После более чем трёх часов перелёта Сяо Ло наконец прибыл в Дунцзин, государство Ри.

Сяо Ло посмотрел на часы: было одиннадцать вечера.

Время в Дунцзине на час опережало время в государстве Хуа, так что самолёт приблизился к аэропорту уже в полночь.

Но Дунцзин, будучи городом, который никогда не спит, выглядел как чудовище со светящимся телом, спокойно раскинувшееся на этой огромной, раскинувшейся земле.

Глядя на ночной город сверху вниз, можно было заметить, как огни мерцают и мигают с той же яркостью, что и Млечный путь.

Он захватывающе красив, и именно это Сяо Ло увидел со своего места у окна.

Но слова Чжан Дашаня произвели на него впечатление, и он не мог перестать думать о пошлости, которая была частью очарования этого города.

Он не знал почему, но всё ещё чувствовал неприятные ощущения от использования И Цзиньцзина для регуляции своего тела.

Проведя в самолёте чуть больше трёх часов, Сяо Ло всё ещё не оправился.

У него во рту постоянно скапливалось обильное слюнотечение, и, выйдя из самолёта, он сплюнул всю слюну в салфетку, а затем отправился на поиски мусорного бака.

Как только он вышел из коридора, он увидел мусорный бак.

Он подошёл, чтобы бросить туда салфетку.

Но подул лёгкий ветерок, и салфетка упала на землю рядом с баком.

Вы только посмотрите на него.

Люди из народа Хуа такие некультурные.

Посмотрите, как он выбрасывает мусор мимо бака.

«Это нецивилизованно!»

— раздался голос.

Это были мужчина с запада и его жена, оба с выдающимися носами, которые летели тем же рейсом, что и Сяо Ло.

Как только они это увидели, муж тут же раскритиковал действия Сяо Ло.

Сяо Ло намеревался подобрать бумажную салфетку и выбросить её в мусорное ведро, но тут же передумал, услышав слова мужчины.

Сяо Ло почувствовал желание отреагировать, но сдержался, так как теперь находился за границей.

Он понимал, что его слова и поступки отразятся на народе Хуа, и не хотел порочить имя своей страны.

Шестерёнки в его голове завертелись, и Сяо Ло решил ответить по-японски.

«Ты чёртов идиот!»

— выплюнул он.

Он сказал это с идеальным дунцзинским акцентом.

Пара с запада была ошеломлена, и тут их осенило.

Он не из народа Хуа.

Он из народа Ри!

И поскольку они находились в стране Ри, вполне естественно, что они воздерживались от критики местных жителей, если могли.

Они поспешно ушли, но их впечатление о жителях значительно изменилось.

Сяо Ло вздохнул с облегчением.

Он был немного впечатлён его остроумием.

Когда Сяо Ло вошёл в зал прилёта, он увидел молодого жителя с табличкой, на которой было написано имя Сяо Хань.

Он держал её высоко над головой.

Сяо Ло стоял почти прямо перед ним, но тот продолжал оглядываться, не узнавая Сяо Ло.

Он что, слепой?

Сяо Ло почувствовал себя немного подавленным.

Он подошёл, откашлялся и сказал по-японски: «Привет, я Сяо Хань!»

Молодой человек наконец перевёл взгляд и внимательно посмотрел на Сяо Ло.

Он взволнованно сказал: «Привет, Сяо Хань».

Меня зовут Кимура Акино, я полицейский.

Приветствую вас.

Рад познакомиться!

Он поклонился, представляясь Сяо Ло, выражение его лица выражало почтение и вежливость.

Сяо Ло нахмурился и сказал: «Я думал, за мной должен был прийти Миядзаки Рондзин?»

Это то, что Цзи Сыин сказал ему перед отъездом в страну Ри.

Полицейские из страны Хуа связались со своими коллегами в Дунцзине и узнали, что их встретит сержант полиции, и этим человеком, как предполагалось, был Миядзаки Рондзин.

На лице Кимуры Акино появилось извиняющееся выражение.

У сержанта полиции внезапно заболел живот, объяснил он.

Ох… — ответил Сяо Ло, растягивая гласный звук.

Господин Сяо Хань, я должен подождать его на парковке после того, как поприветствую вас.

Давайте прямо сейчас, — сказал Кимура Акино.

Конечно!

Сяо Ло кивнул.

Позвольте мне помочь вам с багажом, господин Сяо Хань.

