Глава 80. Священное дерево Циньлин. Вторжение

Эта гигантская рука была полностью серовато-белого цвета и погребена под грудой огромных камней. Один только палец был толщиной с моё бедро. Пальцы неестественно скручивались, словно пытаясь схватить что-то. Меня охватил ужас — я подумал, что перед мной легендарный великан, и едва не потерял сознание. Но почти сразу я заметил что-то странное: ногти и пальцы этой руки были одного цвета.

Я тут же понял, что эта рука не из «плоти», а высечена из камня. Просто мастерство резчика было настолько реалистичным, что в полумраке её можно было принять за настоящую. Однако, несмотря на это, мне было не до смеха. Эта каменная рука была высечена с такой виртуозностью, что даже вблизи она казалась пугающе реальной, заставляя покрываться холодным потом.

Это чувство напоминало пребывание в музее восковых фигур: ты знаешь, что они ненастоящие, но всё равно кажется, будто они следят за тобой.

Каменная рука была погребена под обломками скал, вероятно, обрушившихся вместе с верхними камнями. Я поднял глаза и действительно увидел на вершине утеса место, где камни были рассыпаны. Однако из-за наклона горы образовался мёртвый угол, и я не мог разглядеть ситуацию полностью.

Старый Зуд был нетерпелив и, не дожидаясь, пока я разберусь, неуклюже полез вверх. Я последовал за ним, прижимаясь к скале и медленно продвигаясь по склону. Вскоре мы добрались до места обвала.

Сначала я думал, что наверху находится какая-то статуя божества, разрушившаяся от времени. Но, поднявшись, я увидел, что это была скульптура, высеченная в скале, представляющая собой полуфигуру человека. Грудь и голова были полностью уничтожены, остались только одна рука и половина плеча. По этим фрагментам я не мог определить, что это за скульптура, но было ясно, что мастер, создавший её, обладал уникальным стилем. Оставшиеся части были высечены с такой точностью, что напоминали живого человека. Это точно не было изображением Будды или другого религиозного символа, требующего художественного преувеличения. Кем был этот человек, я не мог даже предположить.

В центре обвала зияло тёмное отверстие размером с баскетбольный мяч. Я посветил фонариком внутрь и обнаружил, что пространство там огромно. Возможно, значительная часть горы внутри полая.

Моё шестое чувство подсказывало, что за этой гигантской каменной фигурой может скрываться древняя гробница. Но кто-то уже побывал здесь раньше — настоящий мастер, способный обнаружить и разграбить такое место. Обычные могильные воры, даже если бы они сотни раз проходили через эту долину, никогда не догадались бы, что над их головами скрыто нечто столь значительное.

Я и Старик Зуд немного посовещались и решили заглянуть внутрь, поучиться у мастеров их методам, а заодно посмотреть, не осталось ли там чего интересного. Он худощавый, поэтому полез вперёд, протиснувшись в отверстие. Оно находилось довольно высоко, и он не мог достать ногами до дна, поэтому пришлось прижаться к стене. Я подал ему фонарик, он включил его и воскликнул:

— Блин, внутри вода!

Я заглянул внутрь и увидел сводчатую каменную комнату, явно высеченную человеком. Внизу плескалась мёртвая, зелёная вода неизвестной глубины — видимо, во время дождей вода стекала сюда через отверстие и скапливалась. Старик Зуд сказал, что в прошлый раз, когда он здесь был, обвала ещё не было. Значит, всё это произошло за последние три года. Три года — срок немалый, но чтобы скопилось столько воды, всё-таки маловероятно.

Я не согласился с ним и посоветовал быть осторожнее. Старик Зуд, уверенный в своих способностях пловца, отпустил руки и прыгнул вниз. Вода сразу же поднялась до его груди, и он едва не поскользнулся от неожиданности. Я только ахнул: вода оказалась глубже, чем мы думали.

— Пощупай дно, — спросил я, — что там, ил или камень?

