Однако, он все же не стал задавать лишних вопросов и сказал: «Раз Сан Лань считает, что лучше не смотреть, то будем осторожны».
Хуа Чэньг слегка кивнул, и они продолжили путь. Вскоре они подошли к развилке, и Хуа Чэньг решительно повернул налево. Шэ Лян остановился, не следуя за ним. Хуа Чэньг обернулся и спросил: «Что случилось?»
Редактируется Читателями!
Шэ Лян ответил: «Сан Лань никогда не был в этой пещере, верно?»
Хуа Чэньг подтвердил: «Конечно».
Шэ Лян спросил: «Тогда почему Сан Лань так уверенно выбрал левый путь?»
Хуа Чэньг ответил: «Я не уверен, просто иду наугад».
Шэ Лян заметил: «Раз мы здесь впервые, как можно идти наугад? Разве не нужно осторожно выбирать путь?»
Хуа Чэньг улыбнулся: «Именно потому, что мы здесь впервые, нужно идти наугад. Мы все равно ничего не знаем об этом месте, так что лучше рискнуть. А моя удача всегда хороша».
Хотя это было логично, обычно они следовали за Шэ Ляном, и Хуа Чэньг редко брал на себя инициативу. Шэ Лян кивнул, и они собирались войти в левый туннель, когда вдруг Шэ Лян сказал: «Подожди! — Сан Лань, ты слышишь?»
Хуа Чэньг спросил: «Что?»
Шэ Лян ответил: «Справа слышны голоса».
Хуа Чэньг нахмурился и прислушался, затем сказал: «Господин, боюсь, ты ошибаешься. Я ничего не слышу».
Шэ Лян настаивал: «Нет, правда слышно! Прислушайся, это мужской голос!»
Хуа Чэньг снова прислушался и нахмурился: «Я действительно ничего не слышу».
Шэ Лян замер, подумав: «Может, это опять галлюцинации?»
Хуа Чэньг сказал: «Господин, что-то здесь не так, возможно, это ловушка. Я предлагаю выйти отсюда».
Поколебавшись, Шэ Лян сказал: «Но это могут быть Нань Фэн и Фу Яо. Я все равно пойду посмотрю!»
С этими словами он побежал вправо. Хуа Чэньг крикнул: «Господин! Не ходи туда!»
Однако, Шэ Лян слышал отдаленные крики и чувствовал, что кто-то попал в серьезную опасность. Он не мог медлить и побежал в правый туннель. Чем глубже он заходил, тем яснее становились крики мужчины. Шэ Лян подумал: «Это действительно Нань Фэн и Фу Яо!»
Неизвестно, сколько времени он шел, но в конце концов он оказался перед большой пещерой. В этой пещере не было статуй, но была глубокая яма, из которой доносились голоса Нань Фэна и Фу Яо. Они, похоже, были заперты в яме и не могли выбраться, но продолжали ругаться. В темноте было трудно разглядеть, что происходит, и Шэ Лян, сложив руки рупором, крикнул вниз: «Эй! Что с вами случилось?»
Услышав голос, двое в яме прекратили спор. Фу Яо крикнул: «Принц, это ты? Помоги нам выбраться!»
Нань Фэн молчал. Шэ Лян удивился: «Вы не можете выбраться? Яма же неглубокая?»
Фу Яо, похоже, был в ярости и сказал: «Если бы могли, давно бы выбрались! Принц, ты что, не видишь?»
Шэ Лян прищурился: «Я не вижу. У вас есть силы? Можете создать огонь, чтобы осветить яму? Если нет, я сброшу вам огонь…» Но не успел он договорить, как оба в яме хором крикнули: «Нельзя!»
Их голоса звучали почти испуганно. Фу Яо добавил: «Ни в коем случае не зажигай огонь!»
Если нельзя зажигать огонь, придется освещать яму другим способом. Шэ Лян обернулся: «Сан Лань…»
Однако, Хуа Чэньг не последовал за ним. Шэ Лян удивился, ведь они не могли потеряться.
С тех пор как они вошли в эту пещеру, Хуа Чэньг вел себя странно. Шэ Лян огляделся и вдруг заметил на своем плече маленькую серебряную бабочку. Он осторожно коснулся ее и сказал: «Привет?»
