Глава 19. Вторая дверь

По-прежнему туманная дымка окутывала всё вокруг, не позволяя взгляду проникнуть далеко. В этом тумане едва угадывались очертания горных вершин. Вокруг царила тишина — ни ветра, ни звука. Су Мин вглядывался в горы, скрытые пеленой тумана. Это был его второй визит сюда, второй раз он стоял на этом месте, вновь разглядывая странную вершину. Особенно его мысли возвращались к тем многочисленным загадочным символам и узорам, высеченным на камне этой горы. От одной мысли о них Су Мин невольно ощущал благоговейный трепет.

Он глубоко вдохнул, опустил взгляд на амулет на груди. Чёрный осколок, который был на нём, исчез. Су Мин потрогал своё тело, чтобы окончательно убедиться — это был не сон, не мираж, он действительно находился здесь.

Затем он сунул руку в карман, чтобы проверить, на месте ли маленькие пузырьки с порошком Чинчэньсань. Убедившись, что они всё ещё там, он решительно шагнул вперёд, вглубь тумана. Вскоре он оказался у подножия горы и вошёл в проход.

Су Мин не останавливался, пока не достиг каменной двери в глубине прохода. Перед ним предстала знакомая дверь с концентрическими кругами линий, в центре которых располагались пятнадцать маленьких отверстий. Су Мин ненадолго задержался, затем, стиснув зубы, достал из кармана пузырёк, высыпал одну гранулу и, зажав её между пальцами, поместил в первое отверстие.

Едва его пальцы коснулись отверстия, как он почувствовал слабое всасывание, исходящее изнутри. Гранула была мгновенно втянута внутрь. Су Мин нахмурился, его взгляд стал настороженным. Он не был уверен, правильно ли поступил, и не знал, что произойдёт, когда все пятнадцать отверстий будут заполнены. Однако он долго обдумывал этот шаг и тайно лелеял надежду.

Не решаясь на опрометчивые действия, Су Мин пристально наблюдал за первым отверстием, но даже через некоторое время ничего не изменилось. Почесав голову, он, после недолгого размышления, достал ещё одну гранулу и поместил её во второе отверстие. Повторив это для всех пятнадцати отверстий, он почувствовал, как напряжение нарастает внутри него.

«Пятнадцать гранул… Если ничего не произойдёт, значит, всё напрасно…» — Су Мин с тревогой наблюдал за отверстиями. И в этот момент из каждого отверстия внезапно полился мягкий свет.

Су Мин вздрогнул, отпрянув на несколько шагов. Свет из пятнадцати отверстий начал переливаться, становясь всё ярче, а линии на двери словно ожили, медленно придя в движение. Через мгновение они слились в единое целое, образуя нечто похожее на водоворот, который начал быстро вращаться.

С вращением водоворота свет из отверстий постепенно втягивался внутрь, окутывая всю дверь сиянием. Раздался громоподобный гул, эхом разнёсшийся по проходу. Звук был настолько оглушительным, что тело Су Мина покрылось кровавыми полосами, его энергия бурлила, инстинктивно сопротивляясь этому воздействию.

Грохот, раздававшийся некоторое время, стих, и из пятнадцати небольших отверстий внезапно повалили пятнадцать струй сизого дыма, словно лекарственные камни внутри превратились в табачный дым. Как только появились эти струи, массивная каменная дверь начала дрожать, и посередине её внезапно образовалась прямая трещина. Эта трещина протянулась сверху донизу, и каменная дверь медленно раздвинулась в стороны перед Су Мином, открываясь.

Сердце Сумина колотилось, он смотрел на это зрелище с трепетом, и только когда дверь полностью открылась, он с трудом перевёл дыхание. За дверью не было продолжения коридора, а открылся небольшой каменный зал. Стены зала были не гладкими, а покрытыми резьбой с изображениями. Прямо перед ним находилась ещё одна закрытая дверь.

На потолке зала мерцали маленькие камни, встроенные в стены, испуская тусклый свет и едва уловимый аромат, от которого, стоило лишь вдохнуть, сразу бодрило. Глаза Сумина блеснули, и он осторожно двинулся вперёд, внимательно изучая стены. На них были вырезаны изображения, похожие на те, что он видел в коридоре: полуобнажённые фигуры с растрёпанными волосами, погружённые в первобытную атмосферу, занимались изготовлением лекарственных камней.

Когда Сумин впервые попал сюда, такие изображения ставили его в тупик. Но теперь, после успешного закаливания и с новыми знаниями в памяти, он смог разобраться в них гораздо лучше. На изображениях фигуры занимались изготовлением различных лекарственных камней. Сумин, сравнивая увиденное со своим опытом, постепенно погружался в процесс, забывая о времени.

Переходя от одного изображения к другому, он не замечал, как летело время. Когда он, наконец, рассмотрел все изображения, его взгляд упал на закрытую дверь в зале.

Эта дверь отличалась от первой: она была полностью чёрной и испускала лёгкий аромат, как будто камень, из которого она была сделана, обладал необычными свойствами. От неё исходило ощущение массивности, и на ней также были изображения. На этот раз это был огромный котёл, из которого поднимались клубы дыма, настолько реалистичные, что Сумину показалось, будто это не изображение, а настоящий котёл в процессе закалки.

