Глава 35. Наблюдение за драконом (Часть 1)

Мы ворвались в крысиную нору, подняв керосиновую лампу, и увидели, что со всех сторон нас окружают древние кирпичи — огромные, словно каменные плиты. Потолок тоже был выложен такими кирпичами, образуя арку, но конструкция была крайне примитивной. Многие участки обвалились от времени, а где-то прогрызли ходы дикие крысы, сверху же прорастали корни деревьев, разрушая всё вокруг. Этот короткий отрезок туннеля был изрыт, как решето, и в суматохе и темноте мы не могли понять, где же мы, собственно, находимся.

Старые корни деревьев, уходящие глубоко в камень и землю, были усеяны бесчисленными личинками и белыми яйцами насекомых. Видимо, крысы нагромоздили свою гору именно ради того, чтобы полакомиться этими яйцами. Хотя многоножки ядовиты и агрессивны, они не умеют рыть норы, и крупные особи не способны протиснуться в крысиные ходы. Но теперь, когда часть норы обвалилась, образуя большую брешь, многоножки устремились внутрь, поглощая бегущих крыс.

Чтобы избежать нападения яростных многоножек, нам пришлось отступать всё глубже в таинственный туннель. Самым сложным было то, что старый Янпи был без сознания, его живот раздуло, и он не мог двигаться самостоятельно. Толстяк пытался нести его на спине, но это было невозможно. Вместе с Дин Сытянь мы волокли его, ухватив за руки, его тело болталось, как мешок с картошкой. Единственным источником света была тусклая керосиновая лампа в моей руке, освещавшая пространство всего на несколько шагов вперёд. Мы продвигались на ощупь, отбрасывая ногами скучившихся крыс. Наше отступление вглубь туннеля больше напоминало медленное, неуклюжее «протискивание».

Не успели мы сделать и нескольких шагов, как позади снова раздался шум — крысы пришли в яростное беспокойство, вероятно, многоножки уже проникли в туннель. Оглядевшись, я увидел, что несколько кирпичей впереди были расшатаны корнями деревьев. Достаточно было небольшого усилия, чтобы этот участок туннеля обрушился. В сложившихся обстоятельствах оставалось только рискнуть: если нас завалит, то так тому и быть. Я велел Толстяку и Дин Сытянь как можно быстрее тащить Янпи вперёд, не обращая внимания на шум позади. Затем я вложил нож «Сокровище Канси» в ножны и, используя рукоять, начал с силой бить и поддевать кирпичи на потолке.

Едва я сдвинул два кирпича, как сверху посыпались земля и камни. Не теряя времени, я отскочил в сторону, и в этот момент раздался оглушительный грохот — потолок туннеля рухнул, похоронив под собой множество крыс. Многоножкам это временно преградило путь. Я стряхнул пот со лба и бросился догонять Толстяка с остальными, которые уже успели отойти на некоторое расстояние.

Услышав шум, Толстяк спросил, не обрушил ли я потолок туннеля. Я ответил, что путь к отступлению теперь отрезан, и нам остаётся только надеяться, что впереди найдётся выход. Все трое были в панике: туннель казался бесконечным и тёмным, и неизвестно, есть ли выход. Хотя здесь и водились большие крысы, но их норы для нас слишком малы. Мысль о том, что нас могут заживо похоронить в этой вонючей, грязной крысиной норе, была невыносима.

Мой дед зарабатывал на жизнь фэншуй-геомантией и был знаком с некоторыми мастерами по ограблению гробниц. Он рассказывал мне, что воры гробниц занимаются делом, которое можно назвать путешествием между миром живых и мертвых. Те, кто решается на это, не бывают трусливыми, но и у них есть свои страхи. Самое ужасное для них — быть заживо погребёнными под землёй, это самая мучительная смерть.