Бабочка взмахнула крыльями, но не улетела, словно ждала его прикосновения. Шэ Лян вспомнил, что Хуа Чэньг говорил о разных видах своих бабочек, но не знал, к какому виду относится эта. Однако, независимо от вида, бабочка могла осветить яму. Шэ Лян спросил: «Можешь помочь мне осветить яму?»
Бабочка взлетела и полетела вниз. Шэ Лян сказал: «Спасибо!» Когда бабочка долетела до дна ямы, ее слабый свет осветил нижнюю часть. Шэ Лян невольно расширил глаза.
На дне ямы было множество белых нитей, похожих на паутину. Нань Фэн и Фу Яо были почти полностью завернуты в эти нити, как в коконы, и были избиты, с синяками и кровоподтеками. Шэ Лян подумал: «Хорошо, что я не бросил огонь, иначе все бы вспыхнуло». Он спросил: «Что это такое? Это логово паука? Это паутина?»
Фу Яо ответил: «Не знаю! Но мы не можем освободиться!»
Он был явно в отчаянии. Нань Фэн выглядел более спокойным, но его лицо выражало смешанные чувства. Он сказал: «Ты тоже не спускайся сюда, эти нити очень прочные, и если они прилипнут к тебе, будет трудно освободиться».
Шэ Лян сказал: «Я не собираюсь спускаться».
Подумав, он привязал один конец Руэ Шэ к рукояти своего меча и решил опустить меч в яму.
Но не успел он опустить меч наполовину, как паутина обнаружила Руэ Шэ и быстро обвилась вокруг него, словно собираясь показать свою силу. Руэ Шэ испугался и попытался отдернуться, но было уже поздно. Паутина обвилась вокруг него и потянула вниз, увлекая за собой и Шэ Ляна.
Кто бы мог подумать, что паутина будет такой сильной и чувствительной!
Нань Фэн сказал: «Тебе-то что жаловаться? Мы же пытались спасти тебя!»
Шэ Лян начал кататься по земле, смеясь: «Ха-ха-ха, ха-ха-ха, ха-ха-ха-ха…»
Остальные двое смотрели на него с удивлением. Фу Яо сказал: «Ты что, ударился головой, когда упал, и сошел с ума?»
Шэ Лян чуть не заплакал от смеха: «Нет… нет, ха-ха-ха… эти паутинки… что они делают… так щекотно… не могу больше… ха-ха-ха-ха…»
Когда он упал, мягкая паутина под ним аккуратно поймала его, а обвивающие его нити были нежными и мягкими. Хотя они связывали его, они щекотали его, вызывая смех. Шэ Лян свернулся в клубок и кричал: «Не надо, не надо, подождите! Стоп! Прекратите! Боюсь! Стоп!!» Только тогда паутина перестала его щекотать и окончательно связала его. Нань Фэн и Фу Яо смотрели на него, и через некоторое время Фу Яо сказал: «Почему эти паутинки связали его так небрежно? Даже лицо не закрыли.»
Шэ Лян с трудом перевел дыхание и сказал: «А ваши лица разве закрыты?»
Фу Яо закатил глаза и сказал: «Сначала они были закрыты, но мы проснулись и разорвали их зубами, иначе не смогли бы кричать.»
Шэ Лян попытался вырваться, но паутина была невероятно прочной. К тому же, он так сильно смеялся, что ребра болели, и он не мог собрать силы, поэтому решил отдохнуть. «Как вы двое оказались здесь?» — спросил он.
Фу Яо ответил: «Не знаю! Только что был снежный обвал, снег обрушился, как небо, и когда я проснулся, оказался здесь.»
Шэ Лян сказал: «Нет, нет, нет, я спрашиваю, почему вы пришли на гору Тунлу?»
Фу Яо сердито ответил: «Я преследовал призрака Лань Цинци и её ребенка-духа. А этот человек, я не знаю, зачем он пришел!»
Нань Фэн сказал: «Я тоже преследовал ребенка-духа Лань Цинци…»
Фу Яо сказал: «Тогда иди и преследуй их! Зачем ты напал на меня?! Я… наш генерал сказал, что этот ребенок-дух не имеет к нему никакого отношения, это не он убил! Это доброта, которую приняли за зло!»
