Глава 1272. Чистота!

Тань Лан был на грани слёз от несправедливости, от той невыносимой обиды, что переполняла его… Но вскоре обида превратилась в бессильное отчаяние, когда он увидел, как после безудержной радости Мэн Хао перевёл взгляд с громового треножника на… парящие в воздухе маленький щит и колокольчик.

— Моё!!! — Тань Лан широко раскрыл глаза и издал безумный рёв, но этот крик не смог прорваться сквозь сияние голубого солнца. Сколько бы он ни орал, со стороны это выглядело лишь как внезапное усиление света голубого солнца.

Мэн Хао пристально смотрел на маленький щит, глубоко вдохнул и почувствовал внутри странное ощущение — казалось, он способен управлять этим щитом. Он мысленно потянулся к щиту, и тот внезапно дрогнул, мгновенно появившись перед Мэн Хао, излучая ослепительное сияние. Глядя на щит, Мэн Хао ощущал полный контроль, как будто между ним и щитом существовала незримая связь. И вдруг он понял: жизненная сущность Тань Лана не просто была поглощена для слияния с четвёртым плодом нирваны.

Он чувствовал, что на самом деле щитом управляет не он сам, а… четвёртый плод нирваны.

Так же, как и кровью Вершителя управлял не он, а третий плод нирваны.

Однако это не имело значения. В глазах Мэн Хао блеснуло вдохновение, и когда он посмотрел на колокольчик, тот сам собой всплыл и опустился на его ладонь, источая древнее очарование.

— Он не только перековал моё тело, повысил мою силу, помог слиться с плодами нирваны, но и выковал для меня сокровища… В конце концов, даже его собственные сокровища отдал мне, — внезапно вздохнул Мэн Хао, глядя на высохший труп, в центре лба которого сияло голубое солнце, а внутри него беззвучно рычал Тань Лан.

Мэн Хао слегка прокашлялся и почтительно поклонился.

— Благодарю, предок.

С этими словами он убрал щит и колокольчик.

Тань Лан неотрывно смотрел на Мэн Хао, и ему действительно хотелось плакать.

Мэн Хао вскоре поднял голову и встретился взглядом с Тань Ланом, в глазах которого бушевали ярость и безумие. В уме Мэн Хао всплыли воспоминания, извлечённые из души Тань Лана.

— Значит, когда его запечатали, часть души отделилась…

— Тридцать три земли на самом деле — это тридцать три пилюли, оставленные девятью Вершителями… Эти пилюли, выкованные в могущественных дао-пространствах, можно назвать дао-пилюлями.

— Получается, я на самом деле проглотил половину дао-пилюли? — пробормотал Мэн Хао, глядя на Тань Лана. В его глазах блеснуло любопытство, он облизал губы, не осознавая, как этот жест и блеск в глазах вызвали у Тань Лана внезапную дрожь.

Мэн Хао задумался, приводя мысли в порядок. В его уме, помимо воспоминаний Тань Лана, были и воспоминания Сюань Даоцзы. Из них он увидел величественную и трагическую смерть Сюань Даоцзы.

Несмотря на смертельную вражду с Сюань Дао-цзы, при виде той сцены Мэн Хао всё же внутренне вздохнул с печалью.

— В мире бессмертных есть Вершители. На уровне трёх источников — это обычное состояние дао, трёх источников достаточно, чтобы называться Властелином Пути, подобно вершине начального уровня Пути. Затем идёт Дао-цзунь — шесть источников являются вершиной, как и середина уровня Пути в своём пределе. А после — поздний уровень Пути, то есть… уровень Вершителя: Вершитель семи источников, Вершитель восьми источников, Вершитель девяти источников!

— Среди уровней Вершителей есть такие, что сравнимы с Великими Небесными Вершителями за гранью бытия, сравнимы с Дао-шэнями…

— А после уровня Вершителей существует ещё один, легендарный уровень — Дао-юань!