Среди тех, кто занимается ограблением гробниц, есть особая категория — «разведчики золотых жил». Они умеют читать горные формы, различать подземные потоки и определять особенности рельефа как на поверхности, так и под землёй. Для них горы и реки — живые существа: «Тело горы — камень как кости, леса и деревья — одежда, трава — волосы, вода — кровь, облака и туман — блеск глаз, утренний туман — цвет лица». Если понять пульс жизни гор и рек, можно найти выход даже в безвыходной ситуации, обнаружить «врата жизни».

В те времена я ещё не понимал этих сложных тайн фэншуй, но помню, как дед рассказывал об этом, и мне невольно стало завидовать этим «разведчикам золотых жил». В мире всё переплетается: счастье и несчастье, удача и неудача. Если бы здесь был «разведчик золотых жил», смог бы он определить, куда ведёт этот тёмный подземный тоннель? Мне даже показалось, что этот тоннель, сложенный из старинного кирпича, похож на гробничный ход из историй о грабителях могил. Возможно, в его конце нас ждёт огромный гроб.

Я, увлечённый этими мыслями, сменил Дин Сытянь, и вместе с Толстяком мы понесли старого Ян Пи. Дин Сытянь, неся ружьё и фонарь, освещала нам путь. Трое медленно продвигались вперёд. Я нечаянно поделился с ними своими размышлениями. Дин Сытянь удивилась:

— Ты во время большого похода рассказывал нам истории о фэншуй и ограблении гробниц. Неужели твои предки занимались этим?

Не успел я ответить, как Толстяк перебил меня:

— Да дед у Старого Ху был крупным землевладельцем. Когда революционные массы это обнаружили, его опозорили, растоптали тысячей ног, а Старого Ху навесили ярлык «потомка эксплуататорского класса». Вот почему он не смог стать солдатом. А у меня всё наоборот. Мои предки были нищими, и это должно быть почётно, но мой дед так и не смог разобраться со своими историческими проблемами. Кажется, у него были ещё какие-то текущие проблемы. До сих пор не понятно, он был историческим контрреволюционером или действующим. В итоге и мне навесили ярлык — «буржуазный специалист-ревизионист». Мне тоже не разрешили служить в армии. Но разве не видно, что моё сердце горит преданностью? Кого я обидел? За что мне всё это?

Толстяк своими словами задел всех за живое, и трое сразу потупили взоры, мрачные, как осеннее небо. Я подумал: «Какая, к чёрту, польза ковыряться в этих гнилых воспоминаниях? Чем больше говоришь, тем сильнее щемит сердце.» Надо срочно перевести разговор на другое, поэтому, шагая вперед, я обратился к Толстяку и Дин Сытянь: «Мой дед действительно владел несколькими клочками земли, но он был не богатым помещиком, а простым человеком. Не грабил он могилы, однако знал нескольких мастеров этого тёмного ремесла и даже собственными глазами видел «больших чурбаков».»

Мне показалось, что они могут не понять профессиональных терминов, и я пояснил: ««Переворачивать чаши» — значит грабить могилы, а «чурбаки» — это трупы, что лежат в гробах. Дед говорил, что в мире триста шестьдесят профессий, и в каждой есть свои мастера. Но на самом деле в Китае существует семьдесят две традиционные профессии, каждая из которых имеет свою историю, легенды и покровителей. Например, мясники, портные, плотники, могильные грабители, разбойники… А самая величественная из них, знаете какая? Есть одна поговорка, которая точно передаёт суть: «Семьдесят две профессии, но царь среди них — грабитель могил.» Ведь для этого дела нужны не только знания, мастерство и отвага, но и готовность рисковать жизнью. А награда… Она несравнима ни с одной другой профессией. Люди говорят: «Среди грабителей могил — «щупальщики золота» стоят на вершине.» Вот почему «щупальщики золота» — настоящие короли среди всех китайских ремёсел.»

Толстяк, притворяясь знатоком, важно заявил: «А-а, так ты думаешь, мы сейчас идем по гробовому коридору? Чепуха! Что тут страшного? Могилы — это просто места, где хоронили мёртвых. Те императоры, генералы, красавицы и поэты… Разве не все они давно сметены революцией?!»