Шэ Лян сказал: «Хватит ссориться, я понял ситуацию. Прекратите драться, не ссорьтесь больше. Вы уже вызвали лавину, неужели не можете успокоиться? Давайте вместе думать, как выбраться отсюда.»
Но Нань Фэн тоже разозлился: «Твой… генерал сам не знает, какой он на самом деле? Неудивительно, что его подозревают!»
Фу Яо: «Что ты сказал? Повтори, если смеешь!»
Нань Фэн: «Я смелее тебя! Повторить? Повторяю: ты вовсе не добрый, ты просто хочешь показать свою доброту тем, кого не любишь, и тайно радоваться, наблюдая за их неудачами. Ты делаешь это только для себя, так что не говори о доброте и не притворяйся хорошим человеком, ты никогда им не был!»
Фу Яо широко раскрыл глаза, уголки губ дрожали: «Ты просто фантазируешь, несешь чушь!»
Нань Фэн сказал: «Это чушь или нет, ты сам знаешь, я тебя знаю!»
Фу Яо закричал: «Тогда что насчет тебя? Вы тоже такие же! Ты думаешь, что имеешь право судить меня?»
Нань Фэн сказал: «Я все равно лучше тебя! Ты думаешь, никто не знает, что ты натворил?!»
Фу Яо, казалось, был в ярости: «…Да! Хорошо, я признаю! Но ты насколько лучше меня?! Ты тоже забыл о дружбе ради семьи, для тебя жена и сын важнее всего! Все мы делаем это для себя, каждый сам за себя! Зачем цепляешься за мои старые грехи?»
Нань Фэн: «Я… ты… я… ты…»
Они спорили так яростно, что не заметили, как их обращения друг к другу изменились с «твой генерал» и «мой генерал» на «ты» и «я». От избытка эмоций они не осознали, что выдали себя. Шэ Лян давно молчал.
Нань Фэн и Фу Яо одновременно повернулись к Шэ Ляну. Они увидели, как он молча перекатился на паутине, повернулся спиной к ним и сказал: «Я ничего не видел. Нет, ничего не слышал.»
«…»
«…»
Шэ Лян, глядя на каменную стену, мягко сказал: «Вы хотите продолжить? Что касается того, о чем вы говорили, я не буду комментировать, но я думаю, что жена и сын важнее всего, это нормально. Человеческая природа. Старые дела, давайте не будем к ним возвращаться, давайте сначала подумаем, как отсюда выбраться…»
«…» Фу Яо перебил его: «Ты давно знал?»
Поняв, что не сможет отделаться от ответа, Шэ Лян сказал: «Да…»
Фу Яо не мог поверить: «Когда ты обнаружил это?»
Шэ Лян не хотел говорить правду и сказал: «Забыл.»
На самом деле, он знал это очень давно. Еще с тех пор, как они были на горе Юйцзюнь, у него появились подозрения, а к тому времени, как они оказались в Полумесячном перевале, он уже был уверен.
Какой такой маленький воин из Небесного Дворца? Такого не существует. Нань Фэн и Фу Яо — это всего лишь маленькие аватары Фэн Сина и Му Цина!
Фу Яо, казалось, не мог поверить, что его истинная сущность была раскрыта, и настойчиво спрашивал: «Когда же ты обнаружил это? Как ты обнаружил? Должен быть какой-то повод, где была ошибка?!»
«…»
Шэ Лян действительно не хотел говорить правду. На самом деле, не нужно было никакого повода. Эти двое были полны ошибок!
Однако, некоторые слова действительно нельзя произносить самому, а некоторые дела нельзя делать лично. Например, нужно соблюдать образ бога, нельзя просто так закатывать глаза или ругаться, но под маской это становится намного проще. Шэ Лян не видел необходимости раскрывать их тайну.
Фу Яо, нет, теперь его следует называть Му Цин. Му Цин, скрежеща зубами, произнес: «Так значит, ты давно знал, кто мы такие, но все равно молчал и наблюдал за нашим представлением, да?»