— Камень, — ответил Старик Зуд, — ровный. Чёрт, вода ледяная!

Я вытащил из рюкзаков водонепроницаемую ткань и обернул ею оба рюкзака: один бросил ему, другой надел на себя. Затем осторожно соскользнул в воду. Холодная волна тут же облизнула мои ноги, и меня пробрала дрожь. Но как только я почувствовал под ногами твёрдое каменное дно, сразу успокоился: по такому дну идти было легко. Если бы это был ил, всё было бы сложнее — каждый шаг превращался бы в борьбу, да ещё и риск провалиться в яму.

Поскольку я не ожидал, что нам придётся работать в воде, никакого специального снаряжения у нас не было. Пришлось просто включить фонарики и двигаться вперёд. Пройдя всего несколько шагов, мы увидели низкую каменную дверь в дальней стене. Всё вокруг было лишено каких-либо украшений, словно эту пещеру выдолбили просто ради процесса — определённо, это не работа гробокопателей. Я огляделся и почувствовал, что в голове зарождается какая-то мысль.

Дверь была настолько низкой, что приходилось наклоняться, чтобы пройти, и вода тут же поднималась до шеи. Застоявшаяся вода источала странный запах, и, находясь так близко, я едва сдерживал тошноту. Я остановился, чтобы спросить мнение Старого Зуда — ведь мы пришли сюда просто из любопытства, а условия были настолько некомфортными, что я уже хотел повернуть назад.

Но Старик Зуд, напротив, был полон энтузиазма. Не раздумывая, он пригнулся и прошёл через низкий проём, позвав меня следовать за ним. Не желая портить ему настроение, я последовал его примеру.

За низкой дверью начинался каменный коридор, погружённый в непроглядную тьму. Луч фонаря скользнул по стенам, освещая бледные, серовато-белые каменные плиты, грубо высеченные, без следов обработки. Пройдя десяток метров, коридор внезапно повернул под прямым углом, уходя вглубь на пугающую глубину. Я остановился, не решаясь идти дальше. Честно говоря, продолжать движение было бы опрометчиво: вода стояла так высоко, что невозможно было разглядеть, что скрывается под её поверхностью. От одной мысли, что оттуда может внезапно вынырнуть что-то — даже простая ветка — меня уже бросало в дрожь.

Старый Зуд, увидев, как глубоко уходит коридор, тоже заволновался, почесал затылок и замялся, не зная, что делать. Мы прислонились к стене, освещая фонарями пространство вокруг и обсуждая, как поступить дальше.

Старый Зуд окинул взглядом каменные стены и спросил меня:

— Ты не замечаешь, что эта гробница, хоть и большая, но сделана очень грубо? Посмотри на эти камни — один уродливее другого, их даже не обрабатывали. Я слышал, что в эпоху Тань горы выдалбливали для создания гробниц. Может, это гробница Тань?

Я ответил:

— Ты знаешь только одну сторону дела, но не другую. «Открытие горы» — это когда выдалбливают целую гору, создавая внутри огромные залы высотой в несколько метров, облицованные каменными плитами, с кирпичами и черепицей — всё должно быть идеально. Все проходы перекрыты массивными каменными блоками, которые можно сдвинуть только с помощью лошадей. А здесь? Острые, неровные камни, как в… бомбоубежище. Мне кажется, это не гробница.

Старый Зуд встревожился:

— Да что ты говоришь, не обманывай меня!

Мне стало смешно от его реакции, и я продолжил:

— Это всего лишь моё предположение. Чтобы узнать точно, нужно идти дальше. Но по моему опыту, это не гробница, а старая шахта. Если мы увидим вертикальный ствол, то это подтвердит мою догадку.

Но тут я понял косяк в своих рассуждениях: здесь полно воды. Даже если и есть шахтный ствол, он под водой, и мы его не увидим.

