Глава 32. Гнев морских глубин. Старый герой гор

Дядя Сан ушёл настолько поспешно, что просто схватил первую попавшуюся сумку, оставив здесь свой ноутбук, одежду и прочие мелочи. Обычно он был невероятно осторожен, и такое поведение говорило о том, что в момент ухода он уже потерял рассудок. В течение нескольких дней после его ухода я размышлял, что же он понял в конце концов. На мой взгляд, в столь запутанной ситуации не могло быть логичного объяснения — только загадка. Разве что существовало что-то, о чём я не знал.

К сожалению, мои знания об этом деле ограничивались лишь устными рассказами дяди Сана, которые были расплывчаты и неполны. Я никак не мог понять сути, и в итоге сдался, постепенно забывая об этом происшествии.

Следующие несколько дней я проводил, запершись в номере и смотря телевизор, а по вечерам ходил на массаж ног, живя в роскошном безделье. Эта беззаботная жизнь прервалась только тогда, когда сотрудница массажного салона отеля пришла ко мне счётом. Хотя расходы здесь были невысокими, мы привыкли расплачиваться по счёту, и незаметно для себя набрали долг в шестьдесят с лишним тысяч.

Для заведения терпеть долг в шестьдесят тысяч — это уже большая уступка, и я не мог отказаться. Пришлось выписать чек, чтобы расплатиться. После этого мои финансы резко поредели. Мне-то ещё ничего, в крайнем случае можно переехать в более дешёвый отель, но вот медицинские счета Пань-цзы в больнице были действительно огромными.

Я ходил по комнате взад-вперёд, раздражаясь от беспомощности, и вдруг заметил, что золотой шёлковый чехол для яшмового гроба всё ещё лежит в сумке на боку. Дядя Сан относился к этой вещи с невероятной заботой, обернув её в несколько слоёв промасленной бумаги. Глядя на неё, я вдруг подумал о довольно импульсивной идее.

Я решил найти антикварный рынок и продать эту вещь, чтобы раздобыть денег на срочные нужды. Во-первых, эта вещь слишком опасная, чтобы хранить её при себе. Во-вторых, деньги сейчас были нужны как никогда: меня могли выгнать из отеля — это ещё полбеды, но если Пань-цзы перестанут давать лекарства, это уже серьёзная проблема.

Спустившись в холл, я расспросил администратора о нескольких местах, затем сел в такси и отправился объезжать Цзинань. Самое большое скопление антиквариата и предметов искусства в Цзинане находится на горе Инсюншань. Этот рынок существует уже давно, здесь всегда многолюдно и шумно, хотя, по слухам, подделок здесь больше, чем настоящих вещей.

Я вылез из машины, таща на спине этот тяжёлый яшмовый гроб, и подумал, что нужно найти большой магазин. Такую вещь не каждый может себе позволить, а крупные магазины, скорее всего, имеют связи с состоятельными покупателями, которые смогут её оценить.

Что касается стоимости этой вещи, то я имел о ней некоторое представление. По дороге домой мы с дядей Саном обсуждали это, и он сказал, что её цена около миллиона. Такие вещи имеют цену, но найти покупателя на них крайне сложно. Во-первых, мало кто готов заплатить такую сумму, разве что иностранец, но эта вещь слишком велика, чтобы её можно было вывезти за границу.

Я крайне негативно отношусь к тому, что национальные сокровища утекают за границу, и в душе вынашивал план: найти патриотичного предпринимателя, которому можно было бы продать их почти даром — ведь национальные сокровища должны оставаться в руках китайцев. Бродя по рынку и осматриваясь по сторонам, я неожиданно заметил в витрине одной лавки бронзовый кадильник с выгравированными фигурами. С первого взгляда он показался мне странным, непохожим на всё, что мне доводилось видеть ранее. Я наклонился, чтобы рассмотреть его получше, и тут же из лавки вышел хозяин.

— Эй, молодой человек, вы разбираетесь в товаре, — сказал он, — но, к сожалению, это не продаётся. Оно здесь для антуража. Вы откуда будете, коллега? Может, посмотрите что-нибудь другое?

По его акценту я понял, что он пекинец, а по манере речи — что, скорее всего, связан с «чёрными археологами». Я хлопнул по своей сумке, намекая, что у меня есть что предложить. Он окинул меня презрительным взглядом, вероятно, посчитав слишком молодым для чего-то стоящего, но всё же махнул рукой, приглашая войти.

Внутри лавки меня встретила симпатичная девушка, налившая мне стакан кипятка. Хозяин усмехнулся:

— Ну что, парень, что у тебя есть? Только обычный товар нас не интересует.

Я окинул взглядом выставленные в лавке вещи — действительно, всё было высшего качества, настоящие раритеты. Кивнув, я ответил:

— У меня есть набор из нефрита. Хотел бы узнать, сколько он может стоить.

Он рассмеялся:

— Нефрит? Да ещё и набор! Ну-ну, ладно, раз сегодня дел нет, давай посмотрим.

Я с гордостью достал нефритовый саркофаг, слегка приоткрыв его, чтобы показать угол. По реакции сразу стало ясно, что он разбирается в деле: лицо его изменилось, а когда он коснулся поверхности, он едва не упал.

Я быстро спрятал саркофаг обратно и, улыбаясь, спросил:

— Ну как, нефрит ничего?