Глаза Мэн Хао загорелись ярким блеском, и он понял, почему Сюань Дао-цзы так упорно преследовал его.

— Исток движется лишь ради Дао-юань… Уровень Дао-юань — это легендарный уровень, сравнимый с восхождением к небесам, сравнимый с безграничностью Пути?

Последние два термина были Мэн Хао незнакомы, и он вновь обратился к памяти Тань Лана, чтобы понять: будь то Великий Небесный Вершитель или Дао-шэнь, всё это — названия уровней силы двух других сторон, сражавшихся с миром бессмертных в те времена.

— Дао-юань, Дао-юань… В памяти Тань Лана говорится, что девять Вершителей Печатей были на уровне телесного Дао-юань, их сила была на полшага до истинного Дао-юань.

— Тогда… истинный уровень Дао-юань… насколько он силен? Если в мире Шань Хай появится тот, кто достигнет Дао-юань, сможет ли он действительно положить конец войне трёх сил?

— А после уровня Дао-юань… есть ли ещё более высокие уровни?

Мэн Хао получил слишком много информации, и в его голове царил хаос, мысли путались.

Наконец, спустя некоторое время, он покачал головой, отбросив эти размышления. Взгляд его упал на синее солнце между бровей высохшего трупа, глаза блеснули, и после некоторого раздумья он подавил волнение в сердце.

— Моего уровня ещё недостаточно, чтобы, сняв печати, поглотить Дао-дань… Если тридцать три земли так подготовлены, то не стоит торопиться с получением. Подожду, пока действительно вступлю на Путь, вернусь сюда, получу Дао-дань и совершу прорыв!

Мэн Хао отступил на несколько шагов, поднял руку и одним движением собрал все магические сокровища, лежащие вокруг, кто знает, сколько лет они здесь пролежали. Внимательно оглядев всё вокруг и убедившись, что ничего не упустил, он повернулся, чтобы уйти.

Из синего солнца между бровей трупа Тань Лан пристально следил за Мэн Хао, клянясь, что если представится возможность, он непременно поглотит его.

Но в тот момент, когда Мэн Хао уже собирался уйти, он вдруг остановился и со всей силы хлопнул себя по лбу. Тань Лан удивился, не понимая, что нашло на Мэн Хао.

Мэн Хао был раздражён и вновь хлопнул себя по лбу.

— Мэн Хао, Мэн Хао, у тебя теперь есть деньги, но помни: деньги копятся понемногу. Не поднимаешь — значит теряешь. Сколько бы ни было денег, их всегда мало!

— На этот раз удача велика, и добыча немалая, но нельзя растрачивать её бездумно!

Мэн Хао глубоко вздохнул, извлёк урок и серьёзно склонился, постучав по плиткам зала. Спустя некоторое время он вздохнул.

«Да это же настоящая небрежность! Плиты на полу здесь — не просто нефритовые, они пропитаны смыслом Дао! Это отличнейший материал для изготовления волшебных артефактов. Каждый кусочек стоит целого состояния!» Глаза Мэн Хао загорелись, и он тут же вытащил из сумхранилища меч, вонзив его в одну из плит. Однако меч тут же раскололся. «Ну и крепкие же!» Мэн Хао облизнул губы, после чего достал своё копьё, превращающееся в дракона. Под изумлёнными взглядами Тань Лана он с силой вонзил его в пол и резко поддел.

Грохот — и одна из плит была вырвана с корнем. Мэн Хао схватил её, внимательно осмотрел, и его лицо озарилось восторгом. Он быстро спрятал плиту в сумхранилище, а затем хлопнул по нему — и оттуда выпорхнули попугай и Пи Дун.

«Не время болтать! Быстро унесите всё отсюда, но девять колонн не трогайте!» — скомандовал Мэн Хао и снова принялся выдирать плиты.

Попугай и Пи Дун, которые уже собирались что-то сказать, лишь бросили взгляд по сторонам, и их глаза тоже загорелись. Они тут же присоединились к Мэн Хао, помогая выдирать плиту за плитой.