Старый Зуд, услышав мои слова, разочарованно спросил, есть ли в таких шахтах что-то ценное. Я покачал головой:

— В старых шахтах иногда находят остатки залежей яшмы или драгоценных камней. Сейчас эти минералы очень редки, и если найти нетронутую жилу, её хватит на несколько поколений. Но по особым причинам такие шахты считаются запретными среди «даодоу» — нельзя просто так туда соваться. Мой дед тоже натыкался на такие шахты. Он всегда быстро выходил обратно, оставляя у входа метку, чтобы предупредить других. Он говорил, что если относиться к старой шахте как к гробнице, то шансы не вернуться оттуда живым — девять из десяти.

Старый Зуд, услышав мои убеждённые слова, недоверчиво фыркнул:

— Не может быть, чтобы шахта была опаснее гробницы! Здесь что, трупы ходят, или ещё какие опасности?

Сначала я думал так же, как и он, но, поразмыслив, понял, что в старинных правилах предков всё-таки есть смысл. Ведь в древности рудники разрабатывались на протяжении нескольких эпох: месторождение, начатое при династии Тан, могли завершать лишь при династии Мин. Методы добычи в каждом веке различались — тут тебе и односторонняя проходка, и спиральная, и встречная. Поэтому внутренняя структура шахт зачастую была невероятно запутанной: стоило лишь немного углубиться, и можно было навсегда потеряться в их лабиринтах, не говоря уже о поиске рудных жил.

К тому же, если говорить мистически, в древности большинство шахтёров были заключёнными. Тяжёлый труд, отсутствие медицинской помощи — смертность была крайне высока. В шахтах обычно существовало место для захоронения погибших, называемое «прямой могильный колодец», где трупы складывались слоями. Таким образом, древние рудники были ещё более зловещими местами, чем старые гробницы. Представьте, если этот «прямой могильный колодец» окажется на «земле, питающей трупы» — под его весом может оказаться не один десяток «чёрных мохнатых зомби». Если они выберутся наружу, это будет поистине ужасающее зрелище.

Старый Ян внимательно обдумал мои слова и решил, что мой анализ всё же имеет смысл. Он сказал: «Если так, то не стоит нам рисковать жизнью ради героизма. Лучше вернуться назад. Тем более, мы даже не знаем, что это за рудник. А если это окажется какой-нибудь никудышный железный рудник, то все наши труды будут напрасны. Но, кстати, Старый У, ты можешь определить, что здесь добывали? Если это яшмовый рудник, давай отметим это место и вернёмся позже.»

Я слабо разбираюсь в древних яшмах, и это одна из причин, почему мой бизнес не так уж велик. Однако перед Старым Яном я должен был сохранять образ эксперта. Поэтому я сказал: «В древнем Китае под термином «яшма» подразумевалось множество камней: не только нефриты, но и хрусталь, агат, серпентин, мрамор, бирюза, лазурит. Но исторически сложилось всего несколько мест добычи: Хотан в Синьцзяне, Душань в Хэнани, Сюянь в Ляонине, Ланьтянь в Шэньси. Здесь же ничего подобного нет. Смотри, порода здесь зеленоватая, но с белыми прожилками — скорее всего, это медный рудник.»

Старый Ян был сильно разочарован. Его пыл поугас, и, как это часто бывает, когда человек теряет цель, все неблагоприятные факторы начинают казаться огромными. Он сразу же заявил, что ему холодно, и я тоже почувствовал леденящий до костей холод, превышающий пределы моей выносливости. Мы привели в порядок снаряжение и повернули обратно.

Когда мы снова проходили через тот поворот, из темноты позади донеслось несколько глухих всплесков воды, как будто что-то крупное передвигалось под водой. Я схватил Старый Ян за руку и направил его фонарь в сторону звуков. В тот же миг я увидел огромной плавник, который мгновенно скрылся под водой, оставив после себя треугольный след на поверхности, направляющийся к нам.

Я ещё не успел осознать, что это такое, как Старый Ян резко вырвал руку и закричал: «Беги!»