— Если бы у меня был такой котёл… — с завистью подумал Сумин, не отрывая взгляда.

Над котлом и по бокам были изображены различные травы. Сумин сразу оживился и начал внимательно их изучать. Он пришёл сюда, чтобы узнать, есть ли другие рецепты изготовления лекарственных камней.

Слева от изображения котла были перечислены семь видов трав. Пять из них были теми же, что использовались для изготовления порошка «Цинчэньсань». Две оставшиеся были ему незнакомы. Сумин долго вглядывался в них, тщательно запоминая их внешний вид.

Под этим рецептом на каменной двери располагались восемь небольших отверстий. На правой стороне изображения дикого треножника находились восемь видов трав — пять из них совпадали с теми, что были указаны в рецепте для приготовления «Чистого праха». Три оставшихся вида заставили Су Миня широко раскрыть глаза: два из них он знал, хотя они и не были распространёнными.

Под этим рецептом также располагались отверстия, но их количество превышало количество на левой стороне — здесь было двенадцать.

Когда Су Минь взглянул на третий рецепт, расположенный над изображением дикого треножника, его лицо постепенно стало серьёзным. Этот рецепт не содержал трав, а вместо них были изображены три пугающих символа: чешуя с хвоста огромного питона, девятая нога девятиногого паука и, наконец, палец размером с ладонь от маленькой чёрной фигурки человека. Особенно странным было то, что под третьим рецептом не было отверстий, словно этот эликсир был настолько сложен в приготовлении, что его создание не требовалось принудительно.

Су Минь на мгновение задумался, затем отвёл взгляд и приблизился к каменной двери. Подняв правую руку, он без колебаний коснулся поверхности. В тот же миг изображение дикого треножника на двери засияло ослепительным светом, окутавшим Су Миня.

После кратковременного дискомфорта в его сознании появились новые воспоминания, а также знания о методах приготовления этих трёх эликсиров и их названиях.

— Южное рассеяние! — произнёс Су Минь, бросив взгляд на левую сторону изображения дикого треножника, а затем перевёл взгляд направо. — Горный дух… А этот последний… Поглощение духа!

Пока Су Минь размышлял, окружающий его свет постепенно угасал, и сияние дикого треножника на двери становилось всё слабее. Когда свет полностью исчез, перед глазами Су Миня всё помутнело. Он не испытывал тревоги — подобное уже случалось с ним однажды. В ушах раздавался странный свист, и когда он стих, зрение Су Миня прояснилось. Он по-прежнему находился в своём доме в племенном поселении.

Су Минь глубоко вдохнул, подошёл к двери, отодвинул стул и распахнул её. Снаружи царила ночь, звёзды мерцали на небе, вокруг стояла тишина, лишь лёгкий ночной ветерок приносил прохладу. На горизонте уже начинала проступать белая полоса — признак приближающегося рассвета.

— Время внутри и снаружи почти не отличается… — Су Минь закрыл дверь, снова сел, скрестив ноги, и, подперев подбородок, погрузился в размышления. — Методы приготовления этих трёх эликсиров сильно различаются. Две травы из рецепта Южного рассеяния мне не знакомы, о них можно пока не думать… А вот Поглощение духа…

Зрачки Су Миня слегка сузились.

“Этот порошок сделан не из трав и растений, а из вещей, которые слишком необычны. Однако в полученных воспоминаниях, после создания этого порошка, возникали удивительные видения — настолько потрясающие, что заставляли небо и землю менять свои цвета, а ветра и облака кружиться в обратном направлении!” — Су Мин вспоминал фигуры из воспоминаний, которые он увидел в своём сознании, и теперь, когда он создал Нашэньсань, перед ним едва заметно возникло это потрясающее зрелище, отчего его сердце забилось сильнее. — “Если бы удалось приготовить это лекарство, оно непременно было бы невероятным! К сожалению… даже на каменных воротах нет ни малейшего намёка на то, как его создать. Очевидно, что приготовление этого порошка крайне сложно… и поэтому не связано с открытием этих врат.”

Су Мин немного поразмыслил и понял почти всё. — “Сейчас единственное, что можно приготовить, — это Шаньлинсань. Среди трёх дополнительных трав, которые появились, я знаю две… Хотя у меня их и нет, но в аптеке племени наверняка найдётся немалое количество.”

Пока Су Мин размышлял, за окном постепенно начало светать, и новый день медленно вступал в свои права. Несмотря на то, что он не спал всю ночь, Су Мин не чувствовал ни малейшей усталости. Это ощущение стало особенно заметным после того, как он достиг второго уровня состояния Нинсюэцзин — словно он обладал безграничной энергией. Только если бы он не спал несколько ночей подряд, он мог бы почувствовать хоть какую-то усталость.

С наступлением утра жители племени один за другим начали заниматься своими повседневными делами. Су Мин, освежившись, направился к недалёкому строению, построенному из дерева и травы, окружённому забором, за которым всегда дежурили члены племени.