Одна, две, три… Десять, тридцать, сто… Мэн Хао словно обезумел. Его фигура мелькала, как вихрь, охватывая все восемь направлений. Копьё, превращающееся в дракона, вырывало из пола одну плиту за другой.

Тань Лан не мог поверить своим глазам. Он смотрел на копьё, которое сам с таким трудом освободил от печатей, и на безумные действия Мэн Хао. Вдруг его тело пронзила дрожь.

«Этот Мэн Хао… с ним шутки плохи!» — подумал он. Очень плохи. Даже хуже, чем с тем роковым врагом, которого он встретил когда-то. «Тот лишь хотел моей жизни, а этот Мэн Хао не оставит от меня даже костей!»

Тань Лан ещё не успел закончить свою мысль, как Мэн Хао внезапно поднял голову и бросил взгляд на фрески на стенах. Его глаза вспыхнули, и он ринулся к ним, срывая одну за другой. Вскоре все фрески оказались в его руках.

Тань Лан нервно дёргал веками, глядя на Мэн Хао. Его сердце билось, как набат. Он всегда считал, что его имя отражает его характер, но сейчас, сравнивая себя с Мэн Хао, он вдруг понял, что по сравнению с ним сам — просто образец добродетели.

В этот момент Мэн Хао бросил молниеносный взгляд по сторонам, и, когда их глаза встретились, Тань Лан снова вздрогнул и поспешно отвел взгляд. Он боялся, что в своём безумии Мэн Хао не пощадит даже его.

«Сошёл с ума! Совсем спятил! Неужели он обнищал до безумия?» — бормотал Тань Лан, не веря своим глазам. Тем временем попугай и Пи Дун выносили из зала всё, что только можно, оставляя нетронутыми лишь девять колонн.

Тань Лан оцепенел, глядя на опустошённый зал. Пол был разворочен, величественные стены ободраны дочиста, как будто их погрызли собаки. Лишь место, где стоял он сам, осталось нетронутым. Тань Лан дрожал. Мэн Хао казался ему всё страшнее.

Я раньше недооценивал его. Он не просто не оставляет ни косточки — он вырывает землю на тридцать тысяч чжаней вглубь там, где лежала эта косточка, и сдирает всё дочиста…

— С таким человеком нельзя связываться, ни в коем случае нельзя его провоцировать! По сравнению с ним, я — всего лишь алчный волк! — Алчный Волк вздохнул, наблюдая, как Мэн Хао собирается уходить. Но в этот момент Мэн Хао внезапно обернулся и бросил на него взгляд.

Алчный Волк вздрогнул, увидев, как Мэн Хао хлопает себя по лбу — этот жест заставил его внутренне сжаться.

— Как я мог забыть об этом? — Мэн Хао был раздражён. Он почувствовал, что стал не таким проницательным, как раньше. Мелькнув, он направился к Алчному Волку, обошёл его кругом и остановился позади, где находилась каменная резная ширма, изображающая солнце. Мэн Хао быстро демонтировал её и отправил в свой мешок для хранения.

После этого он тщательно осмотрел зал. Внезапно подняв голову, он резко взмыл вверх, к вершине зала, и сорвал всё, что привлекло его внимание. Затем, мигнув, он исчез, унося с собой Пи Цзун и попугая.

Глядя на удаляющуюся фигуру Мэн Хао, Алчный Волк оглядел опустошённое вокруг пространство. На этот раз ему действительно хотелось плакать. Он мог представить, как теперь, среди тридцати трёх гробниц, его владение… самое нищее.

— Я всё ещё недооценивал его. Даже если это место обгрызли собаки, они не смогли бы очистить его так тщательно…

—

Молитесь, чтобы Мэн Хао так же тщательно «подмёл» и ваши хранилища голосов, отдав всё без остатка Фэн Тяню. (Конец главы)