Он встал, закрыл ставни лавки, отпустил девушку и лично заменил мне воду на чашку чая. Я сразу понял — передо мной не простой торговец, а настоящий знаток. От одного запаха я понял: это высший сорт железной богини гуаньинь. Он вытер пот со лба и спросил:

— Как к вам обращаться, мастер?

Я понял, что он сразу распознал, что вещь недавно извлечена из земли, и решил поддержать разговор:

— Моя фамилия У. А вас как звать?

— Зовите меня просто Лао Хай. Ну что, мастер У, вы действительно хотите это продать или просто показать?

— Конечно, продать. Такая вещь у меня под рукой как горячая картошка.

Он прошелся по комнате взад-вперёд и спросил:

— Всё целое?

Я кивнул:

— Ни кусочка не недостаёт. Только что из земли, ещё тёплое.

Он присел, тихо произнёс:

— Уважаемый мастер У, я человек прямой. Смею сказать, что эту вещь, да и всё, что есть на горе Героев, я готов взять. Но спорить с вами по полной программе не стану — сокровища не имеют цены. Давайте скажете прямо: за сколько отдадите? Я позвоню своим знакомым, узнаю их мнение.

Я задумался. «Как минимум миллион,» — подумал я. Большой Куй дома должен получить триста тысяч, Пань-цзы на лечение нужно хотя бы двести тысяч. Тот толстяк уже оставил слово: когда продадим вещь, перевести ему деньги. Так на каждого придётся чуть больше ста тысяч. Вспомнив, как рисковал жизнью, чтобы это достать, я почувствовал, что сумма слишком мала. Но третий дядя говорил: «Гробокопательство — дело такое. Почему одни за другими идут на дно? Вещь, которую ты вынес, может быть бесценной, но если её некому купить, она остаётся мусором. Поэтому слишком хорошие вещи он не брал — некому будет продать.»

Я решил, что миллион — это справедливо, и показал старому Хай один палец. Тот неожиданно обрадовался, быстро кивнул:

— Без проблем!

Я чуть нахмурился: неужто назвал слишком низкую цену?

Он попросил подождать, отошёл в угол и тихо позвонил. Вернувшись, его лицо сияло от счастья:

— Готово! Готово! Мастер У, вам повезло — на эту вещь уже есть покупатель. Миллион — это мало, два — много. Я назвал им полтора. Как вам такое предложение?

Услышав, что сумма на двадцать тысяч больше, чем я ожидал, я не стал спорить. Если и прогадал, то по собственной воле. Кивнув, я согласился на сделку и спросил, как будет рассчитываться его комиссия.

Он улыбнулся:

— Честно говорю, там уже предусмотрели мне немного сверху. Берите эти полтора миллиона. Это наша первая сделка, так что давайте считать, что мы подружились. В следующий раз, если найдёте что-то подобное, не ходите к другим — приносите прямо ко мне. Какую цену назовете, я подниму её на двадцать процентов. Мои клиенты — люди очень состоятельные. То, что другие не решатся купить, они возьмут без колебаний.

Увидев, что я немного нервничаю, он поспешно добавил:

— Посидите немного, я сейчас принесу деньги. Полтора миллиона — не та сумма, что может смутить мою лавку. Я сразу выплачу вам наличными.

Мне как раз было нужно срочно получить деньги, и его готовность очень обрадовала:

— Прекрасно, мне как раз срочно нужны деньги. Тогда не откажусь от вашей помощи.

Старый Хай кивнул, позвал девочку-помощницу и отправил её за наличными чеками на полтора миллиона.

Девочка удивлённо посмотрела на меня, но ничего не сказала и выбежала. Старый Хай продолжил:

— Мастер У, вы же не могли вынести из гробницы только одну вещь? Наверняка у вас остались и другие ценности. Если не сочтёте за труд, покажите их старому Хай — пусть и я полюбуюсь.

Я изначально не собирался рассказывать ему всё это, но, раз уж заговорили, вспомнил о тех двух медных рыбках моего дяди. Описал их ему, и он сразу изменился в лице, понизил голос и спросил:

— У вас и вправду есть эта вещь?

Я заметил, как изменилось его выражение, подумал, что дело пахнет жареным, и поспешно спросил:

— Конечно, есть. Что, хозяин, знаешь, откуда они?

Старый Хай покачал головой, на его лице отразилось что-то странное. Он немного подумал и сказал:

— Учитель У, то, что я тебе сейчас скажу, никому не пересказывай. Эти две рыбы… Я не знаю их истории, но знаю, что есть человек, который готов заплатить за них невероятные деньги. Сумма настолько огромна, что даже я, человек, крутящий миллионные сделки каждый год, не рискну связаться с этим делом. Если они у тебя действительно есть, советую не лезть туда — богатый огонь обжигает.

Я спросил:

— Ты хоть знаешь, кто этот человек? Честно говоря, мне просто интересно, для чего они нужны, остальное меня не волнует.

Старый Хай снова покачал головой:

— Никогда не видел. Это женщина, фамилия Хо. Больше ничего не знаю, да и по нашим правилам, информацию о клиентах нельзя разглашать, даже если знаешь.

Я понял, что он твёрд в своём решении, и дальнейшие вопросы только напрасная трата времени. Мы ещё немного поговорили о другом, после чего мне вручили чек. Проверив всё, я встал, попрощался, и сделка была завершена.