лил потоками, омывая земли секты Яо Сянь, создавая завесу из капель, делая мир вокруг туманным и расплывчатым. Мэн Хао смотрел на этот мир, и внезапно его охватило странное чувство: он не мог понять, что именно расплывчато — мир вокруг него или эта дождевая пелена, а может быть… всё вместе. Как человеческая неопределённость.

Дождь стих лишь к третьей страже ночи, оставив после себя холод, который окутал всё вокруг густым туманом. И лишь с первыми лучами солнца туман начал рассеиваться, уступая место ясности, словно медленно разворачивающийся свиток.

С рассветом прилетела сабля.

Никто не знал, откуда она появилась, но она пронеслась с воем, направляясь прямо к Мэн Хао. Странным образом, защитные формации Четвёртого Пика не смогли её остановить — в этой сабле таилась некая особенность. Остановившись в полушаге от Мэн Хао, она зависла в воздухе, мерцая непостоянным светом. На её лезвии можно было разглядеть отпечаток, оставленный душой — единственный иероглиф: «Фан».

Мэн Хао улыбнулся: наконец-то пришёл тот, кого он ждал. Он протянул руку и схватил саблю. Его сознание проникло в неё, и в его уме возникло послание. Слушая его, улыбка Мэн Хао становилась всё ярче, пока он наконец не закрыл глаза.

Когда полдень сменился вечером, глаза Мэн Хао внезапно открылись. Его тело дрогнуло, и он, превратившись в длинную радугу, устремился за пределы гор, направляясь к первому пику, к жилью внешних учеников у горных ворот.

Не прошло много времени, как Мэн Хао достиг места. Вокруг было тихо, ни души. Перед ним высились три ряда соединённых помещений. Он направился ко второму ряду, к третьей комнате. Дверь открылась от одного движения его руки, и он без колебаний шагнул внутрь.

Как только он переступил порог, десятки взглядов устремились на него. Помещение было просторным, и в нём уже собралось несколько десятков людей. Взгляд Мэн Хао скользнул по толпе, и он заметил несколько групп по три-пять человек, объединённых по региональному признаку. Эти группы, в свою очередь, делились на подгруппы — каждый регион держался вместе. Ведь если они из одного места, то даже при наличии убийственных намерений, им приходилось учитывать возможные последствия, если их тайна раскроется.

Среди присутствующих больше всего было представителей семейства Цзи — целых семь человек, каждый из которых обладал статусом внутреннего ученика. Их глаза сверкали проницательностью, и хотя они молчали, их аура не скрывалась: каждый из них был неординарен, а в их взглядах таилось высокомерие, едва заметное, но присутствующее. Среди этих семерых — три женщины и четверо мужчин — особенно выделялись двое: одна из них была Цзи Сяосяо, а другой — молодой человек, на лбу которого отчётливо виднелся отблеск трезубца, время от времени мерцающий, что придавало ему опасный, почти зловещий вид. По ощущениям, этот человек ничуть не уступал Цзи Минфэну, уничтоженному Мэн Хао.

Это был Цзи Минкун, представитель клана Цзи.

Однако из всех семерых Мэн Хао меньше всего обращал внимание на Цзи Сяосяо и Цзи Минкуна. Его взгляд приковал скромный на вид, невысокий молодой человек с едва заметной улыбкой, стоящий позади них. Внешне он казался обычным, но, когда взгляд Мэн Хао скользнул по всем семерым, именно этот молодой человек вызвал у него ощущение надвигающейся угрозы. Хотя это была лишь угроза, а не та всепоглощающая, смертельная ненависть, которую Мэн Хао ожидал увидеть у членов клана Цзи после гибели Цзи Минфэна — как будто они и не знали, что именно Мэн Хао стал причиной его смерти.

Мэн Хао бросил беглый взгляд на Цзи Сяосяо. Та промолчала, но их взгляды встретились.

Помимо семерых из клана Цзи, здесь также присутствовали представители семейства Фан. Фан Юй смотрел на Мэн Хао с полуулыбкой. Позади него стояли двое мужчин, чьи взгляды были полны неприязни, и они холодно разглядывали Мэн Хао. Увидев их, Мэн Хао вспомнил слова Фан Юя: на этот раз семейство Фан прибыло втроём. Вероятно, эти двое и были оставшимися представителями.

Особое внимание Мэн Хао привлекли их правые руки — на первый взгляд, они выглядели обычно, но, знакомый с перчатками семейства Фан «Цикадовые крылья», он сразу заметил их необычность.

Кроме клана Цзи и семейства Фан, прибыло ещё несколько человек из Восточных Земель. Большинство из них следовали за кланами Цзи и Фан, их собственное сияние затмевалось величием этих семейств, и они казались ничем не примечательными. Однако их мастерство, безусловно, было на высоте. Взгляд Мэн Хао скользнул по ним, и среди этой группы он заметил высокого мужчину, стоящего рядом с Фан Юем. Тот улыбался, и его лицо казалось мягким, но в глубине глаз таилась жестокость, придававшая ему хищную, почти орлиную сущность.

Мэн Хао не знал, кто этот человек, но его положение рядом с Фан Юем навело на некоторые размышления.

«Неужели этот человек ухаживает за Бурань?» — внезапно подумал Мэн Хао, внутренне восхищаясь смелостью этого человека.

С другой стороны находились Северные Земли — для Мэн Хао это была дикая, почти нецивилизованная территория, возможно, чуть более благоприятная, чем Западные Пустоши, но всё же уступающая Южным Землям и Восточным Землям. Более того, Мэн Хао знал, что Северные Земли на самом деле являлись местом ссылки, куда отправлялись те, кого не принимали в других регионах, чтобы там искать своё будущее.

Однако для внешнего мира Северные Земли провозглашали свободу — абсолютную, безграничную свободу. Здесь существующие школы и кланы часто создавались беглецами и отступниками из других регионов. Например, так называемые потомки императорского рода — не что иное, как результат раскола. Говорят, что среди их предков было несколько бессмертных, что позволило потомкам обрести опору и постепенно укрепиться, а затем разделиться: часть погибла, а часть обосновалась на Северных Землях, сформировав новый род.

На этих землях появилось всего восемь практикующих. Эти восемь были необычны: они не образовывали кружков, каждый существовал сам по себе, обособленно. Их непокорность бросалась в глаза. Среди них было три женщины и пять мужчин, и каждый из них напоминал ядовитую змею, источающую леденящий холод. Особенно выделялся один юноша — с глазами, как у феникса, и красивым лицом. Его улыбка, казалось, была доброжелательной, но за ней скрывался такой холод, что от неё веяло могильным сквозняком. Этот юноша и был тем самым потомком императорского рода.

Ещё один юноша носил на лице заметное родимое пятно — странное, почти живое, медленно шевелящееся, как отдельное существо. Оно выглядело настолько жутко, что невольно привлекало внимание.

С другой стороны находились представители Южных Земель. Глядя на них, взгляд Мен Хао смягчился. Юг… ведь это его родина. Точнее, он сам был уроженцем этих мест.

Южные Земли представляли семь человек. Мен Хао сразу понял, какие союзы кланов и школ стоят за каждым из них. Например, Ван Лихай и Хан Бэй вместе — это явный знак сотрудничества между семейством Ван и школой Цин Луо. Сун Юньшу Мен Хао не увидел, но мог предположить его судьбу: скорее всего, его устранила Цзи Сяосяо.

И вот, когда взгляд Мен Хао упал на одну из женщин Южных Земель, он замер. Её лицо было незнакомым, но когда их глаза встретились, Мен Хао весь застыл.

— Это она…