Хорошо, спасибо.

У меня с собой немного вещей.

Я сам понесу.

Вы, должно быть, хотите пить, господин Сяо Хань.

Позвольте мне купить вам бутылку воды.

Я не хочу пить.

Вы слишком добры.

Кимура Акино был настолько гостеприимен и услужлив, что Сяо Ло не знал, как реагировать.

Парковка аэропорта находилась прямо напротив главного зала.

Кимура Акино приехал за Сяо Ло на чёрном седане.

Он объяснил, что это машина, выделенная Миядзаки Рондзин.

Снаружи она выглядела обычно, но внутри была доработана и могла разгоняться от 0 до 100 миль в час менее чем за восемь секунд.

Это была отличная машина для любых целей.

Как продвигается дело о пропавших без вести представителях национальности Хуа?

Есть ли какие-нибудь зацепки?

Сяо Ло не был расположен к пустым разговорам и сразу перешёл к делу.

Кимура Акино сухо кивнул.

Да.

Наша группа наблюдения установила связь между незарегистрированным внедорожником без номерных знаков и похищением всех пяти пропавших без вести представителей национальности Хуа.

Мы раскроем дело, как только найдём эту машину, — ответил он.

Вы нашли машину?

— спросил Сяо Ло.

Кимура Акино покачал головой.

Нет, но не волнуйтесь, господин Сяо Хань.

Полиция Дунцзина делает всё возможное, чтобы найти машину, и я думаю, мы добьёмся прогресса в течение недели.

Неделя?

К тому времени, как вы что-либо найдёте, будет уже слишком поздно.

К тому времени эти люди, возможно, уже пострадали, сказал Сяо Ло.

Что, вы не доверяете полиции Дунцзина?

– раздался позади него резкий голос.

Сяо Ло обернулся.

К нему шёл неряшливый мужчина лет сорока, с загорелой кожей и сигаретой, зажатой в пальцах.

Ещё до того, как мужчина успел подойти ближе, Сяо Ло учуял резкий запах тухлых сигарет.

Кимура Акино тут же представил мужчину.

Господин Сяо Хань, это сержант Ронджин.

Сержант Ронджин, это господин Сяо Хань из Хуа Нэйшн.

Здравствуйте, господин Сяо, добро пожаловать в Дунцзин.

Миядзаки Ронджин с улыбкой протянул Сяо Ло руку.

Сяо Ло посмотрел на его руку, пожелтевшую от сигаретного дыма, а затем на два ряда зубов, покрытых табачным налётом, когда он сверкнул улыбкой.

Он был заядлым курильщиком.

Но из уважения протянул руку для рукопожатия.

Здравствуйте!

Миядзаки Рондзин обратился к нему «господин Сяо», и это было принято у народа Ри к незнакомцам.

Это было почтительное обращение, и они использовали его только к людям с соответствующим статусом.

Садись в машину.

Мне нужно тебя отвезти.

Миядзаки Рондзин молча подошёл, чтобы открыть дверь.

По сравнению с Кимурой Акино, его отношение к Сяо Ло было гораздо холоднее.

Сяо Ло молчал.

Когда Кимура Акино открыл дверь на пассажирское сиденье, он сел без колебаний.

Господин Сяо, в вашем деле указано, что вы сержант 1-го класса, так что ваше звание сопоставимо с моим.

Я трудился несколько десятилетий, прежде чем получил это звание, но вам удалось достичь его в столь юном возрасте, что случается крайне редко.

Назвать вас гениальным полицейским было бы преуменьшением.

Неудивительно, что вы здесь, чтобы представлять полицию народа Хуа, контролировать и направлять нас в делах о пропавших людях.

Миядзаки Рондзин говорил с сигаретой в зубах, ведя машину, и его тон мешал Сяо Ло понимать его.

Это смущало Сяо Ло.

Манера речи Миядзаки Рондзин была более тревожной, чем резкий запах сигарет, исходивший от него.

После того, как дело о пропавших игроках народа Хуа будет закрыто, я наконец-то смогу объявить о своей отставке и начать всё заново, — сказал Миядзаки Рондзин, не обращая внимания на границы приличия.

Наблюдая за небрежным и беспечным отношением Миядзаки Ронцзина, Сяо Ло не мог не задаться вопросом, придает ли полиция Дунцзина хоть какое-то значение этому делу.